– Мы в авиационный хотели, а там уже приема нет. Опоздали, – развел руками Девятаев. И хмуро добавил: – А я еще и аттестат дома позабыл.
– Экий ты растеряша… Как же я тебя допущу до экзаменов без аттестата?
Сашка Учватов молчал и только изредка шмыгал носом. А Мишка вдруг подбоченился и мальчишеским фальцетом нахально заявил:
– Так вы же все равно кого-нибудь отчислите из тех, кто с аттестатом! А я буду хорошо учиться – обещаю! И аттестат по почте затребую из дома – мамка его обязательно вышлет!
Директор не сдержал улыбки.
– Как тебя зовут?
– Михаил Девятаев. А он – Сашка Учватов.
– Хорошо. Поверю, – сказал директор, потрепав Мишку по упрямым темным вихрам. – Бегите в учебный отдел к секретарю Анне Николаевне и запишитесь в группу на завтрашний экзамен. Скажите: я допустил.
Глава вторая
Германия; остров Узедом;
аэродром секретного ракетного центра Пенемюнде
8 февраля 1945 года
Резко взмахнув клюшкой, Иван нанес немцу сокрушительный удар. Целил в затылок, а попал в правую височную область.
Не издав ни единого звука, охранник повалился на спину. Действуя наверняка, Кривоногов запрыгнул ему на грудь и трижды маханул своим орудием.
– Все, Ванька, остановись! – вскочил Девятаев. – Одежду замараешь кровью!
Согласно разработанному плану, один из заключенных должен был переодеться в немецкий мундир и отконвоировать остальных до самолета. Стало быть, немецкую форму следовало поберечь. Меж тем из размозженной головы охранника в разные стороны летели мозги и брызги крови.
Тяжело дыша, Кривоногов опустил железяку.
– Готов, гад. Раздевайте…
Но тут случилась другая напасть. Не знавшие о намеченном побеге заключенные дружно взвились:
– Ты спятил?!
– Ванька, ты что наделал?!
– Нам же смерть за это! Ты же нас всех подвел под расстрел!
Один даже подскочил и с силой оттолкнул Кривоногова. Ведь убийство вахтмана – это минимум виселица. А могут и собаками затравить до смерти.
– Отставить! А ну, становись! – рыкнул на товарищей Михаил. Подняв немецкий карабин и передав его Кривоногову, приказал: – Расскажи им о нашем плане…
После короткой разъяснительной беседы кипиш утих. Никто не бранился, голос не повышал. Замысел побега отобранным в группу товарищам стал понятен, однако не все поддержали рискованную затею. Высокий сибиряк Петя Кутергин в свойственной ему манере протянул:
– А ежели нас это… поймают? Дальше острова отправлять некуда.
Добавил сомнений и беспокойный сосед Девятаева по нарам – Тимофей Сердюков:
– Дальше – только в общую могилу. Расстреляют ведь нас, мужики! Ей-богу, расстреляют!
– Нас все равно всех расстреляют! – начал понемногу заводиться Кривоногов. – Корячитесь на секретной немецкой базе и надеетесь выжить?! Вы в своем уме?! Наши уже на подходе – через день-другой начнут наступление и захватят остров. Неужто вы думаете, что немцы нас оставят в живых?! Всех в расход пустят!
– Ну, может, не успеют…
– Ну и оставайтесь, коли так!
Кутергин поглядел на убитого фашиста, с которого Соколов проворно стаскивал шинель, и вздохнул:
– Как же теперь оставаться-то?.. С вами пойдем…
* * *
От трех звонких ударов по куску металлического рельса прошло не более четверти часа. Это подтвердил и Соколов, снявший с запястья мертвого вахтмана наручные часы.
– Двенадцать часов, пятнадцать минут, – сказал он.
Следовало поторапливаться. Не дай бог, на аэродроме объявят тревогу или прилетит транспортный самолет с важными чинами.
Девятаев и Соколов лежали у вершины капонира, спрятавшись за выступающий бетонный блок. Все фасадные части подобных сооружений были выложены из массивных бетонных блоков. А нутро с огромным сводчатым потолком закрывалось столь же массивными створками стальных ворот.
Володька глазел по сторонам, чтобы не проворонить внезапное появление немцев, Михаил выбирал пригодный для побега самолет.
