— Ты молодец. Так стараешься.

— Хотя бы не напрасно. И… — Каспер цепко взглянул на бессмертного. — …в отличие от того важного человека, я прислушиваюсь к тому, что утопающим нужно.

В лице того что-то дёрнулось.

— Я никогда не шёл против их желаний, — суховато произнёс Роан.

— Против их — да. Возможно. Всем дарить счастье…

— Каспер, — бессмертный выдохнул почти спокойно, но его голос на мгновение дрогнул. — Я…

— Михаил приехал. — Каспер повернулся к дому, рядом с которым уже устроился светлый автомобиль Каринова. — А вот и Оля. Привет!

Роан взглянул на него с тоской, но покорно направился следом. Им предстояло ещё со многим разобраться. С уже разрывавшим трубку Кевинским — в первую очередь.

*

Странность Каспера не боевая и не великая, она не устрашала и не внушала уважения. Он мог неограниченно делить своё тело и сознание, оставаясь при этом цельной личностью. Когда-то это почти свело его с ума, но когда всё успокоилось, он стал работать ещё больше. Пусть он не мог сражаться — он мог приносить много пользы организации.

Правда, много версий создавать — не вариант. Сознание не резиновое, оно и сломаться может. Теперь, однако, ситуация ухудшалась, и после июльской смерти Каспер предпочёл перевести в Авельск ещё одного себя.

[Украли Таю из больницы.]

Ага. Оперативно работает. Каспер хмыкнул и спрятал телефон в карман куртки. Он работал достаточно, чтобы ни в чём не нуждаться, но порой необходимость покупать много одежды его раздражала. Ещё и не одинаковой, иначе странно выйдет: в разных частях города виднеются одинаковые парни. Подозрительно.

Собственно, что он там уже наворотил? Наверняка идея Роана, он на такое горазд. Каспер в любом случае как ляжет спать — получит все воспоминания той версии, и всё-таки было любопытно. Ждать подробностей всегда тяжко. Что ж, отвлечётся, всё равно сейчас перед ним не самая простая задачка.

— Извини, вытащил так неожиданно, — заговорил он.

Йорек, скрестив ноги, сидел на низкой ограде, огибавшей старенькую аллею с потрескавшимся асфальтом. Куртка поверх толстовки с капюшоном, серёжка в проколотом левом ухе, внимательный серо-металлический взгляд.

— С работой в NOTE всегда неожиданно дёргают, — пожал плечами парнишка. — Не впервые. Что стряслось-то?

— Нужно пересечься с Айзеком.

— Воу, понятно. — Йорек не отвёл глаза, но зрачки его словно застыли. Когда-то Каспера это напрягало, пока он не привык: Йорек всегда настороженно наблюдает, даже размышляя о чём-то, и бесполезно надеяться, что он взор переведёт. Теперь это даже не волновало: давно вместе работают, чего уж. Йорек — самый талантливый из всех, кого Касперу приходилось стажировать. С ним проблем в разы меньше, чем с остальными.

— Не в их штабе, конечно, — продолжил Каспер, подметив, что Йорек прервал попытки вычислить лучший вариант. — Я знаю, где он работает.

— Ты б ещё позже сказал, пф.

— Разминка для мозга. Так что, сходишь со мной?

— Ага. — Йорек соскочил с ограды. — Пошли.

По дороге Каспер получил ещё сообщение: добрались. Хм, как там они? Настя, наверно, от подруги не отходит. Человек, только что вышедший из комы, как-то Тая себя чувствует?

— Кстати, — вспомнил он, — ты можешь съездить к ним. Они сейчас у Оли. Даже будет лучше, потому что т…

— Нет, — бросил Йорек, пожалуй, слишком поспешно. Каспер прищурился, но по парнишке ничего нельзя было прочитать, да и он быстро перевёл тему. Хм. Это ещё что такое?

Впрочем, потом разберутся. Им ещё хватало неприятностей.

День смешивался с вечером, гася сумерки. Осень в Авельске не была живописной — сухая, серо-дымчатая с проблесками отчаянной рыжей пламенности, и всё-таки не тот картинный сезон, представлявшийся у романтиков. Красивый город стойко придерживался своего образа, но в октябре он был скорее уныл и хмур; тротуары заметались опилками осени, листья чернели и гнили под ногами, и дворники, покряхтывая, сметали их в дотлевавшие сугробы. Серое небо ждало дождя, но не получало его, и только недовольно клубилось. То ли прохлада на улице, то ли тепло, то ли ветер, то ли застой — и всё одновременно, меняясь и перетекая из одного состояния в другое. Некрасивая тут осень. Вовсе не сказочная.

