— Стреляй, Брок.

Он видел и побелевший от напряжения палец на спусковом крючке, и трясущуюся от ярости руку, и горящие ненавистью глаза, и внезапно осознал, что просто не сможет уйти. Бросить. И даже в таком Броке он не сомневался. Он вообще никогда не сомневался в своём командире.

Ему показалось, что он услышал характерный звук, когда бывший любовник выбрал до конца холостой ход спуска, и последний тонкий скрип ударно-спускового механизма. Разумеется, даже услышь он это, осознать бы уже не успел. Просто он знал, как звучит оружие. Как звучит неосознанное предательство.

Говоря свои последние слова, он отпускал Броку все его невольные грехи и прощался с ним, надеясь, что тот не вспомнит и не оплачет, оставшись, скорее всего, в счастливом неведении.

***

— Он был признан вменяемым.

— Мы оба знаем, что это не совсем так, Стив.

— Ты предлагаешь отправить его в сумасшедший дом?

— Я не думаю, что его удержат тюремные стены.

— Есть тюрьма, откуда он не сможет сбежать.

— Рафт? Стив, он столько сделал ради меня. Ради нас.

— Бак, это лучший вариант.

— А что будет с ним, когда он выйдет на свободу?