— Без каких-либо обязательств, — усмехнулся Михаил, задумчиво перебирая лепестки. — Что здесь такого? Всё же элементарному тебя предстоит ещё обучать.

К тому времени Захария, отдав приказ прекратить бег, принялся следить за тем, как синхронно его воины начали преодолевать полосу препятствий. Специальную площадку, на которой располагались разнообразные военные объекты и сооружения. Там были установлены спортивные снаряды: турники, брусья, лабиринты, а также вырыты окопы для метания коктейлей Молотова.

— Скорее, Эсмеральда! — заметив, что еле стоящая на ногах ангелесса самой последней взбирается на высокую лестницу, прокричал Михаил. — Если такое продолжится и дальше, твоя подруга будет перебегать до тех пор, пока не уложится в норматив. Может, сегодня устроить ей олимпийскую ночь?

— Эсме жарко, папа, — мысленно жалея ангелессу, грустно ответила Сюзанна. — Захария перегибает палку, и нужно сделать перерыв.

— Ты будешь меня учить? Они — Небесные воины, Сюзанна. Армия, на которой держится Рай, моя военная опора. О каких поблажках ты говоришь? Тем более, это не новобранцы, не юнцы, как тот же Самандриил, а боевые солдаты. На поле боя никто не будет давать им перерывы и позволять отдыхать в тени густых каштанов. Передовая не спрашивает, устали они или нет. Когда снаряды над ухом взрываются, нет времени на расслабление. Я очень не хочу, чтобы ты хотя бы раз увидела войну.

Уныло опустив голову, Сюзанна вернулась к ромашкам.

— Всё равно ты не прав, — еле слышно пробубнила она.

Архангел сосредоточился на тренировке, пропуская мимо ушей речь дочери.

— Папа, скоро закончится сие действо? — выкинув оборванный стебель в кусты жасмина, неожиданно спросила она.

— Через час, — архистратиг, мимолётом взглянув на хмурое лицо Сюзанны, поинтересовался: — Что с тобой, Сюзанетта? Ты бледная. Очень.

В его тоне послышалась тревога. Михаил без фальша и театральной игры почувствовал, как переживает за дочь.

— Не знаю я… — она пошатнулась, ощущая, как кружится голова, а потом потеряла сознание, упав на колени отца.

Михаил вздрогнул. Ситуация, которая произошла, стала неожиданностью не только для него, но и для Захарии. Отдав команду ангелам закончить норматив и выстроиться в шеренгу, он подошёл к озадаченному архистратигу, который уже стоял и держал на руках бессознательную дочь.

— За всю свою вечную жизнь ничего подобного не видел, — проговорил Захария. — Что делать?

— Продолжай тренировку, — коротко приказал Михаил и вместе с Сюзанной исчез, оставляя после себя великолепное белое перо с позолотой.

Серафим развёл руками и, что-то недовольно пробурчав, направился к строю.

Эсмеральда и стоящая рядом Изабелла тревожно переглянулись, и когда приблизился Захария, первая спросила:

— Что с ней? Что-то серьёзное? Нам нужно знать, ведь Сюзон наша подруга!

— Отставить разговоры, — строго скомандовал он, заставляя Эсмеральду замолчать и опустить руки по швам. — На очереди отжимания и приседания.

— Ублюдок Захария, — прошептала Изабелла, готовая прямо сейчас ощипать начальника или, на крайний случай, собственноручно придушить его.

— Больной ублюдок Захария, — поправила её Эсмеральда.

***

— Скажи, что это не опасно, Эфраим?

Михаил пристально всматривался в бледное лицо дочери, которая после обморока оказалась в лазарете. Девушка безмятежно лежала на кровати и не приходила в сознание.

— Хоть докторскую диссертацию пиши, — Эфраим вздохнул, забирая у пациентки термометр и изучая его. — Тридцать девять и пять. Я предполагаю, что у неё солнечный удар. Звучит странно, но другого объяснения обмороку нет. Когда Сюзон теряла сознание, температура была?

— Не могу ответить уверенно. Она побелела очень… Вроде да, а может и нет. Я её пытался исцелить, но не помогло. Потому что…

— Источник болезни не проявлялся. След от раны, ссадины и всяческие увечья. Просто обморок, — ангел, присев на край, закатил тунику девушки и ещё раз осмотрел её. — А это что такое? — он указал на небольшое красное пятнышко в области груди.

