Пальцы голубоглазого, словно змеи блуждали по ее затылку и зарывались в волосы. Он притянул сестру к себе и легко касался губами ее лба, в этом не было чего-то пошлого, скорее это была забота. Кая прижималась к груди брата, вслушиваясь в удары его сердца, спокойнее и уютнее, чем здесь, ей уже не будет нигде.
Время пронеслось со скоростью стрелы, выпущенной из лука. И пришла пора провожать в путешествие Рагнара и Ивара.
Сигурд неустанно подшучивал над братом и его походом вместе с отцом, чем зарабатывал неодобрительные взгляды матери. Уббэ было не до шуток, в отсутствие отца и Бьорна, бремя правления ложилось на него. Аслауг не скрывала недовольства и волнения за сына, но не препятствовала его желанию. Ее помимо этого беспокоило ночное видение, в котором она видела нападение на Каттегат, но старалась не придавать этому значения. И только Кая бледной тенью старалась не выделяться из общей массы. Темные круги под глазами и нездоровый цвет лица, говорили об ее переживаниях в предыдущей бессонной ночи. Девушка куталась в теплую накидку, словно в защитный кокон, прячась от ветра и взглядов окруих.
Гуннар украдкой поглядывал на свою невесту и ее брата близнеца. Его терзало любопытство, правдиво ли то, что он о них слышал, или это лишь слухи. В каждом ее взгляде на брата, ему виделось нечто запретное. Когда Ивар обращался к сестре, в его жестах и касаниях, ярл старался разглядеть что-то пошлое, неправильное. От самого себя скрывать было бессмысленно, ему нравилась его невеста, он желал ее. К собственному удивлению, Гуннар отметил, что его подозрения по поводу противоестественности их с братом отношений, должны казаться ему омерзительными, но на самом деле эти мысли лишь распаляли желание владеть ею. Ярл не делился своими домыслами ни с кем, даже с Рагнаром.
В его голове уже зрел план, как расправиться с Иваром, и покончить с этим безумием. Оставалось лишь дождаться удобного момента.
Аслауг обняла на прощание сына, прося лишь об осторожности и благоразумии. Он сотню раз ей повторял, что один день с отцом, стоит всей его жизни, что это шанс показать себя перед Богами. Кая в мыслях молила Фрею, чтобы она берегла ее брата, и благоволила ему. Смахивая скупые слезы, срывавшиеся с ее ресниц, девушка гордо держалась. Будто мраморная статуя, она стояла неподвижно, не сводя глаз с Ивара. Ей было все равно, что кто-то заметит ее задержавшийся взгляд на близнеце, пусть видят и знают, что они с Иваром одно целое, неделимы. Кая боялась даже на секунду допустить мысль, что видит его в последний раз. От нарастающего волнения ноги становились слабыми, руки не слушались, тошнота подступала, а в глазах понемногу темнело.
Бескостный обнял сестру, поцеловал в лоб и незаметно под скрывающей их накидкой, положил ладонь на живот Каи, сам не понимая зачем. Девушка вскинула на брата испуганный взгляд. Близнец не стал долго задерживать сестру в объятиях, чтоб не привлечь ненужного внимания.
Гуннар не упустил этот момент, но сделал вид, что не заметил. Мужчина бережно взял будущую жену за руки, девушка смирила его безразличием.
-Невеста моя, я женюсь на тебе, как только вернусь из Англии, и сделаю тебя самой счастливой, — хриплым голосом обратился он к Кае.
-Буду ждать твоего возвращения, — вежливо ответила она, во избежание лишних вопросов.
Рагнар и Аслауг тоже попрощались, но никто не слышал, о чем он ей говорил. На глазах кюны лишь проступили слезы.
Погрузившись в драккары, войско Рагнара и Гуннара, отправилось в путь.
Кая долго вглядывалась в горизонт, смотря на Ивара. Она хотел запомнить его, страшась будущего и принимая неизбежное настоящее.
========== Две кюны ==========
Комментарий к Две кюны
Друзья, прошу меня простить за долгую публикацию. Я много путешествую и работаю, поэтому главы так редко выходят. Надеюсь Вам понравится, приятного прочтения!
