«Не нравится мне всё это, — мрачно подумал Йорек, переключая песни в плейлисте. — Не могли они так просто украсть девочку, не позаботившись ни о последствиях, ни о реакции. Естественно, что всё открылось. А вызвать NOTE на бой можно и открыто, не затрагивая невиновных нейтралов… Что-то тут не то».

Проблем многовато скопилось.

Йорек с досадой выдернул наушники, решив, что поскрипывание автобуса больше подходит для развлечений, чем рок — пусть даже качественный.

Он не стал садиться, хотя автобус почти пустовал. Вместо этого прошёлся до его дальней части и остановился у последнего ряда, рассеянно наблюдая за машинами вне транспорта. У остановки поднялся ещё кто-то. Йорек не обращал на него внимания, пока не почувствовал настойчивый взгляд, так и прожигавший могильным холодком.

Он уставился на вошедшего. Тот, наконец, обратив на себя внимание, помахал рукой.

Подобных типов остерегается каждый нормальный человек. Во многих компьютерных играх проглядывают образы шаманов — этакие люди в одежде из красных и синих тряпиц да меха. Вот и эта особа вырядилась в полумеховой костюм, словно косплеер какого-то фэнтези-героя. Браслеты опутывали узкие руки, на шее побрякивали бусы и амулеты. Чёрные волосы были заплетены в косичку до лопаток, хотя не предавали угловатым чертам лица женственность; чёлка же была красного оттенка. На Йорека взирали глаза с узкой фиолетовой радужкой, отсутствующим выражением отрешённой задумчивости. В костлявых пальцах молодой человек вертел один из амулетов, побрякивая им. Да уж, каждый нормальный человек такого стороной обойдёт. Правда, Йореку до нормального ох как далеко.

Он приблизился и встал рядом, сверху вниз поглядывая на усевшегося к нему лицом шамана. Тот изогнул бледные губы в подобии улыбки.

— Чудесные звезды нынче, правда? — тихо спросил шаман. Он не пытался погасить тон, а, скорее всего, привык так разговаривать.

— Ну, вообще-то на небе тучи.

Фиолетовая радужка стала чуть шире, когда молодой человек посмотрел в окно.

— Люди всегда так, — сказал он задумчиво. — Смотрят, не видя. За облаками прячутся звезды. За землёй прячется огонь. За жизнью прячется смерть.

А за плечами Йорека прячется опыт общения с Роаном, чьи монологи отличались главным образом тем, что Роан вкладывал во все свои слова смысл, а вот этот молодой человек просто напускал туману. Его, впрочем, дело. Когда надо будет — заговорит. Более того, он явно не из NOTE, значит, нужно осторожно расценивать каждое своё слово.

Молчание и невпечатлённость Йорека шамана расстроили.

— Лекторий украл девочку, — уже адекватно сказал он.

Всё затевалось ради этого?

— А почему он это сделал? — шаман склонил голову набок, точно дивясь своим рассуждениям. — Может быть, ему захотелось проверить? Или он узнал что-то, что стоит риска?

«Разгадка!» У этого человека точно был ответ! Но шаман погрузился в отстранённое молчание, брякая медальоном.

— Почему Лекторий так поступил? — не сдерживаясь, спросил Йорек.

— Почему же? — протянул шаман. — Моя остановка.

— Почему? — настойчиво повторил Йорек.

— Ответ пусть ищут в полуночи. — Шаман неожиданно резво для столь туманного человека соскочил с кресла и вышел из автобуса, будто растворившись. Йорек бросился за ним, выскочил, оглядываясь, но шамана уже не увидел.

Однако ощущение, что ответ где-то рядом, не давало покоя. Пораскинув мозгами, Йорек достал телефон и быстро набрал знакомый номер. Ответили почти сразу — благо, он попал к той версии, что ещё не была занята.

— Каспер? Кажется, я нашёл зацепку. Ты знаешь кого-нибудь, кто знает все имена и прозвища здешних нейтралов и лекторийцев?

