От того, как здесь мило, Рей не по себе.

То есть — Люк Скайуокер совсем не милый. Он оказался совсем не таким, как его представляла Рей, хотя она очень старалась не представлять его никак, даже после рассказов Хана Соло. Ей тогда казалось, что Хан рассказывает не ей, а себе — ну как она в пустыне рассказывала стенам дома, какими были ее родители, чтобы узнать их, когда они вернутся.

На Джакку от таких, как Люк, держались подальше. И задабривали. Чувствовалось, что за спиной у него — самум, а то, что он сейчас такой… никакой — так это сейчас. Притворяется. Или устал. Или это испытание. Будь они в пустыне, Рей была бы уверена, что испытание. Но в этом странном месте, где слишком много воды, она не уверена ни в чем.

Здесь слишком удобно. Слишком милые местные жители. Слишком добродушные животные. Никто никого не ест. Не убивает — ну только рыбу на ужин. Огромную, будто дракон, рыбу — таких не бывает.

— Это благословенное место, — говорит ей Люк Скайуокер на прямой вопрос и уходит прочь. Она бежит — и вновь просит учить ее. Так надо — ученик всегда должен заслужить уважение и просить учить его. Должен выдержать испытание… вот только ей все сильнее кажется, что ее вовсе не испытывают, а отказ ее учить — просто отказ.

Ну ладно, думает Рей однажды. Ну и ладно.

***

Книги в дереве ничто и никто не охраняет, но она все равно напрягается, когда вытягивает одну из середины. Мало ли… вдруг ей еще не положено. Сила кажется Рей морем вокруг этого острова. Пока еле слышным и ласковым — но бурю на нем она уже видела.

…Как все же странно: вода вокруг, вода, льющаяся с неба. Если на свете есть такие места, зачем жить в пустыне?

Страницы книги пусты.

Рей пролистывает ее всю, просматривает их на свет. Нет — ничего нет. Наверное, эту ей еще рано. Морщится, засовывает книгу обратно. Берет другую, с начала полки. Ну хоть в какой-то ей должно повезти? Она ведь видела текст, когда Люк застукал ее тут в первый раз — значит, какая-то все же ей откроется…

Вот только текст не появляется ни в одной, и Рей едва удерживается, чтоб не пнуть стену. Будь это камень — не удержалась бы. Ну почему? Что она делает не так? Что?

***

Чай — вот самое великое изобретение в мире. Рей греет ладони о кружку и смотрит на струи воды за окном. Рядом сидит Скайуокер. То ли спит, то ли медитирует. Они доели огромную рыбину, и надо бы выбросить кости, но двигаться не хочется. Хм. А зачем двигаться?

Сила везде? Сила везде.

Рей ставит чашку на землю и сосредотачивается.

Открывается дверь, плещет по комнате мокрым ветерком, шипит очаг, мусор поднимается с тарелок и скользит прочь из хижины. Мусору положено лежать в помойной яме, и направлять его потому легко: дорогу до помойки Рей помнит отлично, да и Сила ведет. Сила явно радуется наведению порядка. Рей улыбается — и летит на землю от толчка в спину.

— Использовать для такого Силу — кощунство! — шипит Скайуокер.

Рей стискивает зубы. Упирается лбом в холодный земляной пол. Переводит дыхание.

— Спасибо за урок, учитель, — говорит она.

— Хм.

Рей садится. Отряхивает землю с рук.

— Почему кощунство? — спрашивает она.

— Потому что.

— Потому что — что?

— Потому что обращаться к тому, что настолько выше нас, чтобы сделать работу по дому, которую тебе делать лень — кощунство, — отвечает Скайуокер неожиданно спокойным голосом.

Рей косится на него — тот смотрит в огонь, блики скользят по усталому лицу.

— Вы поэтому не обращаетесь к Силе?

Скайуокер почти не ощущается рядом. Будто его и вовсе тут нет.

…Иногда ей — между сном и явью — кажется, что на самом деле на этом острове ничего нет. Кроме скал, ее самой и «Сокола». И той дырки с Темной Стороной, откуда тянет холодом. Остальное — морок.

Скайуокер смаргивает что-то, морщится, поводит плечами. Не отвечает.

— Почему вы не хотите учить меня?

— Ты должна улететь, — неожиданно говорит он после паузы. — Завтра же.

