– Это всё ж облегчает им последний момент. – Успел подумать Коля чисто автоматически, когда он увидел гурьбу знакомых уже пацанят с клюшками, попытавшихся, видимо, из спортивного упорства, воспротивиться неминуемому, но стройными рядами низвергшимися навзничь и откатившимися в провал, образовавшийся при поднятии молота.

Он заметил, как с нижней поверхности молота стекала ручьями кровавая жижа и отваливались прилипшие обломки костей с сочащимися красным бесформенными тряпками, ещё недавно бывшими одеждой.

Здесь, на последнем рубеже, встретилась ему и женщина в красном. Она, как и остальные, не хотела для себя такой жуткой участи. Резко развернувшись по направлению от адского провала, она попыталась рвануться навстречу напиравшему людскому потоку, но была сметена с ног. Падая, она протянула с мольбой в глазах свою миниатюрную ладонь Коле.

Лицезрение ужаса, от одной мысли о котором обычный человек может сойти с ума, выбило в одно мгновение всю её недавнюю спесь.

Однако ж, наш герой не успел оценить изменение в характере прекрасной незнакомки, поскольку понял, что подходит и его очередь заехать в тоннель.

И тут до него дошла простая мысль. Всё встало на свои места.

Всё было предельно просто – настолько просто, что он, не сдержавшись, залился истерическим хохотом.

Он был уже мёртв – мёртв с того самого момента, как пьяная девица, выехав на тротуар, сшибла его на своём «Лексусе».

Он понял, что то, показавшееся ему лёгким прикосновение, было, на самом деле, смертельным ударом сзади, от которого он пролетел несколько десятков метров и грохнулся оземь. Именно безвозвратной и непоправимой мёртвостью его объяснялось то, что он не нашёл мобильник при себе – как мертвец может позвонить в мир живых?

Сразу нашлось объяснение странным диалогам юных спортсменов – скорей всего, они ехали на свои хоккейные соревнования на автобусе да так и приехали всей командой прямиком на тот свет, когда им навстречу выехал КАМАЗ, водитель которого – тот самый тип в засаленной кепке и дермантиновой куртке, втянувший голову в плечи при виде пацанов.

Женщина. Кто знает, от чего умерла женщина в красном? Но это вообще уже не имело значения. Ничего не имело никакого значения…

Так вот куда на самом деле отправляются души: ни в рай, ни в ад, а…

Шварк…

Don’t ever get into dark tombs of wombs

Не подлежащая здесь переводу

игра английских слов

Павел Васильевич любил заниматься детьми. Своих у него было двое: восьмилетняя Иришка и десятилетний Вадимка. Весёлые игры с ними чередовались у него с чтением детских книжек.

Копаясь на антресолях своей старой квартиры, Павел Васильевич ненароком наткнулся на пыльную подшивку «Пионера» за 70-е – детские его годы. Он несказанно был рад этому, решив посвятить своих мальцов в мир своего детства, причём не на словах, а с использованием, можно сказать, наглядной агитации.

Начались славные вечера посвящения детишек в мир пионерии. Конечно же, поколению смартфонов и 3D технологий приходилось объяснять как трёхлеткам, что такое горн, «Зарница», прощальный костёр и прочие детали пионерской жизни.

Иришка с Вадькой временами оживлялись, но всё же видно было, что им скучновато: не было в журнале той динамики, свойственной компьютерным играм, никто никого не убивал, выпуская кишки одним ловким ударом меча, да и само оформление журнала, кажущееся наивным и нелепым в XXI веке, явно не вдохновляло отпрысков на погружение в давно истлевший мир чьих-то страстей и чаяний.

Неоднократно Павел Васильевич замечал, как Иришка начинала дремать и, смешно открывая рот, пускала струйку тягучей слюны себе на платье, а Вадим смотрел на незамысловатые фотографии и рисунки осоловелым взглядом.

Уже отчаявшись заинтересовать мальцов не страшными и не таинственными приключениями пионеров-кладоискателей и юннатов, Павел Васильевич, выбирая в случайном порядке пожелтевшие от старости номера «Пионера», набрёл случайно на название рассказа, которое его заинтересовало.

