— Ты… очень… похож… на своего брата… Жестокий… и мерзкий…
— Скоро тебе не придётся меня терпеть. Сегодня ты поймёшь каково это: умереть в Отчем доме, — жестокости брюнета не было предела. Он поманипулировал руками и запустил в своего «почти зятя» шесть мечей разом, из-за чего Бальтазар ещё глубже окунулся в кровяную ванну — футболка и брюки были полностью залиты алой жидкостью, которая хлестала и изо рта. Всё повторялось.
— Михаил… — тихо вымолвила Ханна, в глазах которой застыли слезы.
— Боже, — Захария выдохнул и, проведя ладонью по голове, стукнул кулаком в колонну рядом.
Архистратиг, у которого дёрнулась верхняя губа от жалостливых стонов ангелов, с сияющими синим пламенем очами, прошёл к пятившемуся назад горе-родственнику и, игнорируя тихие молитвы подчиненных, спросил:
— Продолжим?
— Н-н-н-е-ет, не надо… Михаил, прошу тебя…что подумает Орели?
— Тебя только это волнует?
— Габриэль…тоже не поймёт тебя.
— С Габриэлем я потом разберусь. И дочка тебе не поможет, поверь. Это финал, Бальтазар, потому что я — хороший сын Его, а также правитель — бескомпромиссный и хладнокровный. Я не белый и пушистый, запомни. И я не потерплю рядом с собою братоубийцу, даже если тебя выбрала Орели.
— Нет, нет, нет! — затараторил ангел, отползая к дверям.
Но архангел оказался быстрее и поднял ангела-изменника за шею, смотря в его испуганные голубые глаза. Пару секунд подержал его в таком положении, а потом, что есть силы, сжал ладонь на горле крылатого. Бальтазар хотел выбраться, но сил не хватало, и он легонько начал стучать по руке лидера Рая. Архистратиг продолжал буравить несостоявшегося зятя взглядом, царапать его кожу едва имеющимися ногтями, а также впиваться ими в его шею. От этих действий Бальтазар взвизгивал, а позже и вовсе поник, когда архангел свернул её ему, сломав пару позвонков. Однако Михаил посчитал это недостаточным, ибо ренегат не человек, почему и сжал ладонь на подбородке Бальтазара. Ангел загорелся синим пламенем и заверещал так оглушительно, что услышал весь Эдем.
Михаил закончил экзекуции над ангелом, и тот упал замертво с открытыми выгоревшими глазами. Бальтазар лежал на мраморном полу, а на стене отчетливо виднелся абрис его огромных крыльев. Жуткая казнь вызвала у Ханны обморок, у Эннаэль и Эсфирь истерику, а у Наоми нервное дерганье правого глаза. К бессознательной Ханне подбежал Уриил и, подняв её на руки, скрылся с ней из помещения.
— Не смейте утаивать от меня что-то и врать, иначе вас постигнет та же участь, — невозмутимо, как будто ничего не произошло, прошептал старший архангел и королевской походкой с высоко поднятой головой направился на выход.
В этот кровавый для Рая день оборвалась жизнь Бальтазара — фривольного, свободолюбивого ангела, лучшего друга архангела Габриэля и возлюбленного девицы Орели.
***
Новости в Эдеме распространяются со скоростью света, и уже ближе к вечеру даже воины самых дальних гарнизонов знали, что сделал их правитель. Жуткая казнь, жертвой которой стал Бальтазар, придала небесным воинам ещё большей покорности, ведь никто из них не хотел такого кровавого финала для себя. Михаил пресекал неповиновение на корню, что и доказал.
Тем временем в своей камере Орели почувствовала, как ей стало тяжело дышать. Что-то сильно кольнуло в области сердца, и девушка поднялась с лавочки. Слабость, возникшая из ниоткуда, а также тревога накрыли её большой морской волной, и она, стараясь хоть как-то преодолеть серую пелену перед глазами, подошла к решётке.
— Самандриил!
На её удивление юноша пришел очень быстро.
— Д-да, в чём дело? — перепуганное выражение лица Альфи вызвало у Клайн спонтанные вопросы.
— Что случилось? Ты такой бледный, как эта стена. Тебя кто-то обидел?
— Н-н-нет, — юноша опустил очи и принялся рассматривать камешки под ногами.
— Самандриил, не ври мне. Ты ещё маленький, чтобы учиться лгать. Что. Произошло?
