Дорога сдвинулась на одну машину. Мужчина отложил доклад финансового отдела и обратился к письму от посла во Франции. Тот изрядно докладывал, что руководство собирается сменить посла в России на какого-то человека по фамилии Моро, но это лишь в планах. Что ж, нужно будет отослать им бумаги на оформление документов… Из Японии сообщали о каких-то внутренних волнениях, но посол находился вне опасности. На всякий случай Борис отметил в другом своём блокноте, что стоит предупредить Каспера заодно — пусть одна из его версий посмотрит, что да как.

У других всё было в порядке. События прошлой осени утряслись, штат работал исправно, несколько нейтралов взяты под контроль. Если тёрки с Лекторием обострятся, вполне можно будет перевести часть сотрудников сюда, в Авельск.

— Ого, да ты работяга!

У Бориса нервы были крепче литосферы, да и голос был знаком, так что мужчина только оглянулся. За опущенным стеклом соседней двери маячила светлая шевелюра человека со странными пристрастиями — такого страшного суицидника земля ещё не видывала.

Роан весело улыбался, на его живом лице выражалось дружелюбие.

Борис поздоровался довольно приветливо, хотя чувствовал только бескрайнюю усталость. Роан же, не церемонясь, залез на свободное переднее сидение, с энтузиазмом разглядывая изнутри автомобиль и светящиеся панели кнопок. Сам он мог водить — Борис не сомневался — но предпочитал либо ходить пешком, либо трястись в толпе людей, будто ему это удовольствие доставляло.

— Навигатор твой врёт, лучше этим маршрутом, — сообщил бессмертный, прочертив пальцем ломаную линию. Переливчатые его глаза сверкали, как редкие минералы, и были так же многоцветны.

— Только ради этого пришёл?

— Нет, естественно! — хмыкнул Роан, оглядывая бумаги в руках Бориса. — Я тоже читал эти доклады, кстати. Но не вмешиваюсь, ты всё равно разрулишь лучше.

Это было похоже на намёк. Что он пытается сказать? «Не вмешивайся в то, чего не понимаешь»? Сложно уловить в гибком голосе Роана суть, когда тот её маскирует. Борис никогда не встречал человека с таким умением скрывать истину и собственные мысли и чувства.

— Ты взял нейтралов, но не сделал их стажёрами, а теперь девочку похитили и с трудом вернули, — проговорил Борис, мрачно глядя на юношу. — В стране много странных, которые нуждаются в поддержке, но ты вывел из тени именно этих двоих. Я в курсе, что они выделяются даже среди странных, но ты осознаёшь, под какой риск ставишь нас всех?

Пробка сдвинулась ещё на метр.

— Борис, — мягко произнес Роан, — я всё это знаю. И риск, и опасность, и возможные исходы. Прошу прощения, что не объясняю никогда своих причин, но они есть — и вы полагаетесь на них, верите мне, а потому поверь и сейчас. Я не поставил бы под удар тех, кто мне важен.

Действительно, всегда получается, что люди NOTE полагаются на него. Вопреки логике, вопреки всему — но полагаются, потому что Роан никогда не предавал их и не предаёт, потому что он единственный, кому можно довериться целиком и полностью. Даже сейчас Борис, который с трудом открывался даже Михаилу — ближайшему к себе человеку — не мог закрыться от Роана.

Его особенное свойство, должно быть, этого бессмертного подростка.

— Ладно. — Борис выдохнул через сжатые зубы. — Допустим, я тебе поверю. И даже не буду спрашивать, что у тебя за клубки связей с нейтралами и Лекторием.

— С нейтралами всё благополучно, — пожал плечами Роан. — Мы не ущемляем их права, а особо буйных они усмиряют сами. И у них есть связующий, милая девушка, живёт за городом. Благодаря ей пока поддерживается баланс даже с Лекторием.

— Нейтралы узнают, что Лекторий атаковал.

— Узнают.

Роан не стал обещать, что сведёт риск к минимуму, и уже это настораживало. Обычно он хоть что-то пытался предпринять. Возможно, он что-то делает тайком, но почему не сказал ни слова?