*

Зал, в который Настю привели, тонул в тенях. Время потеряло свою точность, смазались мгновения в единый поток; девушка не вертела головой, и так находясь во внимании незримых наблюдателей, но глаза её бегали, пытаясь в полумраке выделить хоть что-нибудь существенное. Первое, что она поняла — это вроде помещения, где проводятся лекции. Её посадили в самой «воронке», на круглой небольшой площадке под ярким белым светом с потолка, и велели не дёргаться. Ряды сидений — те, что виднелись, были не заняты — кругами поднимались выше и тонули в темноте. Второе — никто не разговаривал. В зале суда царила полная и безвозгласная тишина; или же это у Насти так громко билось в голове сердце, что она ничего кроме не слышала.

Замешательство психику подрывало, однако теперь, когда угроза была открытой, Настя словно протрезвела. Привело в чувство осознание опасности, заскоблились мысли по поводу того, что ей теперь делать, обострились ощущения, выдавая покорно: она всё-таки не одна в зале. Здесь были и другие люди, только скрытые от неё. Подавив подступившее отчаяние, Настя вся обратилась в слух. Да, её рот перекрыт, она не может выбить кому-нибудь зубы простым мычанием через повязку, но… если это действует в обратном направлении…

И она действительно услышала. Шёпотки, пронизывавшие пространство, словно тончайшая паутина. Шорох ткани, когда люди двигались, их дыхание. Настя растворилась в звуках, позволяя им себя обволакивать — и это неожиданно её успокоило.

Итак, её будут судить. Может, хотя бы теперь объяснят, за что? Неужели ей предстоит умереть, так и не узнав своей вины?!

Непривычная белая одежда резала взгляд всякий раз, как Настя её замечала. Она недолюбливала белый цвет, хотя сама не знала, почему, и теперь была облачена в него, как в похоронный саван, и из-за сковавших руки железок не могла даже стянуть с ноги кроссовок и кинуть в этих злых людей. Необходимость ждать и терпеть выматывала. Настя исподлобья взглянула выше — ступени на ряды вокруг обозначали, видимо, разные секторы, но часть лестницы, к которой девушка была обращена лицом, была укрыта ковром, чисто белым, не как другие чёрно-белые ступени. Может, там главари? Дотянуться бы до них!

— Сикс-Эф-Эль, — разнёсся внезапно по залу глубокий ровный голос, и Настя вздрогнула, втянув голову в плечи и непроизвольно оскалившись. — «Форма звука», категория шесть.

Что такое «Форма звука»?

Люди на дальних рядах перестали двигаться, даже дыхание затаили, наблюдая за развитием событий. Всё происходило по понятному им алгоритму, Настя же терялась. Они наверняка не впервые так поступают, раз знают последовательность, но думать о других жертвах чёрно-белого зала не хотелось. Но и выхода она не видела, хотя отчаянно пыталась его отыскать. Она переехала не для того, чтобы умереть!

Идеальный свет прожектора над ней слепил неприятно.

«Отпустите меня домой». А есть ли у неё дом? Его никогда и не было.

Настя задыхалась, с ненавистью глядя на безразличные тени дальних рядов.

Они не стали зачитывать приговор или причину, вместо этого по помещению разливалось странное стихотворение, произносимое бесцветным голосом, но со странной интонацией — как будто читали молитву. Настя пыталась вслушиваться, но хаос внутри мешал, и лишь одна строка зацепилась за сознание:

— …Мы ягоды волчьи воспримем как дар…

Если бы можно было как-то их отвлечь, чтобы кинуться вверх по ступеням… Но в данном положении у Насти вообще не было возможности ничего сделать. Не было и надежды сомневаться, что её остановят, даже если она просто бросится к выходу. Чёрт. Чёрт!

— Осуждена по законам организации, — договорил пустой голос, его слова опали грузом на плечи. — Приговор будет приведён в исполнение немедленно.

«…что?»

Люди как по команде быстро поднялись с мест.

«Но я ещё!..»

А потом произошло нечто непредвиденное.

Крыша помещения взорвалась.

С грохотом, который можно было слышать разве что в фильмах, вместе с тучей пыли и обломков, среди острых осколков и щебня на идеально геометрический пол приземлилась фигура. Силуэт со смешливым кряхтением помахал перед собой рукой, разгоняя дымку, и оказалось, что вторгшихся на самом деле двое — просто второй, поменьше, умостился на согнутой руке высокого, обнимая того за шею.