Ближе других стоял «Юнкерс Ju 88». Это был один из самых универсальных самолетов люфтваффе – бомбардировщик, торпедоносец, разведчик, ночной истребитель. В секретном ракетном центре Пенемюнде этот тип самолетов использовался для летных испытаний новых ракет.
«Нет, „Юнкерс“ не подходит – возле него возятся два механика», – заметил Девятаев фигурки в черных комбинезонах. Механики перетаскивали стремянку и не видели, что происходило за капониром.
Слева за «Юнкерсом» стоянку занимали многоцелевые бомбардировщики «Дорнье Do 217». Какой-нибудь из них тоже подошел бы для осуществления дерзкого плана. Однако о порядке запуска моторов и о том, как управлять «Дорнье», Девятаев не знал ничего.
А вот справа от «Юнкерса» – в двухстах метрах от капонира, поблескивал плоскостями тот самый «Густав Антон» – «Хейнкель He 111» с красивым вензелем на фюзеляже в виде двух сплетенных букв «G» и «A». Самолет коменданта авиационного гарнизона Карла-Хайнца Грауденца всегда содержался в идеальном состоянии. Команда техников и механиков каждый рабочий день копалась в его лючках, проверяла уровень масел, мыла фюзеляж и хвостовое оперение, протирала ветошью остекление кабины. Вот и сегодня, прогрев двигатели, техническая обслуга вместе с пилотом отправились в столовую на обед.
По мнению Девятаева, «Хейнкель» наилучшим образом подходил для побега. Не благодаря безукоризненному внешнему виду или выдающимся летным характеристикам, а потому, что Михаил успел с ним немного познакомиться – понаблюдал с близкого расстояния, как немецкий пилот осуществлял запуск моторов.
И все же, покуда Девятаев рассматривал стоящий поблизости двухмоторный самолет, в голове один за другим всплывали тревожные вопросы: «Есть ли на борту бомбардировщика аккумуляторные батареи? Смогу ли я самостоятельно включить все системы и запустить двигатели? Справлюсь ли с управлением на рулении и на взлете?»
– Все, мужики, операция стартовала, и обратного пути у нас нет, – плюхнулся рядом с друзьями Кривоногов. – Надо действовать!
– Да. Сегодня или никогда, – прошептал Девятаев в ответ.
– Выбрал?
– Вон стоит.
– «Густав»?
– Он самый.
– Согласный я. Ты с самого начала в его сторону поглядывал. Надо подумать, кого в охранники нарядить.
– Петька Кутегин самый высокий – его и наряжайте.
– Да ну его! Вялый он какой-то, все сомневается, – отмахнулся Иван. – Сам пойду.
– Поторопись, моторы еще запустить надо. Да и погода портится, будь она неладна.
– Тогда рвите с Володькой к самолету, а я переоденусь и приведу остальных…
* * *
Просветов в облачности действительно становилось меньше, облака опять налились свинцовой серостью и опустились до высоты двести – двести пятьдесят метров. Правда, скорость и направление ветра не поменялись, что было на руку.
«Главное – оторвать машину от земли и взять курс на юго-восток, к нашим, – рассуждал Девятаев, вместе с Соколовым передвигаясь короткими перебежками к „Хейнкелю“. – Остальное решим по ходу дела…»
Стрелки немецких часов показывали 12.20. Пилоты и аэродромная обслуга по-прежнему находились в столовой. Ближайшая бригада заключенных вместе с охранником обедала метрах в пятистах от выбранного Девятаевым самолета и вряд ли заметила бы странное поведение соседей. Имелись на острове и подразделения СС, занятые общей охраной секретной базы. Однако эсэсовцы патрулировали ее внешние границы и на аэродроме появлялись крайне редко.
Вездесущий Ванька Кривоногов уже находился внизу и торопливо скидывал с себя полосатую робу. Энергия и решительность этого человека восхищали Девятаева, без него удрать с проклятого острова наверняка не получилось бы. Надо подобрать группу единомышленников? Сделает. Нужны таблички на немецком языке с приборных досок разбитых немецких самолетов? Добудет. Устранить охранника? Запросто. Нацепить мундир и изобразить конвоира? Пожалуйста.
