Он рухнул на колени, вцепившись в землю от отчаяния, и не смог даже закричать. Время вновь вернулось в нормальное русло, вокруг бегали и суетились люди, оседала пыль от расколотого блока…

В двух шага от него застыл слуга, удивленно глядя на своего господина. Из-под блока красноватой струйкой сочилась не впитавшаяся в землю кровь.

Триас Ральдо поднял взгляд на подошедшего человека, покрытого мелкой пылью. Тот отер лицо и протянул руку.

— Господин, вы в порядке?

Нерешительно поднимаясь на ноги, герцог провел рукой по собственному лицу.

— Да. Ириго?

Слуга кивнул.

— Кто там был?

Посмотрев на блок и не скрывая сожаления, тот нехотя ответил:

— Мальчик. Оллин. Не знаю, откуда он взялся. Мне показалось, что вы окликнули меня. Я мог бы успеть его спасти.

Судорожно переведя дух, Триас посмотрел уже с недоверием.

— Ты же когда-то призывал меня избавиться от него?

И, глядя на кровь, струящуюся по земле, понял сам, что жертва должна была быть принесена. Не появись там мальчишка — погиб бы его друг. Вот только — что боги потом потребуют за свою помощь? Или…

Странное озарение заставило его обернуться. Взгляд отступившего в тень графа Моле был крайне выразителен.

— Вы не велели его трогать, господин.

Страшное напряжение сменилось таким чувством легкости, что хотелось найти опору.

— Ириго…

Слуга насторожено замер.

— Да, господин?

Триас Ральдо качнул головой.

— Сколько раз я просил тебя не звать меня господином?

Было похоже, что Ириго решил назвать точное число и как раз занялся подсчетами.

— Но…

Не желая слушать, герцог безжалостно оборвал его на полуслове.

— Замолчи.

И, пока слуга не успел отреагировать, просто и беззастенчиво за затылок притянул его к себе, как совсем недавно это сделал граф. Он не отпускал друга до тех пор, пока ему самому не понадобилось вздохнуть. Отпускать его он, однако, не спешил, теперь просто прижав его голову к своей груди.

— Прости, Ириго. Я трус и глупец. Я люблю тебя.

***

Примерно за 4 года до описанных событий …

— Прости, Ириго. Ты меня не слышишь, но это к лучшему. Выживи, друг. Боги, пусть он переживет эту ночь, пусть станет прежним.

Сидя у постели слуги, Триас сжимал его ледяную ладонь, прижав ее к своему лбу. Собственное тело было горячим, как от лихорадки — он не спал почти три дня, пытаясь загладить свою вину за то, что заставил ждать себя так долго. Он уже не помнил о том, что сделали с ним, это ушло на задний план по сравнению с этим. Верный друг был на грани, и виновником этого был сам герцог.

— Прости, но я не вижу иного выхода. Боги, помогите нам обоим.

Он всё же решился. Отпустив руку Ириго, он поднялся, пошатнувшись от слабости, и подошел к столу. Он не знал, сможет ли повторить то, что видел, но это оставалось последним, что он мог сделать.

Это могло убить кого-то из них или их обоих. Его это не останавливало. Он знал, что если сейчас потеряет друга — не выживет и сам, и в молитвах просил жизни лишь ему.

Ледяное лезвие коснулось кожи, огрубевшей от того, что ладони постоянно цеплялись за дерево того самого позорного приспособления, к которому его так часто привязывал хозяин, не сумев добиться покорности. Металл не хотел резать, и пришлось надавить сильнее.

Он не боялся боли. Семь лет пытки сделали свое дело.

— Выживи, друг. Прошу. Не оставляй меня одного. Я слишком слаб, чтобы справиться со всем в одиночку.

Густые красные капли с таким знакомым запахом упали в приготовленное уже зелье. Они тут же расплылись и потонули в мутной зеленоватой жиже, запахом напоминавшей болотную воду. По крайней мере — это было похоже на то, что делали колдуны.

Самое простое было сделано. Самым сложным было то, что Ириго так и не очнулся.

Коснувшись бледного исхудавшего лица, бывший наследный герцог Перье опустился на колени возле ложа друга. Поздно было отступать, и, поборов отвращение, он набрал в рот немного зелья.

«Прости, что это происходит так. Наш первый поцелуй, да?»

Это будет тяжело, он знал. Едкая жидкость болезненно обжигала, но он очень осторожно заставил раскрыться бледные губы друга. Хоть поцелуй и был первым — он не пролил ни капли. Каждый последующий был всё тяжелее, но, в конце концов, кубок опустел. Тяжело дыша, герцог застыл возле кровати Ириго, касаясь лицом его ничуть не согревшейся ладони и прижав к окровавленным губам кусок ткани. Кожа на губах не просто полопалась — она сползла лоскутами, и рот тоже наполнился кровью. От колдовского питья онемело всё тело, но в том, что оно работает, он уже не сомневался. Оно всегда работает так, что чувствуешь, когда часть твоей жизни наполняет другое тело. Он надеялся только, что его сил хватит его другу.

— Боги, помогите ему.

***

Кто-то в сердце твоём что-то хочет найти,

Своей тёплой рукой твоё держит запястье.

Он бы мог просто встать, развернуться, уйти —

Может, это и есть настоящее счастье,

То, которое ты полжизни искал

В людях, умирающих рядом с тобою.

И тот, которого ты потерял,

Слёзы вытирает бессильной рукою.

Не оставляй меня в темноте…

Хельга Эн-Кенти – Не оставляй меня в темноте (чуть перефразировано)