Поднявшись наверх, он шёл на цыпочках и проходил мимо дверей комнат. Из-под одной двери в щель лился мигающий свет свечи. «Вероятно, тут живёт старуха»: предположил Григорий. Он встал у двери и слушал, но за ней была гробовая тишина. Внезапно забили часы час ночи и напугали Гришу. Он аж выругался.

   В конце небольшого коридора приоткрыта дверь, из-за которой был виден свет, туда Григорий и отправился. Постель была постелена, всюду горели свечи. Он лёг в кровать и только стал погружаться в сон, как дверь в его комнату открылась. Гриша встал и закрыл её, лёг, взбив подушку, только начал гасить свечи, как дверь снова открылась. Он снова встал и закрыл её уже на щеколду. Внезапно свет, оставшейся гореть, свечи потух. Гриша резко обернулся и сказал шёпотом: «Что за сквозняк в этом доме?»

   Дождь бил в окно и по крыше, нагоняя унынье, стояла тишина и лишь доски поскрипывали, будто переговариваясь между собой, пока все спят. Под этот скрип и заснул Григорий, и ничто не тревожило его до утра.

   Утром его разбудила старуха и позвала к столу. Позавтракав, они ещё долго беседовали, после чего Гриша пошёл в конюшню, накормить и расчесать своего коня. Потом пошёл оглядеть окрестности и снова не встретил ни души, за исключением одного старика, который поспешил скрыться в доме. Возвращаясь, ближе к одиннадцати, к дому, Григорий споткнулся и упал в грязь. Дождь лил мелкими, но частыми каплями. Внезапно Гриша поднял взор наверх и увидел на крыше женскую фигуру в чёрном саване и с растрёпанными волосами. Она стояла на киле крыши. Встряхнув головой, он снова посмотрел на крышу, но там уже никого не было.

   Утро впервые было без дождя, когда Григорий проснулся, и у него сразу же поднялось настроение. Спустившись вниз, он застал старушку за столом пьющей кофий.

– Доброе утро, бабуль! – сказал он на радостях. – Ну вот, если дождя не будет ещё денёк, то можно трогаться в путь.

– Вечером снова пойдёт – ответила она – а через реку не пройти, она вышла из берегов и войдёт неизвестно когда. Садись, поешь и не забивай себе головы, я тебя не гоню, мне наоборот, одной скучно, а ты как раз мне хороший собеседник. Расскажи лучше, чем молодёжь наша сейчас увлекается.

– Скажите, а с Вами в этом доме не происходило ничего странного? Такого, что не объяснишь? – спросил Григорий.

– Да нет, дом как дом, – старуха заметно занервничала, и было видно, что она что-то недоговаривает. – Ничего, сынок, ничего.

– Я смотрел карту и, знаете… я не нашёл деревни с названием «Тёмные рощи». И где Вы были вчера, с одиннадцати до полуночи?

– У себя в комнате была, – ответила старуха, и фарфоровая чашка затряслась у неё в руке. – Что за расспросы в моём доме, в конце концов?!

   К вечеру, как и сказала старуха, пошёл дождь. Часы пробили десять, и старуха удалилась к себе, а Гриша остался сидеть на кухне. Свечи потрескивали в подсвечниках, роняя парафиновые слёзы, часы тикали и нарушали тишину. Григорию показалось, что за окнами кто-то пробежал, он вскочил с кресла и отдёрнул штору. От дома быстро удалялся чёрный силуэт человека, а потом скрылся во тьме. Вдруг сверху Григорий услышал чёткие шаги и побежал наверх. Дверь, где жила старуха, была заперта изнутри, а за ней была немая тишина. Гриша пошёл в свою комнату и увидел, что в ней кто-то был; когда он выходил из неё, закрыл дверь на крючок, а сейчас дверь была настежь. Войдя в комнату, он лёг на кровать и тихо уснул.

   В тонком сновидении он видел, как лежит на этой самой кровати, окна нараспашку открытые, и шторы отлетают от окна, подымаемые ветром. Гриша поворачивается и видит, как к нему двигается старуха и обнажает свои плечи. Он пытается отпрянуть от неё и оттолкнуть. Внезапно её лицо исказилось страшной гримасой – он проснулся. Окно было и на самом деле открыто, и ветер поднимал шторы. «Но я ведь не открывал его»: подумал Григорий и закрыл окно, наступив в лужу на полу, налитую дождём. Он снова лёг на кровать и думал над всеми странностями, происходящими с ним за последние дни. Уставившись в потолок и размышляя, боковым зрением он увидел в щель между шторами какое-то движение. Повернувшись и разглядев, он вскочил с кровати; кто-то или что-то с чёрными глазами и ртом, с растрёпанными волосами висело вниз головой над окном и смотрело и смотрело в комнату. Увидев бежавшего Григория к двери, оно исчезло.

