— Вы не тронули Настю, а теперь не тронете меня, — сказал Антон. Этой фразы от него не ожидалось, и Тимур с любопытством воззрился на парня.

— С чего взял? — поинтересовался он, хотя ни в его ощущениях, ни в самом Антоне не было чего-то необычного: оба это понимали.

— Я такой же, как вы и она. — Он сухо хмыкнул. — Даже ближе к вам, чем к ней.

— В общей сумме мы встречались уже три раза, — подала голос Вера. Она присела на корточки напротив Антона. — Это третий. Один раз мы помогли тебе, потом ты помог нам. А сейчас что?

— Сейчас я хочу просто поговорить. — Парень с седыми прядями сцепил руки, потирая костяшки. После прохладной паузы, наполненной срывами капель и отблесками улицы, он вновь заговорил: — Вы охотитесь на лифу.

Лифы. Проклятые и израненные, со сбитыми костями и омутами в глазах. Лифы, от которых отвернулась судьба, которых выбелило освещением, которых отметила иная сила.

И лифы — те, кто стегал других, кто над всем стоял.

— Всем лифам лифа, — усмехнулась Вера. — Мы нашли его, Антон. Человека, который над всем стоял. Венец всех решений.

Тимур с удовлетворением отметил, что эта новость Антона задела — по тому, как напряглись его плечи, как сверкнули глаза и дрогнул уголок рта, можно было судить, что весть пришлась внезапно.

— Точно знаете? — чересчур быстро спросил тот.

— Точно, точно.

Он опустил голову.

— Вы напали на Лекторий, — раздельно сказал Антон. — Изрубили работников, проломили стены. Вытащили Настю — вы знали, что она там?

— Нет, — призналась Вера. — Сами не ожидали, но бросить не могли.

— Могли, но не стали. И потом, это слишком рискованно даже для вас — просто так в кучу странных ломануться…

— Ты слишком болтлив сегодня, — мрачно заявил Тимур. — Ответ ведь получил. Та скотина снова затеяла свой грёбаный план. Собираешься остановить нас в нашем же праве?!

— Нет. — Его глаза блеснули. — Но я не хочу оставаться в стороне. Если собираетесь ловить его, охоту придется вести открыто, иначе мир пошатнется.

— Нам нет дела до войны странных, до деления на нейтралов и прочих. — Вера пожала плечами. — Если придётся действовать прямо — будем прямо. Мы поймаем его во что бы то ни стало, пойми. Поздно пытаться скрыть это.

— Значит, уже знаете, что может случиться?

Вера туманно улыбнулась.

— Настя играет в этом не последнюю роль, — мягко произнесла она. — Как и ты. Но вам обоим нужно будет беречься.

Антон поднялся на ноги, не отряхнувшись, убрал руки в карманы. Он смотрел на пару теней мрачно, но без злости и неприязни, и Тимур чувствовал то же самое. Как ни крути, они были связаны, тесно переплетены в этом перевёрнутом с ног на голову мире, неправильном, построенном на пробах и ошибках. И от связи этой отказаться тоже не могли.

Потому ли странные строят целые организации, что стараются не разорвать по швам и без того хрупкую реальность?

— Я буду беречь её. И если всё обернется иначе, то вас тоже.

Тимур мог только криво улыбнуться на эти слова; в них не было ни сарказма, ни лицемерия.

— Не загнись до финала, — пожелал он.

— Удачи, — сверкнула белозубой улыбкой Вера.

И они разошлись.

***

— 11 июля 2017

Грозовые тучи клубились над городом, но не казались давящими. Там, где Настя выросла, небо в такие часы давило, тяжело грохотало, нагнетая атмосферу; в Авельске, однако, даже в тёмный час облака висели высоко, оставляя простор воздуха, и этот факт делал небо прекраснее и свободнее даже в угрюмую погоду.

Насте нравилось это. Она смотрела на небо, растирая запястья, подняв голову и чуть опустив ресницы, чтобы тусклый свет свыше не отражался в зрачках. Запутанные обстоятельства пробуждали в ней странные мысли, а те перетекали в новые формы, и девушка всё не могла найти точку опоры, чтобы замереть и успокоиться.

