Хотелось плакать, но права Настя не имела. Раз уж это её бремя, нужно нести его как должно, не оправдываясь и не давя на жалость.
Послышались громкие шаги. Девушка не оглянулась, но приветственный возглас Роана заставил её таки поднять глаза — и не зря. К ним быстро двигался молодой мужчина с убранными назад светлыми волосами, в бежевых джинсах, пуловере поверх футболки и кроссовках — довольно странная смесь домашнего стиля с уличным. Однако именно его Настя бы хотела увидеть больше всех на свете; пусть обстоятельства оставались необычными для такой встречи, короткий миг затопил болезненно сжавшееся сердце теплом.
— Дядя! — воскликнула она почти шёпотом, остолбенев. Долгие семь лет они не виделись, и она помнила его лишь благодаря присылаемым фотографиям, однако мгновения хватило, чтобы узнать человека, кто единственный из всей семьи действительно её любил.
Что он тут…
— Настя! — взволнованно отозвался тот. — Ты в порядке!
Сомнениям был нанесён удар; она не опомнилась, но тут же оказалась в объятиях мужчины, уткнувшись носом ему в грудь. Кроме одеколона, пахло ещё и каким-то пирогом. Настя зажмурилась, чувствуя, как в уголках глаз теплится влага.
— Я добрался, как только смог, — рассеянно говорил Михаил, поглаживая её по волосам и обнимая за плечи. — Что с лифой?
— Она защитила Настю ценой себя, — сказал Роан так, словно это было обычным делом. — Сейчас без сознания.
Настя отпрянула, потрясённая догадкой.
— Вы?.. — только начала она, распахивая глаза.
— Да, я тоже из NOTE, — вздохнул дядя. — Но разве это так страшно?
— Нет, я… — Настя запнулась, но честно договорила: — Просто не ожидала. Но да. Всё нормально. Так даже лучше.
Нашёлся ещё один человек, которому она может всецело доверять. Это немного ободрило; будь что будет.
— Поговорим в другом месте, — предложил Михаил. Он посмотрел на Антона, их взгляды пересеклись, и Насте вдруг показалось, будто они молча поговорили на тему более глубокую, чем могли бы признаться вслух. — Здравствуй, Антон. Неплохо вырос, уже почти сложившийся мужчина.
— Спасибо, — серьёзно сказал парень, не мигая глядя на Михаила.
— Идите пока что, — предложил Роан. Его зрачки отражали лампы и будто светились. — Вам надо кое-что обсудить.
*
Верран был недоволен.
Он постукивал пальцами по столу, мрачное выражение делало его обезображенное шрамом лицо ещё более отталкивающим. Убиравшаяся в кабинете горничная поспешила удалиться, зная поведение шефа в плохом настроении. Работники Лектория, обязанные являться с докладами, где-то за дверями толкали друг друга, категорически не желая ступать первыми — всё равно что голодному льву в покои явиться.
Телевизор верещал, не переставая. Взрыв в парке, предположительно террористический акт… Никаких подозрений… Ведётся расследование…
Чушь, а не расследование. Никто не докажет, что это была бомба, и никто не докажет, что это был человек. Да и считаются ли странные людьми? Так-то они ими не являются. Некоторые — вроде метаморфа из NOTE — могут менять себя даже на биологическом уровне.
Тем не менее, они живут в России и подвластны её законам. Право человека и всё такое прочее; было бы куда лучше без этих норм. Веррану так поперёк глотки стояли бесконечные утайки NOTE, этих напыщенных блюстителей засекреченности. Чем мир, в котором странные управляют, хуже обычного? Им будут подчиняться все. Им не придётся таиться, наоборот, странность будет считаться предметом гордости. Они ещё поставят на колени этих…
Но происшествия не исправить. Однажды Верран обязательно начнёт открытие, но сошедшая с ума девчонка, явно подружка почти пойманной лифы, только испортила блестящий план. Знай он, что так случится, её бы убили заранее, как просил Вильгельм, не доводя дело до суда.
Кровавый суд лишил их нескольких перспективных сотрудников. Это воспоминание только усугубило настроение, и Верран в ярости хотел было разбить телевизор, передававший новость о таинственном взрыве. Сдержался, однако; лидеру будущей правящей компании следует держать эмоции в узде.
