Сохранившаяся привычка, вновь привела Каю в покои матери. Когда-то она называла их спальной родителей, но не теперь.

Девушка сидела перед зеркалом, в просторной комнате украшенной дорогой мебелью и многочисленными вазами, фресками и прочими трофеями, привезенными Рагнаром из набегов.

Она надевала по очереди, то массивные золотые цепи с камнями на шею, то изящные серьги, то витиеватые заколки на волосы. Подбирая очередную пару серебряных сережек, украшенных светло-голубыми камнями, девушка почувствовала прикосновение к волосам.

Аслауг аккуратно убрала волосы дочери, и надела на ее шею толстую цепочку с овальным медальоном.

-Он отлично будет смотреться, с этими серьгами, — сказала кюна, глядя на отражение девушки в зеркале.

Кая взяла в руки медальон, тяжелое и холодное серебро, блестело в ладонях. Ворон, изображенный на нем, сверкнул алмазным глазом.

-Ворон — символ знамен нашей семьи, — улыбаясь, говорила девушка, не отрывая глаз от подарка.

-Я знаю, как Вы с Иваром не любите золото, поэтому для тебя серебряный, — кюна прижималась щекой, к щеке наследницы. Ей нравилось видеть восторг в глазах дочки.

-Спасибо, мне очень нравится, Ивару ты подарила такой же, перед отъездом, — интересовалась Кая.

-Ему я подарила серебряный перстень с вороном, — ответила женщина, присаживаясь рядом.

-Не расстанусь с ним никогда, — девушка любовалась украшением, разглядывая свое отражение. — Даже если стану женой ярла, и придется носить символ его семьи.

-Это мы еще посмотрим, — задумчиво ответила кюна.

-В детстве, ты бранила нас, когда я брала твои вещи и украшения, — перевела тему Кая.

-В детстве, ты постоянно что-то теряла из моих драгоценностей, — отшутилась Аслауг. Девушка рассмеялась в ответ.

Королева, до этого сжимавшая руки дочери, отпустила заботливую хватку и перевела ладони на ее лицо.

-Ты моя любимая дочка, и я ради тебя сделаю все на свете, лишь бы ты была счастлива, — длинные пальцы гладили юное лицо, убирая непослушные пряди волос.

Безопаснее, чем в руках мамы, Кая чувствовала себя, только в объятиях близнеца.

-Боги обещали твоему отцу много сыновей, а я всегда мечтала о дочке. И когда Вы с Иваром появились на свет, я была безмерно счастлива, — кюна говорила с улыбкой самой искренней. — Ивар плохо спал, из-за болезни, поэтому его приходилось укачивать часами, и все это время я разглядывала тебя в колыбели, ища в тебе свои черты. Сигги и Хельга, приходили каждый день и предлагали мне свою помощь, им я позволяла помогать только с твоим братом. Я очень тебя ревновала, — усмехнулась Аслауг. — Видеть свое сокровище в руках чужой женщины, выше моих сил.

-Когда-нибудь у меня появятся свои дети, наверное, тогда я смогу тебя понять, — отозвалась Кая.

-Теперь твой отец вернулся и думает, что может продать тебя чужаку, словно скот. Не позволю никогда, — твердо проговорила королева.

На долю секунды, в голове Каи проскользнула мысль, рассказать маме о них с Иваром. Но идея тут же была подавлена, здравым смыслом.

-Лучше, чем твоя семья, о тебе никто не позаботится. Когда-нибудь нас с отцом не станет, к счастью у тебя есть братья.

-Давно хотела тебя спросить, что ты думаешь о Маргрэт, — перевела разговор в другое русло девушка.

-Недоразумение, — ответила Аслауг, закатывая глаза. — Но она нужна нам, для продолжения рода.

Женщина тяжело вздохнула и потерла виски пальцами.

-Ты устала, — поинтересовалась девушка.

-Немного, не волнуйся об этом, — Аслауг по-доброму улыбалась, ласково проводя пальцами по волосам дочери.

Кая положила голову на плечо женщины. Мысли об Иваре, уже давно протаранили стены ее разума, и прочно обосновались в мозгу.

-Ты любила отца, — неожиданный вопрос, застал женщину врасплох.

-Да, — сухо ответила Аслауг, не подавая вида, что не готова была к такому вопросу.

-А сейчас любишь, — продолжала девушка.

Молчание кюны, было яснее любого ответа.