Борис всё больше жалел, что вообще согласился на авантюру приезда в Авельск. Его вызвали, заявив только, что требуется вмешательство — и это при наличии в городе аж двух лидеров! Скоро произойдёт нечто масштабное, на этот счет не было сомнений.

— Когда ты взволнован, ты такой же строгий, как всегда, — протянул Роан с разочарованием. — На эмоции не особо падок.

Борис метнул в него хмурый взгляд.

— Вот так, — кивнул подросток. — Всегда такой серьёзный. Если ты ошибёшься, тебя уже не простят, потому что это ты, весь такой суровый и надёжный руководитель, который не имеет права на промах.

— И зачем это говоришь?

— А вот.

Борис давно знал, что он единственный, кому не позволено оступиться, и фраза Роана не вывела его из замкнутого равновесия, но при уме этого светловолосого паренька стоит обращать внимание на каждую деталь.

И вообще, Борис от него уже устал.

— Ребята повинуются любому приказу от тебя. — Роан слегка наклонил голову, лукаво поглядывая на собеседника. — Помни. И удачи!

В своей манере прощаться он больше напоминал Михаила, чем одного из сильнейших людей страны. Борис сдержанно кивнул. Роан вновь улыбнулся и выскользнул из автомобиля, огибая пробку и периодически приветствуя водителей взмахом руки.

Борис опустил глаза на графики и схемы — даже визит бессмертного не мог выбить его из колеи.

Но что-то не оставляло его никак. «Ребята повинуются любому приказу от тебя…» Что он хотел этим высказать?

========== 2 / 1. Под завесой дождя ==========

— 9 июля 2017

Тень нельзя не поймать, ни пощупать, даже догнать в беге или перепрыгнуть — обречённое поражение. Нематериальная и неплотная, как и свет, ведь и блики не заточить в клетку, не спрятать в тайном уголке. Никто не гоняется за тенями и лучами, потому что понимает — если они не захотят, то и ты их не найдёшь. А желание должно быть сильным, как же иначе!

Но парень даже не изменился в лице, когда из темноты переулка к нему шагнули два силуэта.

Дождливая сырая погода пронизывала холодом. Авельск был не особо большим городом, но и в нём жили районы, в которых царствовала вечная простуда — стылая, зябкая осень в ранний июль.

Капли дождя со звоном срывались с козырьков, редкой завесой из-под узкой крыши укрывали тёмную подворотню. Стены под аркой были исписаны и изрисованы, облупилась краска, пахло мокрым асфальтом и бетоном; неровная дорога там и тут посверкивала ручейками с ближайшей улицы. Обычно тут ютились попрошайки или бездомные, а сейчас сидел только один человек, насквозь продрогший в своём бомбере поверх футболки, потёртых джинсах и кроссовках — одежда не по погоде. Он сидел, нахохлившись, сунув ладони под мышки и пытаясь сохранить остатки тепла; с волос капала вода.

— А ты выглядишь лучше, чем в прошлый раз, — хмыкнул Тимур, останавливаясь.

Вера ничего не сказала, дружелюбно рассматривая парня. Тот поднял голову; мрачные глаза цвета спелых вишен и вина. Действительно, его не изумило несвоевременное появление теней. Как и Тимур, он не стал здороваться — но и ничего не сказал, просто смотря на них.

— Ты искал нас, — произнесла Вера, — но мы нашли тебя первыми.

Она как раз таки накинула на голову капюшон бело-голубого своего плащика: Тимур следил, чтобы напарница не простудилась. Зато до парня в бомбере ему дела не было — кроме, разве что…

— Спасибо, что пришли, — сказал Антон, моргнув и прищурившись.

Дождь шебуршал снаружи, срываясь в бесконечном полёте брызг и орошая пропитанную влагой землю. В садике рядом зеленели кусты, особенно яркие от помывки.

Никто не спешил начинать разговор. Все трое знали, что должны сказать и что так или иначе скажут, но не хотелось напрасно сотрясать холодный воздух банальностями. Антон ёжился, прислонившись к стене. Тимур дышал тенями, стабилизируя силы — скорее всего, в соседнем квартале дежурят враги из Лектория, так что странность пригодится. Вера вертела в пальцах кубик Рубика, безнадёжно стараясь соединить разрозненные красные квадраты в один.