Дверь в кабинет отворилась. Через порог пихнули молодого человека с ярко-красными волосами (что за раздражающий цвет!) и с довольно вялым видом. Должно быть, его накачали обезболивающими, потому что расширенные зрачки его слабо подёргивались, а на лице застыло отстранённое выражение похлеще того, что носит Миднайт.
— Здравствуйте, — с задержкой поздоровался юноша, наконец, сфокусировав взгляд на Верране. — Я Файр…
Ещё один проблемный подросток.
Веррану не везло на подчинённых нормального уровня и возраста.
Этому человеку девчонка порвала барабанные перепонки своим воем. Вполне ожидаемо, что, несмотря на срочную операцию, слух ещё не восстановлен, так что Верран махнул рукой на кресло напротив. Тот с опозданием уселся.
Экстравагантная медицина… В городе есть врач со странностью — он способен исцелять какую-то часть, ухудшая состояние другой. Файру явно пришлось пожертвовать чётким мышлением ради того, чтобы подправить слух. Возможно, со временем всё встанет на места, тогда действие способности прекратится, а пока парня стоит отправить на больничный.
Зато ослабленный меньше лжёт.
— Как это произошло? — раздельно спросил Верран.
Вопрос дошёл не сразу. Файр слегка нахмурился, потом невнятно, но вполне логично составленными предложениями заговорил:
— Я охотился на лифу. Девчонка её защитила. Лифа защитила девчонку. В лифу попало. Девчонка взбесилась.
Ну, хоть это он помнит чётко. В принципе, Верран знал все детали, но спросить у непосредственного участника событий следовало так или иначе; его показания не расходились со срочными докладами. Значит, лифа заслонила девчонку… С чего бы ей так поступать? Лифы — народ пугливый и безраздельно осторожный. Просто так они никем не приручаются.
Дело в девчонке? Каринова Анастасия… Белый шёлк и волчьи ягоды. «Тени», напав на штаб, тоже её не тронули, даже провели к выходу. За ними уж точно альтруизма не наблюдалось.
Из Файра можно было вытряхивать душу и дальше, но он совсем поплыл. Бесполезная персона с полезной странностью. Отличный штурмовик, опытный в своей работе, никогда не выходил из послушания. Ему и нужны были только деньги, а уж на эти размалёванные бумажки Лекторий не скупился.
Верран со вздохом отослал красноволосого переростка прочь. Тот поднялся, пошатнулся, пытаясь поклониться, и нетвёрдо направился к выходу из комнаты.
Один из лидеров Лектория, устало потирая шрам, полез в ящики стола. Нужно было подписать направление на отпуск: в таком состоянии Файр совершенно не нужная делу тряпка. Даже худощавую девчонку удержать не смог, получил от неё леща и теперь ходит, тупо мерцая фонарями в глазах. Хлам бесполезный.
Но с ними всеми надо что-то делать, иначе NOTE перехватит события раньше, чем Лекторий успеет собраться с силами.
Осталось найти, куда они запрятали лифу, и тогда…
*
«Ты ничего не должна бояться, — звучал в голове лёгкий тон Роана. — Тебя, как и любого другого, защитят и прикроют».
«NOTE действует на благо странных, мы не сдаём их в любых обстоятельствах», — говорил Каспер.
«Всё, о чем ты должна беспокоиться — это контроль над странностью», — советовал Михаил.
«Понимаю я всё, — бессильно думала Настя. — Понимаю…»
В больничном парке росли высокие деревья с пышными кронами. Пахло зеленью. Аккуратные дорожки были подметены, по ним время от времени проплывали белые халаты врачей и розовые — медсестёр. Там и тут пестрели красным, розовым да снежным клумбы с небольшими аккуратными цветами, выложенными в форме звёзд.
Здание больницы казалось чем-то естественным: бежевое, с подтёками грязи под козырьком крыши, с отполированными стёклами, всё такое нормальное и спокойное. Оно молчаливо взирало с высоты своих пяти этажей на мирно гулявших больных под присмотром бдительных надзирателей, проезжавших в инвалидных колясках загипсованных или нет пациентов да всевозможных посетителей. Последних, правда, было немного: у ворот несколько подростков окружили своего товарища с перебинтованной рукой, которую тот гордо демонстрировал, да около одной из клумб врач в чистом халате разговаривал с пожилой семейной парой.