— Там… М-м-михаил…
— Ну что Михаил? Выговор сделал? Поругал? — вытаскивать клещами информацию из ангела для Орели выдалось сущей пыткой, поэтому она начала терять терпение. — Говори быстрее! Что ты мямлишь? Что сделал мой драгоценный, — нефилим изобразила пальцами кавычки, — дядюшка?
— Он Бальта твоего… Казнил, — выдал юнец, наконец-то поднимая глаза. Только сейчас мадам Клайн заметила одинокую слезу, скатившуюся по его щеке.
— Чего? Плохая шутка, Самандриил, очень плохая.
— Я не шучу.
— Ты понимаешь, что говоришь о моём женихе? — Орели почувствовала, как её пару раз хорошенько бросило в жар, а волосы на голове зашевелились. — Самандриил, скажи, что ты меня разыграл, пожалуйста.
— Ли, я не разыгрываю тебя. Он его убил… — заметив, с какой силой сжала нефилим прутья решётки, Альфи залепетал: — Я тебе сейчас воды принесу, ты только не плачь, хорошо? Постарайся пережить это и вынести. Я сейчас, я быстро, только потерпи…
Самандриил, словно загнанная в клетку птица, заметался по небесной тюрьме, а потом, также в панике, скрылся из виду. Орели в свою очередь скатилась по стене вниз с широко распахнутыми глазами. Глаза эти, голубые, как Эдемское небо, враз наполнились слезами, которые моментально потекли по щекам. В один миг её девичьи грёзы, надежды на светлое будущее, а также на счастливую семейную жизнь с любимым Бальтазаром рухнули. И дочь Люцифера, не сдерживая эмоции, заревела. Она уткнулась носом в каменный пол темницы и, стуча ладонями по нему, начала повторять одно только слово «Нет». В тот момент нефилим чувствовала сильнейшую боль, такую, что казалось будто сами Небеса обрушились на неё. Это был конец. Конец всему. Его больше нет. Он мертв. Больнее и обиднее ей было от того, что погиб Бальтазар не от кинжала врага, а от рук её дяди, которого она считала мудрым и справедливым. Архангелу Михаилу люди приписывали святость, считая его чистейшим творением Бога. Ах, наивные. Не знали они всей правды об ангелах, не представляли, какими отвратными и омерзительными те являлись. А Орели сходила с ума, давая слезам волю, и не хотела жить. У неё опускались руки.
Но вот спонтанно стадия истерики подошла к концу, и на смену ей пришло безумие. Нефилим резко прекратила плакать и, поднявшись на ноги, подошла к стене. А далее… Клайн откинула голову назад и резко тряхнула ею, совершив удар лбом об нее. Но этого ей показалось мало, и дочь Дьявола повторила попытку. В тот момент она даже не замечала, как кровь из раны на макушке полилась по вискам и лицу. Поступки девушки являлись сумасшествием, и создалось такое впечатление, что она собралась пробить дыру в стене своей головой, ведь удары все усиливались и усиливались.
Прекратить это безумство суждено было Габриэлю, который перенесся на Небеса по просьбе Люцифера. Сладкоежка не стал дожидаться утра, как говорил Дьяволу, и переместился в Рай под вечер. От Кастиила, с которым проказник пересекся случайно, он узнал о том, что Михаил запер Орели в тюрьме небесной. Также Кас проболтался ему и о жестокой расправе архистратига над Бальтом.
Таким образом, когда Габриэль прошел по арочному коридору и дошел до камеры нефилима, то увидел жуткую картину: девушка, с окровавленным лицом и разбитой головой, грызла зубами каменную лавочку, а около неё красовалась глубокая лужа крови. Бордовая жидкость виднелась также на стенах и прутьях решётки.
— Орели, нет!
Габриэль сглотнул и, быстро смекнув, что нужно делать, побежал на пост к стражникам. Иниас, который дежурил вместе с Самандриилом, как более старший ангел с б[о]льшим опытом, не колеблясь, отдал архангелу ключи, и тот, вернувшись, не мешкая, отворил дверь камеры. Он оторвал обезумевшую племянницу от её занятия и прижал к себе.
— Он… Убил его… Казнил. Представляешь, няшка Михаил… Милый такой, смазливый… На четыре года его сосуд Джон старше меня, — еле прошептала девушка и, залившись истерическим хохотом, потеряла сознание. Упала прям в объятья младшего архангела.
— Господи, — сластена, аккуратно придерживая племянницу, поднялся. Потом вместе с ней, такой беспомощной, бессильной и душевно погибшей, молниеносно покинул эту часть тюрьмы через задний ход.
