***

— Давай, сучка, старайся лучше. Твоя дочь пропала, придётся тебе отрабатывать за двоих. Рот шире открой. Покажи клыки. Вот так. И не смей даже оцарапать. Иначе…

Почти возле самого лица связанной женщины вспыхнула, тихо загудев, острая игла пламени газовой горелки. Она остереглась отдёргиваться, уже зная, что всё равно настигнут – сколько таких ожогов уже сошло с её лица и тела…

— Шире. Давай. Интересно, у своих кобелей вы прямо с узлом берёте?

Сверху раздался паскудный смех. Сзади тоже засмеялись, не переставая рвано двигаться. Это были только первые двое. Сколько ещё придут – неизвестно. Едва ли меньше двух десятков. К своему стыду, она уже была достаточно опытна в этом вопросе, но им стало мало, и они захотели её маленькую дочь…

Окошко под самым потолком подвала уже забили досками, да она бы и не пролезла. Всё, что ей удалось – выпихнуть в него ребёнка и… нет, она не надеялась, что девочка сумеет сбежать, выживет… она просто делала, что могла и как могла.

— Заканчивайте.

Она вздрогнула, но благоразумно не отдёрнулась. Рука за затылок притиснула ближе.

— Джерард приказал собрать отряд.

— Твой отец подождёт.

Рука отстранила её голову. Вторая ладонь опустилась в резкой оплеухе.

— Давай, ты слышала, тварь. Не заставляй людей ждать.

И охотник снова толкнулся в её рот. Второй тоже ускорился. Шаги третьего удалились до двери и застыли на несколько мгновений. Тогда же первый, кончив, оттолкнул её от себя, и она поспешно отвернулась, борясь с приступом тошноты. Её взгляд столкнулся со взглядом младшего Арджента. Охотника, ни разу не прикоснувшегося к ней. Да, там было презрение, но под её взглядом его лицо дёрнулось и то самое презрение, замешанное на отвращении, обратилось на спешно натягивавших штаны мужчин. В этом она была уверена. Кристофер вышел тут же, не глядя больше ни на кого, но она слышала как он сплюнул, оказавшись по ту сторону двери.

Он не одобрял подобных развлечений, но не он был главой семьи, а старший Арджент не порицал вслух развлечение прочих. Не одобрял, но и не запрещал, и всё, что мог Крис – презрительно кривиться при виде сыто ухмыляющихся охотников, которые отнекиваются от предложений вытащить свои яйца на охоту посреди зимы, но с наслаждением насилуют обессилевшую женщину.

Впрочем, он не заблуждался насчёт того, что его отец не знает, благодаря кому в городе ещё живы и здравствуют оборотни в обличии детей. Вполне конкретных детей. Возможно, возмутись Кристофер на тему подобных развлечений, и его бы ткнули в собственную неидеальность, как охотника, нарушающего и закон, и Кодекс. Поэтому тоже Крис молчал под понимающей ухмылкой отца, видящего, как коробит сына.

На всякий случай, он скинул своим оборотням сообщение о планируемой засаде. Зная Скотта, который считал себя ответственным за всё, происходящее в городе, Крис не ждал, что тот отсидится дома и не отправится проследить, но хоть свою маленькую стаю, может быть, сможет урезонить хоть на одну ночь.

До вечера ещё было время, и он закрыл двери в собственной комнате арсенала. Несмотря ни на что, он любил это место, созвучное тому, что осталось от души после всех пережитых потерь. Наверное, он мог бы обвинить во всем этом оборотней, как делал отец, вот только он своими глазами видел, что они ни при чём. Пожалуй, именно после глупого поступка жены он понял, насколько неправы люди по отношению к тем, с кем они жили бок о бок. Не все люди правы. Не все оборотни – тупые злобные твари, мечтающие убивать направо и налево.

Он мог бы ненавидеть тех, из-за кого погибла дочь, и он честно пытался. Вот только видя искреннюю скорбь, он не смог не обнять того, кто понимал его боль, как свою. А после этого он уже не мог воспринимать мир так, как учил Джерард.

Крис ненавидел ложь всем своим естеством, а мир ему лгал. Будь мир иным, не учи он ненавидеть, семья осталась бы жива. Жена, дочь, сестра… Слетевший с катушек отец. И толпа психов, которой доверили оружие и дали карт-бланш.

