And who will remember your last goodbye?
(Whoa-oh-oh-oh)
Cause it's the end
And I'm not afraid
I'm not afraid to die
(I'm not afraid
I'm not afraid to die)”
(Black Veil Brides – In the End)
Где-то в середине ранее жилого поселка прогремел мощный взрыв.
− Вот и все, спекся наемник, − вслух произнес Гефест, − последнее полевое задание и на покой. Стар я слишком для таких походов. Но что-то есть в этой деятельности такое, что заставляет снова идти на задания самому, не доверяя новым людям. Вот только у новых людей новые тела и свежая кровь, а не как у меня – черствый хлеб, да стухшее столовое вино.
От рассуждений старика прервал шум приближающихся вертолетов. Он быстро лег в траву, приник к оптическому прицелу «винтореза».
На горизонте показалось три модернизированных вертолета. Весьма дорогих и предназначенных лишь для одного подразделения.
Прилетела Гильотина.
− Что ж, вот такого я явно не ожидал. Черт возьми, через них прорваться – задача не из простых. После такого задания уйти на пенсию будет даже почетно, если я вообще выживу.
Гефест зарылся глубже в траву и продолжил наблюдение.
***
− Штаб, прием, как слышно? – верещал пилот одного из вертолетов
− Слышно хорошо, Альфа 502, что у вас?
− В округе ничего не видно, десант начинает высадку.
− Начинайте операцию, Альфа 502. Действуйте по обстановке.
***
Спустя тридцать секунд три десятка экипированных бойцов Гильотины десантировались и быстро разошлись по поселку. Трое шли в сторону Гефеста. Старик еще глубже зарылся в траву, убрал винтовку, чтобы солнечный зайчик не прошелся по оптическому прицелу. Будет один из тех случаев, когда присутствие зайчика смогло погубить волка. Старого волка.
Три бойца находились в пятидесяти метрах от позиции Гефеста. Они остановились, прислушиваясь и осматривая разные стороны. Старик почувствовал сильное волнение. Повысилось давление, в глазах потемнело. Его едва ли не схватил сердечный приступ. Каждый человек в Янвурии знал, что встретившись с бойцом Гильотины, шансы уйти живым сокращаются до сотых, а если их трое, то шансов вообще нет.
Группа стояла еще тридцать секунд.
Послышался громкий стук из ближайшего дома. Бойцы бодро двинулись к источнику шума. Их не могла остановить закрытая массивная деревянная дверь, которую они в мгновение ока вынесли, после чего скрылись внутри дома.
Гефест понял, что это его единственный шанс. Он резко встал, из-за чего в глазах еще сильнее затуманилось, но Гильотина куда страшнее временной темноты в глазах, ведь любой из бойцов мог легко предоставить ее навсегда.
Старик пробежал к дому напротив.
Приникнув спиной к задней стене дома, по телу разошлось приятное ощущение временной безопасности. Очень даже временной. Из дома напротив, где находились бойцы Гильотины, несколько раз что-то тихо ухнуло, после чего они показались в дверном проеме. Старик рухнул на землю и медленно-медленно стал отползать подальше от края стены, думая только о том, что сзади обязательно появится какая-нибудь звенящая или шуршащая штука, которая обязательно выдаст «случайного» гостя. Но ничего не прозвенело и не прошуршало. Бойцы скрылись в лесополосе, протоптав то самое место, в котором две минуты назад от сердечного приступа чуть не умер престарелый оперативник Вендетты. Белую маску он не носил уже давно, так как не вел двойную жизнь, в отличие от многих других. Он просто знал, что его лицо очень «милое», потому не имел права скрывать такую «красоту», однако он никогда не появлялся в новостной сводке из-за осторожности, которой всегда придерживался. А еще он владел чутьем, Волчье чутьем, как его все называли, которое никогда его не подводило. Так произошло и в этот раз. Ему удалось обойти тех людей, которых обойти почти невозможно. Из-за появившейся радости даже мысли о сердечном приступе развеялись сами собой.
Гефест отлежал за домом двухминутный наряд. Начал подниматься, проклиная тихим благим матом свое старое тело. Оно, в свою очередь, ответило щелчками в костях и болью в суставах.
