Адмирал Рык. Отставить! Вопрос понят. Мы посоветовались и решили: пусть в земле покопаются, пусть сначала хрен с редькой научатся выращивать! (Смех, одобрительные выкрики.) Деятели! Пусть поживут так, как простой народ жить заставляли! (Аплодисменты.)

Корреспондент газеты «Вашингтон пост». Господин адмирал, каким образом вы хотите обходиться с родственниками узников?

Адмирал Рык. Близким родственникам изолянтов мы разрешим жить вместе с ними.

Корреспондент. Как это много?

Адмирал Рык. Мало. Большинство родных и близких не хотят иметь с этими выродками ничего общего. Пока к нам обратились всего несколько жен и дочь одного изолянта…

Корреспондент. О, тем не менее это будут новые декабристки! (Возмущение в зале.)

Пресс-секретарь адмирала. Мистер Ларднер, покиньте зал! Вы нарушили регламент. Мы договаривались только по одному вопросу!

Корреспондент газеты «Российский Крым». Скажите, ради бога, возможен ли побег из мест поселения? Нас, крымчан, как известно, страшно пострадавших в годы демократического лихолетья, чрезвычайно волнует этот вопрос!

Адмирал Рык. Побег исключен.

Корреспондент газеты «День». Господарищ адмирал флота, мондиалистские средства информации кричат о якобы массовом строительстве спецпоселений у нас в стране, чуть ли не о возрождении ГУЛАГа. Что вы думаете по поводу этой клеветы?

Адмирал Рык. Врут и не краснеют. Построено два объекта, каждый примерно на тысячу посадочных мест, не считая членов семей. Узок круг этих негодяев… Ну и так далее…

Корреспондент. А бывшие президенты? Где они будут отбывать наказание? Или на них помилование не распространяется?

Пресс-секретарь. Коллега, вы нарушаете регламент! Мы договаривались…

Адмирал Рык. Да ладно уж… Экс-президенты будут огородничать вместе со своими подручными. Земля и не таких засранцев исправляла… (Смех, одобрительные аплодисменты.)

А на следующий день, когда алешкинцы бурно обсуждали итоги пресс-конференции и гадали, как отразится прояснившееся назначение Змеиного болота на ассортименте сельмага с подлым названием «Товары первой необходимости», к Демгородку подъехали две зарешеченные машины под охраной взвода спецнацгвардейцев из дивизии «Россомон». Из машины вылезли два экс-президента с супругами. Бывшие лидеры старательно, лишь бы не встретиться взглядами, озирались по сторонам, точно рассматривая одним им видимые фрески. После обоюдного рукоприкладства, случившегося во время очной ставки и показанного по распоряжению И. О. – простите, Избавителя Отечества! – по телевизору всему народу, они прекратили между собой всякое сообщение. И только жены чуть заметно кивнули друг другу – женщины всегда дальновиднее…

С лязгом отворились огромные бронированные ворота, и первые жители Демгородка ступили на свежеположенный, мягкий еще асфальт. Их следы' можно и сегодня увидеть возле третьего КПП.

Мишка Курылев объявился в родной деревне после почти восьмилетнего отсутствия. Впрочем, нет – пять лет назад, будучи еще курсантом Таллинского (ныне Ревельского) военного училища, он приезжал в Алешкино на похороны матери, крепко запил с горя, но даже в таком беспросветном состоянии наотрез отказался продать отчий дом молодому зоотехнику, присланному из города. Правда, «отчим» этот дом называть не совсем правильно, так как сызмальства о своем отце Мишка не имел никакой информации, кроме, естественно, генетической.

Вернулся же на родину Курылев потому, что из армии его вычистили. О причинах такой немилости по алешкинским завалинкам бродили разные слухи. Поговаривали, что подпоручик Курылев, с мальчишеских лет отличавшийся перехватистостью, попался на спекуляции долларами и по этой причине за месяц до присвоения очередного звания был с позором выставлен из вооруженных сил. Однако эта версия сомнительна по двум причинам. Во-первых, с приходом к власти адмирала Рыка времена, когда офицерам, чтобы прокормить семью, приходилось рыть канавы и мыть витрины, безвозвратно закончились. Выступая по телевидению с сообщением о многократном увеличении жалованья военнослужащим, Избавитель Отечества очень точно заметил: «У офицера после окончания служебного дня должна оставаться одна проблема – снять сапоги…»

