Следующая будет не скоро, ждите)

Подцепив коротко обрезанным ногтем специальный лепесток клапана на упаковке зернового кофе, Джек щедро сыпанул его в чашу кофемолки. Ткнув кнопки, он пристроил на одной конфорке плиты сковороду, на второй – кастрюлю с водой. Брок изъявил желание пожрать на завтрак макароны с мясным соусом. Джек взял под козырек, оставив командиру самому только сварить кофе – у него он получался однозначно лучше, а с несложной готовкой оборотень вполне справлялся.

В душе бодро шумела вода. Сам Джек уже почти высох – только с влажных еще волос стекали по мощному торсу капли воды, поэтому футболку он пока не спешил надевать.

Утренняя пробежка пробудила голод. Брок, тоже пристрастившийся к этой полезной привычке, стал завтракать плотнее, чем раньше. Оборотню в городе чертовски не хватало движения. Брок считал плохой идеей отпускать его на самовыгул, а потом и сам втянулся.

Вытряхнув на разогревшееся масло фарш из лоточка, Джек быстро перемешал его, пока крупинки не слиплись в безобразные неровные комки. Прикрыв мясо крышкой, он сыпанул в закипевшую воду мелкие ракушкоподобные вермишелины. Сыпанул щедро, уже зная, сколько они сожрут на двоих – привык. Конечно, он сам ел объективно больше, но и Рамлоу, вынужденно увеличивший из-за него нагрузки, стал питаться и чаще, и больше. Но, вроде не жаловался, сжигая всё нажранное на тренировках и пробежках, на «работе», в которой и ему, дикому зверю, нашлось место. А со временем он привык жить.

Привык, что в него не тычут пальцем. Что люди не разбегаются от него. Привык к тому, что ему кивают коротко, ободряюще хлопают по плечам, как одного из своих. Привык к тому, что кожу на шее не раздирают металлические шипы, а едва ощутимо обнимает мягкая кожа, да и то – только при необходимости: на улице, в магазинах и прочих людных местах.

Привык, что любой косой взгляд перехватывает человек. Простой смертный, отчаянный солдат и отличный командир, мгновенно встающий между ним и тем, кто показывал хоть тень недовольства соседством оборотня. Если бы Джек не знал точно, мог бы решить, что Рамлоу оборотень. Не самый крупный, но злой и вёрткий. Гибкий и опасный, как плеть. Зверя в нем явственно выдавали и глаза, и привычка скалиться в лицо опасности. И всё же, он был человеком.

Человеком, за которым хотелось идти даже ему, слишком много потерявшему по вине людей, но Рамлоу был другим. Другим во всём. Слишком многое повидавший на своём недолгом веку, он выбивался среди остальных. И, однажды сделав первый шаг, Джек больше не сходил с пути, по которому его вёл командир.

Руки механически нарезали овощи и смешивали томатный соус со специями. Это для Брока. Сам Джек различал лишь простые вкусы: горькое, сладкое, кислое, острое. Либо этих специй должно быть столько, что уже Брок начнёт плеваться. Тоже наследие прошлого, но и с этим он научился жить.

К моменту, когда на кухню вышел уже одевшийся и прихорошившийся Брок, еда была готова. Оставалось разложить все по тарелкам, и Джек сел на своё место, чтобы не мешать командиру колдовать над кофе. Тот, оценивающе обведя взглядом фигуру оборотня, швырнул в него чистую майку и потянулся за специями для напитка. Справедливости ради – у обоих футболки больше подчеркивали, чем скрывали. Порномечты женщин всей конторы разбивались вдребезги: Брок был условно верен своей Клэр, Джек упорно игнорировал горячие взгляды, догадываясь, что за «скотоложество» огребать ему, а не красавицам, у которых при его появлении ноги сами разъезжаются.

Чего стоило Броку добиться для него места за собственной спиной, места неофициального заместителя, на которое он не смог подобрать никого под свой характер, он не знал. Знал лишь причину, да и то – не для всего. У них было время на откровенности, но уже сам Джек предпочел бы разговориться с этим человеком в другой обстановке, а не в больничной палате.

Когда Рамлоу поставил перед ним большую кружку чёрного кофе, настолько ароматного, что и он мог учуять, Джек благодарно кивнул и быстро разложил еду.