− Как мы любим друг друга, − прошептал Гефест своему телу.
Наконец он поднялся, но снова рухнул, едва увидев фигуру, шагающую через поле. Хоть глаза старика и видели уже не так хорошо, как в молодости, но даже при таких условиях он понял, что это не боец Гильотины.
Гефест вскинул винтовку. Секунду спустя он мог бы заявить со стопроцентной вероятностью тот факт, что ему пора на пенсию. Казалось, что перед ним стоял призрак прошлого. Он уже видел таких, как этот «мертвый» индивид.
Послышался тихий хлопок. Индивид с простреленной головой повалился на землю. Резкая боль пронзила сердце. ОНИ УЖЕ БЛИЗКО!
Один из бойцов Гильотины прошел к трупу, чтобы посмотреть поближе. Он чудом не заметил кряхтящую фигуру, ползущую к другой стене дома.
Сменив позицию, в голове прозвучала вполне здравая мысль: «мне стоит уже идти к дому, иначе, таким образом, я точно словлю сердечный приступ».
Он быстро пробежал на другую сторону улицы. Судя по крупному столбу дыма, дом наемника находился через две улицы. Прошло где-то десять минут после начала операции. Гильотина уже разошлась по всему поселку, потому опасность перешла на разряд «минимально-максимальная». Только сталкиваясь с Гильотиной, опасность по определению не может быть минимальной, однако учитывая обстоятельства, встретить Смерть собственной персоной вероятнее, чем встретить Гильотину. Это радовало. Сердце Гефеста перестало болеть. Чутье Волка говорило, что путь чист. До цели медленно, но верно удалось добраться без приключений.
Дом полыхал с чудовищной силой. Казалось, что огонь будет вечным. Дожидаться момента, пока все догорит – форменное самоубийство. Старик убрал винтовку, рюкзак и разгрузку с магазинами в сторону. Оставив при себе лишь пистолет, он ворвался в дом. Мгновенно по ушам ударил оглушительный детский плач. Огонь со всех сторон пытался поджечь нежелательного гостя. Старик стиснул зубы и побежал в сторону плача. Забежав в детскую, почувствовалась резкая боль от ожогов на открытых руках, горела одна штанина, а голова кружилась от дыма. Он резко подхватил кричащего ребенка и выбежал на улицу.
Правая штанина полностью сгорела, а вместе с ней и волосы на ногах. Гефест положил ребенка рядом с винтовкой и рюкзаком, быстро снял штаны, разгрузку и куртку, которая тоже почернела в районе спины. Ожоги дико щипали кожу. Пахло жареным мясом, в глазах плыло. Он присел к рюкзаку. Достал запасной комплект одежды. Едва хватило сил, чтобы переодеться.
Медленно в воротах показался старый добрый мертвый «друг». Он медленно, явно с внутренней улыбкой подходил к раненой добыче. Гефест достал пистолет. Прицелился в голову. Выстелил. Мимо. Мертвец прибавил ходу. Снова выстрел. Снова мимо. Хищник оскалил белоснежные зубы. Выстрел. Гость наконец упал.
***
Трое бойцов проходили мимо горящего дома. Жар неестественно бил по глазам сквозь универсальные маски. Они быстро прошли до конца улицы и едва ли не завернули за угол, но краем глаза заметили, что в ворота заходит одна из «целей».
Все трое тихими шагами возвращались к горящему дому. На этот раз жар не бил так сильно. Казалось, что огонь потерял свою силу. Прогремел выстрел. Бойцы быстро присели и прислушались. Еще один. Две секунды – еще один. Подождали минуту. Тишина.
– Не стрелять, если там есть кто-то живой, – сказал Бельмонд, – ты, Скряга, со мной, а ты, Гендельф, прикрывай. Мало ли кто еще захочет сюда зайти.
Двое кивнули.
Бельмонд и Скряга вошли в ворота, а Гендельф остался снаружи охранять вход.
***
В воротах показалось два бойца Гильотины. У старика едва не случился третий сердечный приступ за это весеннее утро. В голове сразу заверещала какофония мыслей. Паника охватила старика. В самых экстремальных ситуациях Гефест всегда оставался с холодной головой. Только не в этот раз. Бойцы Гильотины на всех наводили ужас.
