Онемевшая от изумления Настя развернулась — они опустились у неё за спиной, и она не сразу среагировала. Зал суда осматривал высокий парень в широкой чёрной мантии, чёрных джинсах и чёрных ботинках и девочка в светлом платье, светлых босоножках и с длинными лунно-светлыми волосами.

— Щас повеселимся! — сиплым голосом, полным азарта и предвкушения чего-то стоящего, произнёс юноша.

— В атаку! — воскликнула девочка, соскакивая с его предплечья и останавливаясь рядом, не доходя спутнику и до груди.

В левой руке парня сколачивались тени, оживляя мрак со всего помещения и вытягивая из него черноту, заменяя пустынной серостью. Тени уплотнялись, принимая форму, и вот уже материально тяжелела в ладонях вторженца огромная острая коса.

Мгновенной молнией юноша метнулся в сторону занятых рядов зала.

В следующий момент брызнула кровь.

— Что ты тут делаешь?

У девочки голосок был чистый, наводивший ассоциацию с утренним небом или искристым ручьём, но всё же интонация насторожила. Это было не удивление в привычном понятии, но это была пародия на удивление, чудная, искажённая, как отражение в сломанном зеркале, и Настя переключилась целиком на обратившуюся к ней незнакомку. Глаза дымчато-розовые, бледные, как тень луны, и зрачки небольшие; ворох светлых ресниц рассыпал блики, убранные со лба длинные пряди были заколоты над ушами. Словно выбеленная кожа, малость потрепавшееся платье — девочка казалась самим олицетворением сияния, точно в противоположность своему чёрному спутнику.

Девочка нахмурилась, протянула руки к Насте и ойкнула, когда та отшатнулась, с неудоумением и опаской на неё взирая.

— Не меня тебе бояться, — сообщила она, тихо хихикнув, и коснулась повязки. В миг ткань спала, губы закололо; повязка осталась на ладони девочки, перерезанная надвое. Ничего острого у незнакомки не имелось, но Настя уже не вдавалась в детали, пусть это и странно. — Так как ты тут оказалась?

— Вы… — Настя заглотнула пыльного воздуха и закашлялась. Горло саднило, перед глазами пронеслись круги. Отвратительный запах, мигом завоевавший пространство, ворвался, чуть не вывернув наизнанку — тяжёлый, глубокий и затуманивший голову.

Кровь.

Она и не представляла, насколько это жутко.

Девочка вела себя как ни в чем не бывало, но в это же самое время в нескольких метрах от них парень резал людей.

Настя со все возраставшим ужасом смотрела, как вертится, прыгает по скамьям и столам парень, а коса из сплетённых теней так и порхает в его руках, распиливая людей порой прямо пополам. Кровь хлестала фонтанами, заливая чёрно-белую архитектуру; багровые брызги доносились даже до Насти, пачкая новую одёжку, так «любезно» подложенную людьми — теми, кто сейчас умирал.

Они не успевали даже воспротивиться. Те, кто сначала находился на расстоянии от напавшего юноши, могли ещё что-то сделать. То вспышки озаряли зал, то ещё что-то — вступали в бой странности или оружие, которое имели при себе многие. Но юноша с косой был быстрее, ловчее и прыгучее; он уворачивался от всего, что-то даже разрезал прямо в полёте, и орудовал страшной силой своей с такой скоростью и талантом, что вселял в сердца страх.

В хаосе схватки не было ни шанса у противников, а грозный их враг вершил свой кровавый суд.

Настя же перестала дрожать. Её не тошнило, хотя от убийственного запаха сводило дыхание, перед глазами размывались некоторые очертания, но она по-прежнему не боялась — ни двоих чудовищ, тёмное и светлое, что сюда заявились, ни умиравших со всех сторон лекторийцев. «Это неправильно, — билась птицей в голове мысль, — меня это должно пугать. Я должна чувствовать себя плохо».

Но — ей было всё равно.

Девочка коротко и так же фальшиво-удивлённо усмехнулась, отступив.

— Вот как, — вздохнула она. — Не ожидали. Даже если бы оно входило в планы… Эй. Я Вера, а там Тимур.

— Настя, — запоздало отозвалась девушка, обхватывая себя руками и с трудом поднимаясь на ноги. Девочка была ниже неё.

Вера безоблачно улыбнулась, но от опустошённого равнодушия этой улыбки девушку передёрнуло.