-Когда будете в Хедебю, следи пожалуйста за братьями, чтоб они при Лагерте, ничего лишнего не сболтнули, — Аслауг улыбнулась, целуя дочь в лоб.

В такие моменты, Кая прикрывала глаза, и снова оказывалась в далеком детстве, когда все было легко и просто.

***

Яростно бьющаяся до этого толпа стояла молча, окружив двух женщин. Никто не смел, проронить и слова.

-Хитрый ход Лагерта, пригласить моих детей к себе и взять их в плен, — королева в упор разглядывала воительницу, будто они были тут одни.

-Они не пленники, я лишь заботилась об их безопасности. В конце концов, они дети Рагнара и мне не хотелось, чтобы кто-то из них пострадал при осаде города, — с безразличием отвечала она.

Ярл Ингстад, передала свой щит воительнице, стоявшей позади нее, кюна Аслауг же, держала меч, но не как воин, а на вытянутых руках, словно собиралась его отдать.

Аслауг обвела толпу взглядом, остановив его на деве щита.

-Как странно Лагерта, что тебе выпало стать захватчицей, одна женщина против другой, неподходяще, для твоей репутации.

-Я никогда не была захватчицей, это меня всегда всего лишали, — отвечала она, убирая меч в ножны. — Ты лишила меня моего мужа, моего мира и моего счастья, и мне не важно, что ты женщина.

-Я не лишала тебя мужа, он сам выбрал меня.

-Он не выбирал, ты — ведьма и околдовала его, — серьезно и жестко, произнесла ярл.

-Если хочешь в это верить, твое право, я согласна с тем, что женщины имеют власть над мужчинами, но она не всегда колдовская, верно Лагерта? В любом случае, Рагнар в плену, — произнесла она громче, обращаясь к толпе.

-Ты этого не знаешь, — подавляя ком, образовавшийся в горле, отвечала воительница.

-Мне это приснилось.

-Но ты этого не знаешь, — с трудом подавляла слезы Лагерта.

-Нет, наверняка не знаю, это был лишь сон, — поразмыслив пару секунд, ответила кюна.

-А мне снился сон, в котором я возвращаю себе дом, и снился очень давно. И если мне придется сразиться за него, я сражусь.

-Не беспокойся, я бы не смогла сразиться с тобой Лагерта, мне не победить, — с ухмылкой пренебрежения, королева бросила меч, к ногам девы щита.

-Но свою судьбу я исполнила, Боги предсказали, что у Рагнара будет много сыновей, и я подарила ему их, а еще подарила чудесную дочь, заменяя ту, что ты не смогла уберечь, — давила на самое больное Аслауг, наслаждаясь болью, что причиняет Лагерте.

Ярл Ингстад сдерживая слезы, думала о том, что было бы куда лучше ей сразиться и получить многочисленные побои, нежели слушать, как Аслауг рвет ее старые раны.

-Я часть его саги, как и ты Лагерта, — королева смаковала каждое слово, произнося их небыстро, чтобы смысл лучше доходил и оседал в ее сознании. — Но теперь я от всего отрекаюсь, — гордо обратилась Аслауг, стараясь держать позицию, словно это она владеет ситуацией. — И прошу лишь дать мне уйти, прошу лишь позволить мне и моей дочери покинуть это место. И отправиться туда, куда решат Боги, а ты вернешь себе дом и домашний очаг, с моим благословением, а сыновья мои, узнав как все это случилось, будут признательны тебе и не станут мстить, — обращалась кюна к Лагерте, ища взглядом в толпе Каю.

-Я понимаю, но теперь кюна я, и Каю я не отпущу, тем более она обещана ярлу Гуннару, — твердо ответила воительница.

Лагерта сделала шаг назад, давая понять, что уступает дорогу уже бывшей кюне. Аслауг все так же надменно смиряя взглядом женщину, двинулась вперед.

Стрела попала в то самое место, что так болело у вельвы после видения. Легкая, едва уловимая улыбка, коснулась ее губ, толи от понимания, что ее дети отомстят Лагерте за нее, толи от того, что все видения сложились в ее голове.

Окрестности Уэссекса

После тяжелого путешествия к берегам Англии, войско Гуннара разбило лагерь в чаще леса. Викинги понимали, что перед битвой им стоит отдохнуть и набраться сил.

Воины старались вести себя тихо, чтобы не быть обнаруженными, королевскими отрядами разведчиков.