Рей отмахиватся.

— Я никуда не полечу. Или вы летите вместе со мной. Почему вы не хотите увидеть сестру?

Он разворачивается к ней одним движением — и ее вышвыривает за порог, под дождь. От удара спину прошибает болью так, что дыхание перехватывает.

— Вон.

В глазах Скайуокера бушует самум — ярость, гнев, боль. Ужас.

— Я не Бен Соло! — кричит Рей. Скайуокер захлопывает дверь.

***

Когда она на следующее утро подходит к Скайуокеру со спины, тот доит странное животное на камнях. Животное ухает, шумно сопит и шевелится. От него резко и солоно пахнет — запах зеленого молока в слезоточивой концентрации. Хорошо, что сегодня ветер от моря.

— Зачем вы пытались его убить? Кайло?

Да, он уже Кайло. Формальности неуместны в их ситуации, она его видела почти без ничего, да и он ее… гм. Попытки помыть голову в котелке еле теплой воды не красят никого.

Наверняка остров как-то ее испортил, раньше ничего подобного этой связи с Рей не случалось. Да и с Кайло, похоже, тоже…

— Жалеешь его? — бросает Скайуокер, не прекращая доить.

— Нет.

Рей осторожно обходит Скайуокера, забирается повыше. Подошвы скользят по камням, мокрым от прошедшего дождя и выброшенных приливом водорослей.

— Он же тогда ничего еще не сделал, за что?..

Как-то ночью Люк Скайуокер может подойти к ней и отрубить ей голову. Просто так. Потому что она слышит зов Темноты из Очень Темной Дыры. Она уже перестает считать это чем-то совершенно невозможным, и, наверное, это значит, что с острова пора бежать. Наверное.

— Тьма почти поглотила его. Я должен был его остановить.

Скайуокер произносит тираду почти без выражения. Ни в голосе, ни в лице, ни в глазах. Но вдруг — лицо искажается, он трясет головой.

— Я… должен был. Должен.

— Почему?

— Воля Силы. Такова была воля Силы. Но я ослушался.

— И вы жалеете? — наклоняется вперед Рей, опираясь о посох. Скайуокер резко бьет по нему рукой, Рей отшатывается в самый последний момент и чудом удерживает равновесие.

— Хм. — Он кивает и поднимается. — Нет. Не жалею. Хотя должен бы… Убирайся.

— Непременно, — говорит Рей.

Разумеется, она улетит. Но не сейчас.

***

На острове не остается ни одного уголка, где бы она не пыталась позаниматься. Помедитировать, поймать Силу за хвост, понять, как правильно махать мечом, а как — неправильно. И пойди еще разбери, правильным оно кажется, потому что Сила так говорит, или потому что она сама думает, что — о, какое движение красивое и мощное!

И всякий раз, всякий, как только получается на самом деле ощутить вот этот шелест Силы, текущей сквозь все, так вламывается в мысли темнота из Дыры и тащит внутрь. Да что ж это такое!

Рей выдирается из медитации, как из зыбучего песка, и отплевывается. Противно и голову крутит. Как же ей надоело. Чего ей надо, этой Дыре, ну чего?

…Опасности при этом она не чувствует никакой. Там просто темно.

— У вас уже вечер? — спрашивает Кайло из-за спины.

— У нас день, — отвечает Рей, не поворачиваясь. — У нас дождь собирается.

Серые облака затянули все небо, и кажется, что сумерки.

— Я скучаю по дождю.

— Правда, что ли?

— Нет конечно. — Он садится на камень рядом. На нем что-то черное и формальное. — Хотя… — Он смотрит на море. — Ну и как твои успехи в учебе?

— А твои в злодействах?

— Я перевыполняю план, — заявляет Кайло. — По убийствам. Но вот обращенных в рабство пока маловато.

Рей фыркает и видит, как он кривит губы.

— Твоя очередь отвечать!

— Я двигаю горы, — говорит Рей. — Туда-назад. Очень утомительно.

— А-а, — Кайло кивает и замолкает. Они так и сидят рядом и смотрят на море, пока связь не исчезает.

Рей встает, опираясь на посох. Теперь она хотя бы точно знает, что ей делать — только и нужно было, что тихо посидеть рядом с врагом. Может, ему тоже больше не с кем тихо посидеть, и именно поэтому Сила так затейливо их соединила?