Роан заметил её напряжение, иначе не стал бы выгонять на улицу. Когда Настя попыталась завести разговор о его бессмертии, то получила мягкий отказ; «сенсей», как он предложил себя называть, посоветовал прогуляться, чтобы освежить голову. Что ж, на улице действительно стало легче. Главной проблемы это, правда, не решило: Антон ушёл давно, о нём не было ни слуху, ни духу.

Всё ли у него в порядке? Настя не могла бы объяснить, почему её так тревожит отсутствие старшего ученика, но всё же ворочалась в кровати, грызла подушку и думала обо всяких страшных вещах, а засыпала с трудом. Вокруг начиналось что-то опаснее временной грозы. Ладно, что хоть это Роан не утаивал, а на её прямой вопрос был получен не менее прямой ответ: грядёт нечто опасное.

Ну, к ней хотя бы не относятся, как к ребёнку…

Но время-то идёт. Почему Антон ушёл? Что он ищет? У Насти были свои подозрения, но она держала их при себе — цена ошибки высока.

В Авельске население почти четыреста тысяч, город большой, в нём много парков. Конкретно Настя облюбовала определённую площадь, совсем маленькую по сравнению с остальными, зато тихую и скромную. Выложенные светло-красной мозаикой дорожки и рассаженная вокруг сирень приятно успокаивали взор, а в центре ещё был круглый фонтан метра полтора в диаметре. Вокруг расставленные лавочки были почти все свободны: в предгрозовой час никто не торопился гулять.

Прогрохотало вновь небо. Солнышко спряталось за тучами, но было понятно, где именно оно скрывается — в том месте кусочек облака отливал пронзительным золотом, и Настя смотрела на это окошко света, гадая про себя, стоит ли ей что-то делать. У людей вокруг свои планы, она не смеет им мешать. А что если от неё чего-то ждут? Антон, например…

Опять он. Настя даже зубами скрипнула с досады. Вишнеглазый парень с седыми прядями будто отчеканился в её сознании, печатью закрепился. В нём было что-то странное. Девушка никогда не влюблялась, но сейчас точно была уверена — это не любовь, это иное. Они как будто уже виделись, были знакомы. Тепло его рук отзывалось болью в сердце. Что бы это значило?

Она думала и о прошлом. Родители подозревали, что она другая, не иначе; долгие годы она была их позором, отбросом внутри собственной семьи. На её желания внимания не обращали, а попытки самореализации высмеивались. Никто из знакомых в NOTE не спросил её, не скучает ли она по семье — возможно, они её понимают. «Странным нет места в обычной жизни, — сказал Каспер пару дней назад. — Мы все через это прошли». Значит, все унижения от собственных родителей были не случайны?

«Я бы уходила от вас снова и снова, даже в пекло этой путаницы», — грустно подумала Настя, опустив голову. Здесь было опасно, здесь было сложно, но здесь были люди, которые понимали её и знали, что она такое. Сейчас даже сама девушка не могла сказать, что из себя представляет, но в Авельске были такие же… Она была частью этого мира — против воли или по ней.

— Можно мячик?

Детский тонкий голосок прервал размышления. Настя, точно очнувшись, повернула голову — на неё, в ожидании подставив ладошки, смотрел мальчонка лет пяти. Быстро улыбнувшись, девушка наклонилась и достала из-под своей скамейки закатившийся мячик. Сбивчиво поблагодарив, дитё умчалось к маме, постукивая игрушкой по тротуару. Настя улыбнулась ему вслед.

Взгляд скользнул и остановился на другом человеке.

Секунды хватило, чтобы понять — это странный. Потому что, кроме Насти, его никто не видел.

*

С появлением родственников в доме стало шумно, но Оля скорее радовалась этому, чем наоборот. Домашняя атмосфера приняла гостей, душа девушки расслабилась, и на короткие несколько дней она забыла, что её окружает.

События ударили жестоко, выбив дух и вернув в реальность.

Вечером десятого июля в её дом завалилось что-то бесформенное, потерявшее очертания от боли, истекавшее кровью. Оно прохрипело что-то нераздельное, но Олю не нужно было просить дважды — как и её семью.

Теперь Дмитрий отсыпался на свободной кровати, укрытый мягким чистым одеялом, а встревоженная девушка сидела напротив, отжимая тряпочку, которую периодически смачивала и которой протирала лоб бедолаги. Он ещё не пришёл в себя, но брат сказал, что ему нужно немного совсем времени восстановить силы, так что Оля не особо кручинилась.