Именно в оружейной он хранил то немногое, что разрешил себе оставить на память. Он никогда не говорил с мёртвыми, но иногда вспоминал их живыми.

Сигнал умных часов выдернул его из воспоминаний. Джерард. Он сбросил вызов и поднялся. На выход он отправился, подхватив свою сумку со снаряжением. Эта ночь обещала быть горячей, с учётом того, что далеко не все охотники могли похвастаться опытом военной службы, а Крис не сомневался, что те, кто взялся за них – солдаты, а значит, как минимум, опыт на их стороне.

***

Брок зарекался наблюдать за тем, как тренируется Джек. Он по-прежнему оставался равнодушен к мужским красотам, но у него по-прежнему вставало на проявления силы отличных бойцов, а Джек был как раз такой. И всё же, как командир, как вожак, он обязан был присутствовать. И он был рядом – бок о бок на полосе препятствий, не давая себе возможности увлечься, не давая Джеку сбавить темп – Броку никогда не удалось бы угнаться за альфой, выкладывающимся по полной, но, пока он был на собственном пределе, телу деваться было некуда. Он уже устал так, что заснул бы без задних ног сам, без таблеток и зелий, и хорошо если не в душе. Хотя за душ бы сошла и стена ливня, за которой не видно ничего было уже на расстоянии пяти метров. Именно поэтому Брок позволил Джеку размяться – из казарм не увидят те, кому не положено.

Усталость как ветром сдуло, когда затрещала рация, которую он и взял-то с собой случайно – всё это время, что они пробыли на базе, она молчала.

— База, это восьмой. За мной хвост. Как слышно?

Слышно было плоховато. Дождь шумел и внутри рации, и вне её, но Джек соляным столбом замер рядом, и было видно, как в глубине его глаз разгорелся рубиновый огонёк.

— Клюнули.

Брок кивнул и нажал на кнопку, ощутив, наконец, облегчение.

— Восьмой, это база. Не останавливаться, из машины не выходить. Возвращайтесь. Всем машинам – возврат на базу.

И, получив подтверждение, с рычанием выдохнул воздух, уже предвкушая охоту. До арсенала они неслись бегом и собирались с той же скоростью, что и в преддверии боя. К тому моменту, как они закончили и выкатились к воротам, там уже замерла первая из машин – ближний патруль. Отдав бойцу приказ отдыхать, Брок сам сел за руль, и резко вывернув его, нажал на газ.

В крови кипело бешенство, питаемое жаждой мести – тёмной, не рассуждающей.

Им встретилось ещё три машины, пока Джек, наконец, не расстегнул кобуру, неспеша вытаскивая пистолет.

— Вот он.

Брок в душе не представлял, как Джек это определил, но доверился ему, и вновь, едва мимо пронеслась их машина, резко дёрнул руль, выставляя собственный автомобиль по диагонали на единственной полосе. На всякий случай он подхватил и свою винтовку, уже заряженную.

Через несколько минут на дороге, на том самом пределе видимости, замерли три пикапа. Словно нехотя погасли их фары.

— У него либо яйца стальные, либо мозгов нет.

Брок наблюдал, как из первого пикапа с переднего пассажирского места спустился мужчина. Отойдя на пару метров от машины, он замер, засунув руки в карманы кожаной куртки.

Джек щёлкнул предохранителем, но Брок отрицательно качнул головой.

— Сиди здесь…

Собственная винтовка, опущенная вниз стволом, коснулась бедра. Брок захлопнул дверь за собой и обошел автомобиль, вставая напротив мужчины.

Надменное лицо исказилось насмешливой гримасой, но Брок бы на это не повёлся – ему доводилось видеть и более авторитетных людей плачущими от страха и ссущимися в штаны. Человек, решившийся вершить чужие судьбы, его не впечатлял. Немного, правда, насторожили люди в открытых кузовах, защелкавшие затворами, но, пока их лидер был на мушке, они бы не стали стрелять. Наверное.

Брок перехватил винтовку поудобнее, ещё не целясь, но вскинуть оружие он бы точно успел.

Молчание затягивалось. Дождь заставлял пожилого мужчину морщиться. Форма Брока пока ещё не промокла, и под туго затянутый ворот ещё не натекла вода. Только короткопалые перчатки, неприятно сырые, облепили ладони, но это было сущей мелочью. Старику надоело первому. Смерив взглядом Рамлоу, он, наконец, открыл свой рот.