– Да, пожалуй, ты прав. – Согласился Волька.

– Давайте сделаем так. – Вступил в разговор Мишка. – Волька, давай сюда палку, мы свёрток палкой развернем – вдруг там змея или пауки здоровенные лохматые. Они выползать начнут, а мы уже далеко.

– Фу-у. Бе-е. – Почти одновременно сказали Павка и Волька. – Ну у тебя и фантазия – пауки, змеи. Чего они в свёртке забыли-то?

Однако же Мишке в логике трудно было отказать и ребята все вместе решили поступить, как им было предложено. Предварительно потыкав найденной поблизости самой-пресамой длинной корягой в таинственный свёрток, ребята несколько раз перевернули его так, чтобы кожа размоталась. К их удивлению в центре свёртка оказался ни больше, ни меньше – бубен светло-серой кожи с вечным его спутником – деревянной, похожей на ложку для обуви, колотушкой.

Павка прекрасно знал, что за предмет открылся перед ним, в силу того, что папка его – учёный этнограф, писал кандидатскую по традициям народов Сибири и Севера, включавшую отдельной главой шаманизм.

Его друзьям, по всей видимости, было невдомёк, что за инструмент находится перед ними, и, воскликнув: «О-о, барабан!», они бросились к бубну. Волька поднял двумя руками тарелку бубна и приготовился к тому, что Мишка, поднявший одновременно с ним колотушку с земли, шарахнет со всей дури по кожаной его поверхности. Да так, чтобы по всему лесу пошли оглушительные вибрации.

– Стойте, стойте! – Завопил Павка, выбивая колотушку из Мишкиных рук. – Не вздумайте. Вы что, олухи? Вы что, не знаете?

– Кто олухи? Чего мы не знаем? – Накинулись на него друзья.

Павка, в голове которого мгновенно созрел план обращения понравившегося ему инструмента в свою собственность, предоставлявшей ему возможность хвастануть перед папкой, всеми родственниками и дворовыми друзьями ценной находкой, спросил у недоумевающих друзей:

– Вы что не знаете эту жуткую историю про шаманский бубен?

– Не-е… – Ошеломлённо переводя глаза с бубна на Павку, а потом друг на друга, сказали Волька и Мишка.

– Лопухи! Сейчас я вам расскажу. Слушайте…

Жила-была семья: папа, мама, сын и дочка. Однажды папа, вернувшись из командировки в Якутию, привёз домой бубен. Вот такой же почти. – Павка ткнул пальцем в сторону бубна, который Волька уже опустил вниз, держа его в правой руке за край.

Волька и Мишка посмотрели на бубен, словно для того, чтобы убедиться, такой ли бубен привез папа в семью после командировки в Якутию?

– Ага. И чего? – Спросил Мишка.

– А вот чего. – Продолжал самозабвенно заливать Павка. – Однажды, когда никого дома не было, самый маленький, то есть, сын, получается, достал этот бубен, который папа на стенку на самое видное место повесил. И встал он, это самое, посередине комнаты, вдарил в бубен и не стало его.

Родители с дочкой приходят, а нету сына-то. Только бубен в гостиной лежит по центру, а мальца нет нигде. Везде его обыскались – как сквозь землю провалился. Из окон посмотрели – нигде ль не валяется сынок их? Нет, нигде нету. По шкафам и антресолям посмотрели – всё без толку.

Волька рефлекторно отбросил бубен подальше от себя, а Мишка то же самое сделал с колотушкой.

– Продолжай. – Нервно оглядываясь по сторонам, сказал Мишка.

– Ну и вот. Пошли они, конечно, в милицию заявление подавать. Так, мол, и так, пропал мальчик. Восемь лет, беленький такой, – Многозначительно смотря на светлые Мишкины вихры, развивал повествование Павел, – в школу ходит, то есть ходил, в первый класс.

Глаза голубые, уши оттопыренные. – Сейчас он уже смотрел на форму Волькиных ушей. Тот непроизвольно схватился за свои уши и прижал их к голове.

Павка медленно сходил за колотушкой и, подняв её с земли, засунул в карман своих шорт.

– Ну а дальше, а дальше-то что? – Волька настойчиво потребовал от своего друга продолжения рассказа.

– Ну а дальше? – Усмехнулся тот мрачно. – Дальше, как говорится «ищут пожарные, ищет милиция». В общем, не нашли его.