Каттегат
Туман белый как молоко, обволакивал все вокруг. Тягучей массой, он, то рассеивался, то снова сгущался. Аслауг находилась, словно в центре этого эфемерного мира. Ощущения времени, не существовало, как и многих других чувств. Женщина не могла двигаться, или говорить, не могла на что-либо повлиять. Она могла лишь созерцать и запоминать, что позволили ей увидеть Боги. Кюна не могла выбирать, чьё бы ей хотелось увидеть будущее. Видения приходили к ней во сне, и совершенно разного характера.
Туман клубился, словно это было нечто живое, материальное. Он извивался и закипал, поднимаясь и вытягиваясь в длинную дугу, и снова сжимаясь в сплюснутое облако. Менял цвет, переходя из молочного, в белесо-серый.
В этом бледном, сером тумане, словно рукой художника, вырисовывались видения. Сначала это были непонятные и размытые образы, которые со временем, принимали более четкие границы, и Аслауг могла различать в них фигуры людей, знакомые лица, и обстоятельства, которые в скором времени, их настигнут, в редких случаях, это было прошлое.
Клубы вырисовывали очертания людей с оружием и щитами, подходивших к воротам города. Туман расплывался, картинка становилась бледной и пропадала. Серость, извивалась словно змея, переплывая и меняя собственное состояние в новое видение.
Мужчина и женщина целовались, он прижимал ее, держа за талию, она гладила его лицо. В них кюна узнавала, своего супруга и его бывшую жену. Ею овладела злость, слезы обиды душили, но не могли вырваться наружу. Только самой себе, она могла признаться, что до сих пор, любит Рагнара, так же сильно, как и в молодости. А он, так же сильно, любит Лагерту…
Туман снова рассеивался, рябью, размывая их образы. Серость клубилась, сменяясь новыми видениями. Теперь это была вода, по которой плыли драккары, везущие воинов, многотысячную армию.
Видение вновь расплылось, вода и корабли, сменились на темную комнату с маленьким окошком, сквозь которое пробивался свет. В темном помещении, Аслауг различала Ивара и Рагнара. Сын сидел на деревянном стуле, и, опустив глаза, о чем-то говорил, лицо Рагнара было суровым и удивленным. Смена видений, произошла как обычно, резко. Женщина не смогла разобрать эмоции мужа, как бы не старалась.
Теперь она видела Рагнара сидящим в подвесной клетке, это ее шокировало. Взгляд словно загнанного зверя. Толпа ликующих людей. Змеи… Все смешалось воедино, образы и картины, смешивались в водоворот. Сознание кюны, пыталось ухватиться, хотя бы за один эпизод, но он тут же сливался в другой. Уже было не разобрать. В сумасшедшем вихре образов и видений, женщина смогла различить свою дочь. Лицо ее прекрасной дочери, исказила гримаса боли, глаза были зажмурены, а рот, черной дырой зиял в крике.
Картинка снова утекала в общую белесо-серую массу. В новом видении она видела Ивара, уверенно стоявшего у трона Медового зала.
Все снова смешивалось, картинки переплетались, образы перетекали друг в друга. Серый туман становился темнее, окутывая темнотой ее сознание. Чернота поглощала все вокруг.
Белая вспышка света, как волна нахлынула женщину. Резкая и точечная боль в спине, пронзила тело женщины, и Аслауг невольно вскрикнула, распахивая кошачьи глаза.
Прежде такого не было, физическая боль никогда не присутствовала в ее прогулках по мирам.
Кюна встала с кровати, расправляя подол ночной рубашки. То, что она видела во снах, сильно ее тревожило. Видения были бессвязными и путанными. Она никак не могла их трактовать. Как правило, после таких ночей, проведенных в блуждании среди миров, Аслауг приходила в себя день, а то и два.
***
Кая, уже который час примиряла украшения матери, крутясь перед большим зеркалом в ее покоях. Еще с детства она любила наряжаться в платья Аслауг, представляя себя кюной Каттегата. Длинные подолы и рукава, путались и не давали ей и шагу ступить, они были велики для нее, но это не останавливало малышку. Она гордо красовалась перед зеркалом, воображая себя взрослой и властной. Ивара это забавляло, он все время подшучивал над сестрой. Сам же Бескостный восседал на троне отца, хоть мать и запрещала это делать, и тогда уже сестра смеялась над ним.