Ещё и время в Авельске было совсем другим. Каспер много городов посетил — и посещал всё ещё. В разных местах часы по-разному текли, словно реки, а ведь одинаковых рек не бывает, однако Авельск выделялся из них всех. Здесь время было живым. Так казалось Касперу, и он относился к своим ощущениям внимательно — странный всё-таки, пусть и из другой области его способность. Время Авельска не измерялось секундами. Время Авельска измерялось самой жизнью.

— Здесь? — спросил Йорек, вырывая его из пелены рассуждений.

Каспер кивнул. Здание простое, ничего привлекательного, зато совсем недалеко от границы с NOTE — а они уже на вражеской территории. Считается ли это экстримом? Каспер не стал бы подвергать опасности кого-либо, но идти в одиночку — шаг ещё более глупый, а Йорек был тем, кому можно довериться в таком вопросе. К тому же, Йорек своей странностью владеет на все сто процентов, если он не захочет — его никакое оружие не пронзит.

— Студия, — сказал спутник, разглядывая дом.

— Всё-таки его способность — говорить с картинами.

— М-м…

Дверь открыл тот же художник в спортивной кофте, но теперь со следами бессонницы и настороженным испугом на лице. Гостей он не ожидал, вздрогнул, но страх в его выражении растворился.

— Не опасно так? — непонимающе спросил он, пропуская их.

— Опасно. Мы просто рисковые. — Каспер вошёл, окидывая взглядом многочисленные картины, в основном портреты. — Как ты?

— Разговор есть. — Айзек закрыл за ними дверь, отрезав от прохладной улицы. Он выглядел уставшим и не скрывал этого. — Очень большая просьба…

Каспер резко остановился. На диване, свернувшись калачиком, дремала укрытая заляпанным краской пледом девочка, её длинные чёрные волосы свешивались вниз, а на шее красовался ошейник — такой, какой Каспер уже видел. У псов. Он развернулся к Айзеку, и вмиг отметил — виноватый, но отчаявшийся и решительный.

— Это Леви, — сказал Айзек взволнованно, — я подумал… вы… можете взять её тоже в NOTE?

*

— 9-10 октября 2017

В сознание Тая приходила постепенно. Первые два часа — и она уснула. Проснулась уже на следующее утро в кровати, с одеялом и стоявшим над телом (и душой) человеком в больничном халате. Настя дремала, положив голову на край постели. Мигом уловив пробуждение подруги, подняла голову и с затуманенной улыбкой сказала, что Антон наконец-то послал весточку, он скоро будет дома. Тая не расспрашивала ничего. Думалось трудно, тело было отвратительно слабым, и всё, чего ей хотелось, — это как следует отдохнуть.

Потом к ней начали приходить люди. Имена она запоминала не сразу, ориентируясь больше по внешности и ухваченным обрывкам чужих воспоминаний, переданных мужчиной со светлыми зализанными волосами. Приходил бессмертный — юный, с пшенично-золотистыми волосами. Приходил парень с набитыми на руках татуировками, чёрными отросшими волосами и жёлтыми глазами. Постоянно появлялась девушка на инвалидной коляске, с тёмными волосами и тёплыми карими глазами. Заглядывал юноша с длинными чёрными волосами и печальным лицом. Появлялись какие-то люди, помогавшие им, но именно их Тая запомнила отчётливо.

И Настя. Настя была здесь дольше всех.

Тело восстанавливалось быстро — лифа ко всему привычна, как говорилось. Таю постоянно подстёгивало время, и она старалась соответствовать, даже если от перенапряжения мышцы потом сводило неистовой болью — но ходить всё ещё не получалось. Нужно было спешить. У неё не так много дней в запасе.

И она всё никак не могла понять, как судьба так удачно всё сопоставила. То, что Настя оказалась в том же городе, куда пришла Тая, казалось потрясающим совпадением. Тая присматривалась к человеку, с которым никогда не встречалась, но которого никогда не забывала, и всё не могла подобрать момент.