Надо сказать, что ни название рассказа, ни имя автора ему абсолютно ничего не сказали: «Бубен (Мистика)» автора П.В. Ктулху-Оол.

Само по себе появление рассказа в мистическом, как то следовало из подзаголовка, жанре в журнале советской пионерии, вызывало некоторое недоумение у нашего героя. А уж вкупе с тем, что раньше он этого рассказа не видел, хотя прочитывал любимый журнал от корки до корки да не по разу, натолкнуло его на мысль, что он находится внутри некоего сюрреалистического сна.

Он ущипнул себя за левое запястье, посильнее оттянув кожу для усиления болевых ощущений, и убедился, что не спит, – хотя кто ему сказал, что люди, находящиеся в сюрреалистическом сне, не чувствуют боли?

Быстро пробежав глазами начало рассказа, который больше смахивал на детскую страшилку, некогда рассказывавшуюся, по обычаю, на ночь в детском саду или пионерлагере, Павел Васильевич решил, что сможет заинтересовать им свою малышню, и начал читать.

***

«Бубен

(Мистика)

П.В. Ктулху-Оол

Павка, Волька и Мишка были друзьями – не разлей вода. Первое знакомство их состоялось ещё в детском садике. Оказалось, что и живут-то они в соседних дворах. Их прекрасная дружба продолжилась в школе – по настоянию родителей директриса определила детей в один класс, чтобы друзья не расставались и на уроках.

Разумеется, в пионерлагеря на все три летних смены наши друзья отправлялись без каких-либо раздумий – бабушкам, безнадёжно ждавшим в деревнях, родители в очередной раз обещали, что уж на следующее лето Павка, Волька и Мишка обязательно их посетят.

Летние каникулы, разделявшие четвертый и пятый класс, наши неразлучные друзья провели в пионерлагере «Орлёнок». Естественно, они были в одном отряде.

Ближе к концу третьей смены, когда начинали уже опадать первые жёлтые листки с берёз, но солнце ещё палило с небосвода, позволяя насладиться ребятне напоследок своим теплом, пионервожатый их отряда решил устроить прощальную экскурсию в сосновый бор, что находился в километре от лагеря.

Устав от вечного нытья девчонок, которых заели комары, наша троица поотстала маленько от отряда, шедшего по покрытой мягким ковром жёлтых игл просеке, и углубилась в лесную чащу.

Убедившись, что находятся вне зоны видимости отряда, Павка, Волька и Мишка сразились на мечах – набранных тут же, под ногами, сухих прогнивших сосновых ветках. Было весело, когда при ударе ветки с хрустом ломались – наши герои представляли себе, что бьются на железных кованых мечах и сила их ударов такова, что кованые мечи разлетаются брызгами от соприкосновения друг с другом.

Наломав, таким образом, не один десяток мечей, они поняли, что отряд ушёл от них уже далече, поскольку, кроме их прерывистого дыхания, в лесу были слышны лишь шум ветра в кронах сосен да эхом раздававшийся пересвист мелких птах.

Ребята стали пробираться потихоньку обратно на просеку, как вдруг заметили груду разлапистых сосновых веток, которая возвышалась, как они сразу же догадались, над неким тайником, скрывавшим от любопытных взоров нечто, чего чужакам видеть не полагалось.

Не думая ни секунды, мальчишки направились к той груде, хотя путь к ней и уводил немного в сторону от просеки, по которой от них всё дальше и дальше углублялся в дебри мрачного леса их отряд.

Не обращая ни малейшего внимания на уколы жёстких пожелтевших сосновых игл, Павка, Волька и Мишка быстро раскидали крючковатые ветви, скрывавшие под своей сенью небольшое углубление, на дне которого лежал некий коричневой кожи свёрток, немедля извлеченный Павкой, как самым бесстрашным, со дна углубления.

– Ну что, пацаны, рискнём, раскроем? – Спросил он у друзей.

– Ты что, с ума сошёл? – С дрожью в голосе пробормотал Волька, как самый рассудительный. – А вдруг там фугас немецкий?

– Сам ты с ума сошёл, Волька! – Хохотнул Павка. – Пришли, такие, немцы, завернули фугас в кожу и ушли, да? Пусть, мол, фугас нас дожидается.