Потом дочка одна в квартире осталась – родители в кино, там, или в театр пошли. Смотрела она на этот бубен, смотрела, а потом, он, бубен этот, как будто притягивать её к себе начал. Она, как будто, под гипнозом была. Подошла к нему, сняла со стены, встала по центру гостиной и как даст колотушкой по бубну! И тоже её не стало. Испарилась. Фьить – и нету!

Мальчишек, слушавших эту жуткую историю, начало уже поколачивать. Лица их побелели, как простынки в начале смены в пионерском лагере, зубы начали отбивать мелкую дробь.

Павка всё так же неспешно сходил за бубном, поднял его, наклонившись, и взял в правую руку.

– Пришли родители из кино. – Он поглядел на небо, начинавшее заволакиваться свинцовыми тучами.

– Они ж, вроде, в театр ходили? – Усомнился Волька.

– Не важно. – Рассказчик перевел на него холодный насмешливый взгляд. – Пусть из театра вернулись. Результат один: нет их деточки, нет их кровинушки дома, пропала. Стали искать везде, мать от горя волосы на голове рвёт, навзрыд уже орёт – не уберегли, мол, нашу красавицу, единственную оставшуюся.

А как увидели бубен этот проклятый на полу в гостиной – странным им это показалось. А мать-то, не подумав, стукнула, легонечко так, в бубен колотушкой. И родители тоже исчезли. Опять упал бубен этот на пол, лежит да в ус себе не дует.

Мишка с Волькой судорожно схватились друг за друга и прижались, трясясь всем телом то ли от холода, принесённого густой тяжёлой дождевой тучей, то ли от страха.

– М-может д-домой, то есть, в л-лагерь пойдём, ребят, а? – Предложил Миша.

– В лагерь? В лагерь – это можно! – Упиваясь впечатлением, оказанным выдуманным им на ходу рассказом, согласился Павка. Затем, направив потихоньку свои стопы в сторону просеки, продолжил, неумолимо:

– Так вот. Звонят, такие, их родственники им по телефону, а там никто не отвечает. Неделю звонят, другую. Бабушки, дедушки за корвалол с валерьянкой, конечно, взялись.

Потом вспомнили, что у тёть Нюры, ну, это сестра мамы пропавшей, ключи должны быть от квартиры. Позвонили Нюре этой, поехали с ней в квартиру. Открывают, а там бубен шаманский в гостиной на полу лежит.

Вызвали, понятно дело, милицию. Приезжает наряд с собакой. Там главный по наряду – лейтенант молодой, увидел бубен, поднял. «Ух ты, красивый какой!», говорит. И хрясь по бубну по этому колотушкой. И всё, никого не стало: ни бабушек с дедушкой, ни тёти Нюры, ни милиционеров с собакой – никого. И лежит, такой…

– Слышь, ты того, кончай уже, а то реально страшно! – Взмолился, перебив рассказчика Волька.

Мишка согласно закачал головой. – Хватит уже рассказывать. Нам уже не интересно.

– Ладно, трусы. – Сквозь зубы процедил Павка, стараясь не выдавать своё ликование. – Надо бубен моему папе отвезти, он специалист по бубнам – это я от него историю услышал про семью пропавшую. Он умеет с бубнами обращаться. Может, решит его уничтожить.

– А мы сами не можем его уничтожить, чтобы вреда от него поменьше было? – Предложил Волька.

– Ты, Волька, совсем бестолочь, что ли? – Оглянулся Павка на ковыляющего позади друга. – Тебе, может, жить надоело? Ты же слышал, что с людьми происходит, когда они просто по нему стукают легонечко. А представь себе, что будет, если ты за него всерьёз возьмёшься?

Мне папка рассказывал, что бубен является пересечением большого числа энергетических линий, с которыми только шаман может управиться. Представляешь, что произойдёт, если мы эти линии решим разорвать?

– Э-э-э… Так, может, лучше его тут бросить? – Несмело начал Мишка.

– Ёлки-палки, лес густой! Ребята, вы чего? Этому миру вообще крупно повезло, что я, сын известного специалиста по шаманству, набрёл на этот бубен. То есть, сложно себе вообразить, что может произойти, если его найдёт кто-нибудь другой. – Павка решил в своём вранье уже не останавливаться на достигнутом. Масштабы вымысла расширялись до горизонтов видимой вселенной.

– А что, если мы его закопаем, да поглубже. – Не унимался Мишка.