— Вот оно точно отсутствовало, — прокомментировал Михаил, аккуратно притрагиваясь к пятну. — Шершавое. Быть может, укусило что-то? Это не яд? Такое я обязательно заметил и исцелил бы.

— Определённо, не яд. Я в них немного разбираюсь, — Рит Зиен приложил ладонь к ране, и сразу же из-под неё полился яркий розовый свет. Такой приторный, что архистратиг на секунду зажмурился. — Закончил, — сообщил он, когда пятно совсем пропало, и розовое сияние под ладонью угасло. — Немного по-другому: если бы источник раньше показался, сработала бы её регенерация.

Лекарь поднялся.

— Мне нравится твой необычайный ум, Эфраим.

Открыть глаза для Сюзанны оказалось делом неожиданно нелёгким, но она собралась с силами и подняла свинцовые веки.

Мягкий, дневной свет, льющийся из широких окон, больно резанул по глазам. Милтон сморгнула набежавшие слёзы и попыталась пошевелиться. С трудом, но у неё это получилось.

— Папа? — когда зрение нормализовалось, уточнила она. — Где я? Что произошло?

— Успокойся, всё хорошо, — Михаил присел рядом с дочерью, поправив тунику, которая сползла и обнажила правое плечо. — В лазарете. У тебя появилось какое-то странное пятно, которое Эфраим излечил. Сюзанна, напугала ты нас. Ты у меня одна, поэтому больше так не делай.

Рит Зиен из кувшина налил в пиалу родниковой воды и, протянув её Сюзанне, сообщил:

— На обходе я смажу место, где оно находилось, мазью, для профилактики, а также дам Сюзон выпить отвар из целебных трав с добавлением лаванды.

Она дрожащими руками обхватила посудину и стала пить. Михаил с облегчением выдохнул, и на его лице появилась улыбка.

— Спасибо, Эфраим, — искренне поблагодарил он.

Сюзанна, которой стало немного легче после холодной воды, решила не придавать значения происходящему, сославшись на банальный лозунг «В жизни всякое бывает», а зря. Она не представляла, на что способно было клеймо Бальтазара, и какие испытания ожидали её впереди.

***

Сюзанна одиноко сидела на подоконнике и смотрела то в открытое окно, то на пышные кусты сирени и нежного белого жасмина, растущие вдоль кованого, с элегантными узорами, забора.

Спустя несколько часов она оправилась и благодаря лечению Эфраима чувствовала себя почти хорошо. Однако, для пущей уверенности Рит Зиен оставил её в лазарете.

Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату с весёлым щебетом залетели её три подруги. За ними вошли Бальтазар, с пузатой бутылкой мутной, серо-зелёной жидкости, и Кастиил с бочонком… Мёда. От внепланового визита гостей Сюзанна чуть не вывалилась из окна.

— Выздоравливай, — с традиционным, извечным покер-фэйсом на лице сказал ангел и продемонстрировал мёд.

— От Эфраима ещё никто не уходил больным, — усмехнулась Милтон, дополнив: — Это лазаретовское одеяние гармонично сочетается с моими красивыми, серыми мешками под глазами, не так ли, Касси? — заметив, что ангел не понимал, какого ответа от него ожидают, она усмехнулась и продолжила: — Окай, вернёмся к нашим баранам. Поставь на тумбочку. Я так понимаю, что это мне привет от твоих дивных пчёл?

Кастиил послушно кивнул, выполнив требуемое. Поправив бежевый плащ, он укоризненно посмотрел на дивное пойло Бальтазара, давая тому намёк убрать его подальше.

— Подруга, мы принесли тебе обезболивающее, — захохотал ангел, вынимая деревянную пробку из бутылки и блаженно вдыхая аромат. На намёки Каса он не обратил внимания. — Да, милочки? Могу налить и… Обезболить. В это волшебное лекарство входят манго, сок апельсина, цедра лимона, лайма и… Сок из сочных листьев спелой конопли. Я назвал его «Травяной Эдем». «Травяной Эдем» — выпили и поскакали на радужных единорогах.

— А ещё мы припёрли, — Эсмеральда показала небольшую коробку, — карточки с игрой «Правда или действие». Давайте веселиться?

Изабелла в предвкушении захлопала в ладоши, едва ли не подпрыгивая от радости. Как и Бальтазар, который, примостив бутылку за креслом, первым плюхнулся на мягкий ковёр и приготовился развлекаться. Друзья умели радоваться мелочам и получать от жизни всё, даже находясь в больничной палате.