«Контроль влияния»?..

— Ты можешь ставить барьеры? — спросил он.

— Нет, я просто пригасила странность зажигания, — отозвалась девушка. Уголок рта её дёрнулся. — Сопротивляется, но ничего. Йорек, куда ты меня несёшь?

— В безопасность.

— Она далеко?

— Нет. Но домой сейчас…

— Я не домой стремлюсь. На коротких дистанциях я могу помочь.

— Ты же нейтрал.

— Меня вытащили, не спросив. — Она прищурилась. — Имею право негодовать.

Её украли…

Почему нейтралы вступили в борьбу, да? Почему объединились вопреки идее своих разрозненных принципов? Действительно, почему же?

Ответ был у него в руках — в прямом смысле. Хрупкая девушка с карими глазами, не способная передвигаться самостоятельно, выглядящая со стороны наверняка обычной — но удивительно особенная даже для этих осколочных уличных, влияющая на целый город, звено из небьющегося стекла… Ответом была Оля. Они здесь из-за неё.

— Улицы любят тебя, — чуть севшим голосом заметил Йорек.

— Да. — Только спокойствие во взгляде, ни радости, ни горечи. — Я не их дитя, но я ими любима. И поэтому я должна остаться, понимаешь? Платить за их любовь.

Он кивнул, выбегая на свежий воздух, пахнувший ледяным холодом, и Оля вздохнула в его объятиях. Им ничто не причинит вреда. Им никто не посмеет причинить вреда.

Того, кто посмеет, ждёт жесточайшая расплата.

Вкрадчиво-воздушным движением рядом скользнула девушка с короткими волосами, в тёмной одежде и с револьвером в руке. Михаил ухмыльнулся, сам удивившись собственному удовольствию — вообще-то ему стоило опасаться за жизнь вышедшей на поле боя малышки; да ведь он и тревожился, просто при всём беспокойстве он как никто понимал её чувства. Да, их мотивы различались, однако чувство двигало единое, и потому Михаил был даже счастлив — он сражался бок о бок с той, с кем стоило сражаться бок о бок. Раз за вечность быть друг для друга не только полуродными-получужими людьми, но и всей душой стремиться к одной цели — потрясающе.

На втором уровне было душно и полуразрушено, но они ловко миновали компании сражавшихся — или Настя откидывала их с пути. Ей ничего не стоило, даже кровь с запястий не шла, и Михаил успокоился на этот счёт. Когда приходилось пробиваться, они пробивались — Каринов оружием таки владел — и спешили дальше. Новая секция, Белль сказала свернуть налево. Настя, затормозив у дверей, положила ладонь на их холодную поверхность.

— Отойди как можно дальше и в угол, — произнесла она раздельно и спокойно, её голос бережно пробрал реальность вокруг, даже Михаила затронув. Затем уже Настя атаковала, и дверь разлетелась в обломки; молодая лифа и её спутник заглянули внутрь.

Навстречу вышел мальчик лет шести, светловолосый и голубоглазый, в лабораторной одежде. Он смотрел настороженно, но с заметным любопытством, и сердце пропустило удар — значит, не все они такие потерянные! Михаил присел на корточки напротив мальчика, смягчая выражение, и тот внимательно приглядывался к незнакомому мужчине.

— Мы защитим тебя, обещаю, — ласково сказал Михаил. — От всего плохого. Пойдёшь с нами?

— Есть выбор? — уточнил мальчик.

— Конечно.

— Пойду.

Мальчик шагнул к ним, и Михаил подхватил его на руки, кивая Насте. Та улыбнулась мальчугану — коротко и осколочно, повернулась было обратно, чтобы идти впереди, как мальчик её окликнул:

— Постой, сестра! Ты такая же?

«Сестра»? Так он узнал в ней лифу? Михаилу было не понять связи, объединявшей лабораторных детей — во всяком случае, таких разных, как Настя и этот малыш.

— О чём ты? — вскинула светившиеся аметистом глаза Настя.

Мальчик протянул руку и коснулся её щеки. Девушка не отшатнулась, замерев в ожидании.

— Твой разум, — сказал он, — мне жаль. Но твоя душа горит.

— Ты видишь мою душу? — спросила девушка очень тихо, но в стенах коридора её голос отразился отчётливо.