Ели быстро, хотя и не торопились: Брок не любил тратить лишнее время. Покидав посуду в мойку, они едва ли не бегом по лестнице скатились к машине. Впереди была работа, был любимый Джеком полигон, где он мог дать выход своей энергии, которой не ощущал, пока не встретил этих странных людей – Брока и его отряд, пока не познакомился, пока они не привыкли друг к другу, не попали в один огонь, словно сплавивший их души. С ними Джек испытал давно утраченное чувство стаи. Не обычное, каким оно должно быть, а хоть и слабоватое, но не исчезающее зыбким маревом. Всё же они были людьми. И вместе с этим недостатком они стали ему маленькой неправильной стаей. Эта стая не могла существенно прибавить ему мощи, но они дали уверенность. Силу иного порядка. Силу открывать глаза по утрам, поднимать лицо к небу и своим рёвом заставлять дрожать стекла и руки противников.

И всё равно, даже спустя эти годы соседства с такими странными людьми, Джек так и не забыл о том, что этого могло и не случиться. О том, что один момент мог сделать бесцельным его дальнейшее существование. О том, что он мог потерять человека, вытащившего его из болота вины и ненависти. Потерять, по сути, по своей же вине.

Если бы не он, Броку не пришлось бы знакомиться с Охотниками так близко. Он не ушел, хотя почти уже вновь решился, только потому, что на черной коже ошейника мягко поблескивала пластина с именем его номинального владельца. Но он был и кем-то неуловимо большим. Джек боялся даже в уме называть это слово, но ложью было бы отрицать. Брок Рамлоу стал ему другом, и после всего, что он сделал, было бы подлостью просто сбежать, оставив его одного в пусть и дорогой, но до звона пустой палате. И он остался, придвинув стул поближе к койке и обхватив своими ладонями чуть тёплую ладонь Брока. Он чувствовал, что жизнь в человеке ещё бьется вместе с ослабевшим сердцем, но слышал, что говорили врачи. Не ему – грязному животному, допущенному в палату лишь по приказу человека, оплатившего содержание Рамлоу в больнице – было спорить с их диагнозами. Александр Пирс распорядился не выгонять оборотня и обеспечить его пищей, и под его взглядом врачи не посмели перечить. Он пытался помочь Броку, но силы альфы давно иссякли, а тех, которыми обладали прочие оборотни, было слишком мало, но Джек всё равно держал руку человека и держался сам, с глупой надеждой всматриваясь в бледное безжизненное лицо.

***

Брока не было больше суток, и Джек даже не думал, что ему может стать не по себе в просторном доме, к которому он уже почти привык. Привык, что его больше не держат на цепи, не гоняют трещащим электрическим стрекалом. Не заставляют убивать собратьев на публику. Он не чувствовал лжи в словах живущего рядом с ним человека, не чувствовал страха, но, даже когда каждый из них рассказал другому о себе, он опасался верить человеку, что тот за просто так будет его содержать, как бесполезное домашнее животное. Ну, люди держат кошек, собак и прочую живность как украшение дома и компаньона. Вот только компаньон из него был весьма сомнительным, а уродства его – неоспоримыми.

Даже в человеческом обличии он сохранял грубые черты зверя. Двигался резко, но бесшумно, смотрел слишком хищно. Всё его тело было покрыто шрамами и ожогами. Так себе украшение. А из зверя-убийцы какой компаньон?

Он даже оборотнем был неполноценным, и таким его сделали собратья того, кто его приютил. Они сделали всё, чтобы его ослабить.

Лишили стаи и семьи. Убили на его глазах жену и детей. Надругались над девочками, а годовалого сына швырнули под колеса уезжавших уже машин. Маленьких бет стаи забрали, но Джек не чуял их – скорее всего, они были мертвы. и Джек сдался. Потеряв смысл жизни, он рвался к смерти. Он почти не сопротивлялся, позволив охотникам выжечь носоглотку, лишая его чутья. Он лишь разрешил себе тихий стон, чувствуя, как горячая жидкость с едким запахом жжет слизистые. Глаза слезились, но знакомый голос вовремя приказал его освободить. Скатившись с импровизированного пыточного стола, он грохнулся на пол, где ползал как слепой щенок под смех людей и блевал, чуя слабый привкус собственной крови. Что именно с ним сделали - он не знал, пока не понял: он почти не чует запахов, но на это тоже было плевать. Мера, на случай если он сбежит и решит отомстить. Только вот он знал, что сбежать ему не дадут – не новички. Как и тот, кому его продали, кто надел на него ошейник со стальными шипами внутри, натянув его с такой силой, что те моментально прорвали кожу. Его жизнь спасло лишь то, что он был оборотнем, но на большее его сил без стаи не хватило, и он дрался, надеясь, что найдётся кто-то сильнее…