Но даже если Мишку и обуяла совершенно необъяснимая в свете адмиральской щедрости алчность, то все равно оставалась вторая причина: за спекуляцию валютой давали пожизненное заключение, а могли отправить и на исправительно-дезактивационные работы. Всем еще памятен знаменитый случай, когда Избавитель Отечества объявил конкурс на новый государственный гимн и поручил сочинительство композитору, заранее приглянувшемуся ему своей песней «Нам родину вернул отважный адмирал!». Недруги и завистники, желая, конечно, скомпрометировать своего попавшего в случай коллегу, перед торжественным концертом тайком подкинули ему на пюпитр десятидолларовую купюру. В самый разгар кантаты, дирижируя и переворачивая страницы, композитор наткнулся на коварный «бакс» и умер на месте от разрыва сердца…

Мне кажется, ближе к истине вторая версия Мишкиного вылета из армии, витавшая в основном среди женской части Алешкино. Ведь еще будучи простым мальчишкой, Курылев, голубоглазый и настойчивый, бряцавший в школьном ансамбле на бас-гитаре, переприставал почти ко всем пригожим алешкинским девчонкам. Став офицером, он – как подозревали – неуважительно спутался с дочкой какого-то там генерала и был за это сурово наказан. Косвенно эта гипотеза подтверждалась довольно-таки странным поведением воротившегося Мишки. Разумеется, как боеспособного мужчину, его сразу же захотели женить – и несколько заневестившихся односельчанок завязали с Курылевым целенаправленную дружбу. А одна, самая опытная, даже напросилась к нему на чай и дала себя попробовать, как на рынке дают попробовать тонко отрезанный кусочек соленого огурчика. Однако или Мишка не распробовал, или после своей служебной драмы вообще потерял охоту к соленому, но жениться он не стал ни на опытной, ни на какой другой.

Более того, к изумлению односельчан, Мишка задумал продать дом и поискать счастья на бескрайних российских просторах. Даже нашел покупателя – одного небезызвестного биллионщика, который, напротив, решил пересидеть трудные времена в тихой деревне, не высовываясь. В годы владычества врагоугодников и отчизнопродавцев этот богатей был очень популярен тем, что иной раз жертвовал тысчонку-другую то роющейся по помойкам бывшей стахановке, то обезвитаминенному математическому вундеркинду. Об этом много тогда писали, даже сняли о молодом щедром биллионщике документальный фильм «Феномен джинсового мальчика». Путь в бизнес он начал студентом с того, что попросту сдавал свои собственные фирменные джинсы напрокат товарищам по общежитию, отправляющимся на свиданку. Скопив деньжат, он расширил дело: подкупил джинсов и модных рубашек, затем открыл палатку вблизи университета, а позже – и магазинчик… Переворот адмирала Рыка застал его владельцем сети универмагов и фабрик молодежной одежды. Жил он теперь, конечно, не в общаге, а в ближнем Подмосковье, в роскошном особняке с зимним садом.

Придя к власти, Избавитель Отечества сразу же издал указ «О тщательной проверке законности нажитого имущества», и Особый комитет по расследованию экономических преступлений (ОКРЭП) заработал, как хороший снегоуборочный комбайн. У популярного биллионщика неприятности начались после того, как комитетчики обнаружили странный факт: те самые мемориально-стартовые джинсы, которые хранились на виду под стеклом в изысканном офисе удачливого молодого бизнесмена, оказались, во-первых, совсем не его размера, а во-вторых, и вовсе женскими! Копнув, обнаружили, что свой начальный капитал «джинсовый мальчик» сколотил, сутенерствуя среди бедненьких иногородних студенток, а также снабжая товарищей по общежитию «травкой» и «ширевом».

Понятное дело, имущество его было моментально конфисковано, а сам он скрылся с последним – чемоданом денег. Вот почему его очень даже устраивали неброское Алешкино и невзрачный курылевский домишко, который во избежание огласки он покупал на подставное лицо. В общем, Мишка и подпольный богатей обо всем вроде договорились, даже раздавили бутылочку «адмираловки», но вдруг покупатель внезапно и бесследно исчез. Поговаривали, что его, как и многих, доконала денежная реформа, без всякого предупреждения проведенная Избавителем Отечества. Адмирала страшно раздражала карамельная расцветка купюр, нашлепанных за годы Демократической Смуты. По слухам, потрясенный до основ, бывший биллионщик обложил себя неправедно нажитыми и теперь потерявшими всякое достоинство биллионами и совершил акт самосожжения, оставив адмиралу Рыку развязное до кощунства письмо. Оно, кстати, тоже сгорело…