— «Шёпот души», код «Сиан», — согласился мальчик. Он взглянул на Михаила. — Это единственное, что позволило мне быть человеком.

Эта фраза сама по себе была странной, но из уст шестилетнего ребёнка слышать её было ещё страннее. Михаил чуть нахмурился, но, поймав лёгкий испуг мальчика, с улыбкой покачал головой. Ни к чему его пугать, он и так дрожал весь. Однако же «быть человеком» — значит, он исключение? Мальчик прильнул к Михаилу и замер так, тихо дыша. Настя закрыла глаза, постояла так секунду, а затем шустро двинулась прочь, и Каринов пошёл за ней, придерживая ребёнка и размышляя, что сегодняшняя битва сама по себе удивительна.

Хотя бы тем, что он сражается не в одиночку.

— Оля!

Он узнал со стороны, по тёмным волосам, перевязанным у концов даже сейчас, окликнул с волнением, тревогой и со сжавшимся крепко сердцем. Оля — живая, в белом платье, со сверкавшими глазами — смотрела на названого брата с такой тёплой радостью, что у Михаила руки дрогнули, когда он обнял её за плечи, попутно притягивая к себе и Йорека, державшего Олю на руках. Йорек напрягся неловко, но потребовались секунды — и эта неуклюжая скованность спала. Михаил потрепал его по волосам, ни на кого не глядя, уткнувшись в макушку Оли, и ему было всё равно до целого мира — всё было в порядке. Хотя бы с ними.

— Нейтралы пришли! — с сиявшим взором воскликнула Оля, когда Каринов отодвинулся от ребят. Что-то в девушке заметно изменилось, и это явно было связано с парнем, на руках которого она находилась. Михаил подметил всё это и улыбнулся ещё радостнее: кажется, неуверенно и робко, но Оля сбрасывала оковы тоски, как и Йорек. Они всё же дали друг другу шанс.

Мальчика по имени «Сиан» он передал под покровительство Таи и одной из версий Каспера — ребята уже обустроили мини-лагерь по всем стандартам и теперь принимали лиф и раненых. Новости Михаил получил тут же: «тени» были объявлены мятежниками, но Антон вступился за них и позволил уйти, ещё несколько объявлений… Йорек опустил Олю на раскладной стул, и к ней сразу подбежал красноволосый мальчишка в белой одежде, хватая девушку за руки и скороговоркой благодаря Йорека. Оля потрепала мальчишку по волосам и повторила благодарность. Её взгляд, обращённый к Йореку, выражал больше, чем стоило понимать Михаилу, так что Каринов отвернулся и поскорее постарался покинуть пункт, но —

— Постойте!

«Сиан» — светловолосый ребёнок с чисто-голубыми глазами — зацепился за его ремень и затормозил так, тревожно переминаясь с ноги на ногу. Михаил покорно прервал шаг, повернулся к мальчику и присел на корточки, чтобы их лица находились на одном уровне. «Сиан» глядел на него встревожено и с горечью, такой глубокой, что больно стало. Это выражение не было потерянным, как у лиф первого поколения — но оно тоже было чужим для столь юного возраста. Как будто за короткий срок в шесть лет дитя испытало на себе всю скорбь человечества, и Михаил с внезапным благоговейным страхом подумал, что это вполне может быть так. Никто не знает, как далеко идут способности лиф. Способности лиф, связанные с контролем, а не боем — тем более.

— Что такое? — спросил Каринов. «Сиан» мялся, не подбирая слов, и Михаил со вздохом положил руку ему на макушку, ласково взъерошив волосы. — Ну же, говори. Я слушаю тебя.

Мальчик повторил его улыбку, скопировав, словно идеальное зеркало, а затем заговорил. И Михаил действительно не мог не слушать.

========== 5 / 10. Алые призраки ==========

— 24 ноября 2017

Твоя душа горит.

Как далеко могли заглянуть глаза ребёнка, способного видеть души? В чём вообще суть его странности заключалась, если теперь слова засели в голове и не выветривались даже ураганами звуков, какофонией шума и криков, треском и изломами? Вокруг царил ужас, хаос, в котором система проявлялась едва заметно, и этого стоило бояться — бояться каждого шага, каждого вздоха, каждой ошибки в царящем бедствии. Однако кое-что было неправильным.