— Не бойся ничего, Насть, — сказала девочка. — Мы тебя не убьём.

Очень обнадёживающее обещание.

Она не знала, прошло пять минут или полчаса, но тот парень, которого девочка назвала Тимуром, приблизился, держа косу на плече. Длинное лезвие её темнело — не просто отсутствием света, а абсолютным материальным мраком, настолько острым, что мог разрезать человеческую плоть. Весь костюм юноши был замызган багровым тоном. Кровь стекала и с его щеки — чужая, лишь брызги. С заострённого бледного лица на Настю смотрели два ярко-алых глаза с выражением диким и отталкивающим. Он стоял напряженно, чуть ссутулившись и отведя плечи вперед. Чёрные волосы его были в беспорядке.

— С этими всё, — заявил Тимур, отпуская косу. Та просто испарилась в воздухе, тени заняли свои места. Серость пространства вновь разделилась на два изначальных тона. Он просто взял всю темноту помещения и придал им форму! Куцая бровь изогнулась, когда Тимур взглянул на «находку» своей напарницы: — Да ла-а-адно?

— Не пугай Настю, — пожурила его Вера, когда парень наклонился, обдав обеих острым до рези в глазах запахом крови.

— Настю, — хмыкнув, повторил Тимур. — О’кей, чо. Погнали дальше?

— Да. — Вера посмотрела на девушку. — Мы выведем тебя.

Настя никогда не думала, что окажется в олицетворении кошмарного сна. Точно декорации к фильму ужасов — вот только реальные — вокруг представала картина разрушения: некоторые сидения были вывернуты, там и тут, безвольно раскинувшись, не двигались человеческие силуэты. Один из них лежал лицом вниз на лестнице, но Вера с немым безразличием ногой его отпихнула, чтобы пройти, точно это была всего лишь вещь. Кукла. Марионетка с обрезанными ниточками.

Настя прижала ладонь ко рту, но ей по-прежнему не хотелось ни кричать, ни ужасаться. Точно всё это происходило не с ней. Уловив момент, в который можно было окончательно свихнуться, Настя поспешно зашевелилась, ускоряя шаг, и так они вырвались из зала в более свежий воздух, впустив в него тягучий аромат безумия. Настя прислонилась к холодной стене, переводя дух. Она не успела заметить, когда наручники ей срезали, но теперь открытые запястья напоминали о себе только лёгкой болью.

Её обувь вымокла и пропиталась кровью, подол платья — тоже, а над головой завыла сирена. Сигнализация всё же в здании имелась. Настя затравленно оглянулась, но вытащившие её напарники ничем не выдавали тревоги.

— Тоннели на юге, — вспоминала Вера. — Их система весьма неудобна… Тимур, давай прямо и направо. Эти окна — иллюзия. Они пытаются сбить с толку нас. — Серебристо усмехнулась: — Не получится.

Это был не тот коридор, в котором с Настей говорил Верран. Да и план у штаба Лектория впрямь был запутанным. Только вот прямо перед ними была стена.

— Без проблем! — рыкнул Тимур, деловито отталкивая Настю. Вновь слились воедино тени, покинув свои устойчивые основы; в этот раз странность приняла вид гигантского молота, которым и стену не сложно прошибить. Это Тимур, в принципе, и сделал.

Как только осела пыль, трое чужаков скользнули в широкое отверстие. Там — опять коридоры, опять комнаты… Выбирались разными путями — то пробивая преграды, то просто переходя другим направлением. Выла тревога, как потерявшийся зверь. Пару раз встречались с другими людьми из Лектория, и со всеми Тимур беспощадно расправлялся — хватало пары ударов его чёрной косы.

У Насти от всего этого кружилась голова, но она твёрдо приказала себе держаться, особенно теперь, когда свобода так близка.

Она понимала ещё меньше, чем когда только здесь появилась. Маньяки — а как ещё назвать этих людей? — не тронули её, одну из всего зала, хотя заметно не ожидали её тут видеть. Они так просто ворвались в штаб целой организации, которая, судя по всему, имела немалое влияние в городе, беспощадно и намеренно вырезали стольких людей, явно чего-то добиваясь — но сами предложили взять балласт в виде молчавшей Насти. У них была цель, однако они отяготились какой-то левой девчонкой. Это что, такое чувство ответственности? Раз испортили смерть, так хоть жизнь подарят? Настя закусила губу. Голос возвращался к ней толчками, но впервые не пытался прорваться каждым выдохом.