   Гриша выбежал в коридор, взял керосинку и пошёл к двери старухи, стал тарабанить, но там была тишина. Он прошёл вниз, к столу, и взял у камина кочергу и снова пошёл наверх, но остановился с керосинкой у лестницы. На лестнице были водяные отпечатки ступней, ведущие наверх, которых только что не было. В панике он собрал вещи, заседлал коня и поехал прочь от этой деревни, обернувшись, он увидел, что кто-то смотрит на него из окна дома.

   Плутав два дня по лесу и тропам и выбиравшись из леса, Григорий вновь и вновь приезжал к этой деревне, как будто все дороги ведут к ней, или он ходил кругами. Он взял себя в руки и вернулся в дом. Он пролежал в постели более суток в простудном жаре, и проснулся лишь к вечеру следующего дня. Дождь не прекращался до сих пор.

   Сидя на кухне, Григорий пил горячий бодрящий кофий, когда услышал шаги по грязи на улице. Вскочив и подбежав к окну, он взглянул из-за шторы – никого. Снова шаги, только теперь ближе, Гриша побежал к двери и резко открыл её. Вечернюю дождливую тишину нарушил крик его самого от испуга и крик женщины лет тридцати, которая стояла на пороге, промокшая и дрожащая.

– Кто Вы? – пришёл он в себя.

– Мы сбились с пути, и нам нужно всего лишь погреться и переночевать, – ответила женщина. – Мы не будем стеснять Вас.

– Конечно, заходите, – ответил Григорий. – А кто это «мы»? и вообще, я сам тут гость.

   Из-за стены выскочила маленькая девочка лет шести, тоже промокшая до нитки. Её жалобно смотрящие глазки, полные усталости, смотрели на Григория и трогали до глубины души и резали сердце состраданием, словно ножом.

   Он накрыл им стол и показал, где можно переодеться в сухую одежду. Гости переоделись и вышли к столу.

– Я Гриша, – представился он.

– Я Мария, а это моя дочь, Настя, – ответила женщина вполне привлекательной наружности.

– Откуда вы держите путь и как сюда дошли? – снова спросил он.

– Мы из деревни Щ—и, пришли сюда по дороге, что в лесу.

– Странно! – сказал Гриша. – Я недавно был там и не смог найти дороги.

– А где же хозяйка столь роскошного дома? – спросила Мария.

– Спит у себя в комнате, – ответил с улыбкой Гриша. – И выйдет только утром. Вообще она очень странная, как и вся эта деревня и этот дом – очень странные.

– Чем же? Полы скрипят? Сквозняк гуляет? – спросила, смеясь, Мария.

– Полы-то скрипят. Вы, Мария, когда-нибудь слышали лай собак хоть раз, с того момента, как появились в этой деревне – встал Гриша из-за стола. – Нет?! И я не слышал их, когда ходил по улицам и даже людей не видел, не считая старика, который скрылся в дом, и какого-то вора, который пытался забраться сюда. А в доме этом происходят странные и совсем необъяснимые вещи. Ну, спокойной ночи, Мария, и тебе пушистых сновидений, Настенька. Идите наверх, прямо по коридору, там я поселился, но пока хозяйка не проснётся, спите там, а я тут, на кресле как-нибудь переночую.

   В доме было тихо, полы, как обычно, поскрипывали, дождь шумел за окном каплями с крыши. Свеча тянулась огнём вверх, Гриша накрылся пледом и с неудобством улёгся на кресло. На него уже нападала дрёма, когда дверь в гостиную открылась. Зашла Мария и тихо закрыла её за собой.

– Мария? Что-то нужно? – спросил спросони Гриша.

   Она молча подошла к нему и стала стягивать с Григория плед, стянув, бросила на пол и стала развязывать пояс платья. Гриша глотал слюну и не знал, что делать и тем более говорить. Она распустила волосы, и Гриша совсем обольстился, но в это время в окно ударился ворон. Григорий вскрикнул, резко повернувшись к окну, и увидел ворона. Когда же вновь повернулся к Марии, то никого уже не было.