— А у тебя?

— Роан мне не отец.

«И хорошо, что не так». Каспер отвернулся к окну. За грязным стеклом, плакавшим по хорошей мойке, плыли улицы. На уровне лица было накарябано чем-то острым: «Ищи себя». Хороший совет. Только к Касперу не относился.

Что вообще Каспер из себя представлял? Он не задумывался над этим, потому что — да — ему было боязно. Оглядываясь назад, в зеркалах Каспер видел отражения взъерошенного мальчишки с мертвенно пустым взглядом, мальчишки, которым долгое время был. У него была приёмная семья, в которой он должен был всеми силами показывать свою самостоятельность, открытость и доброжелательность, чтобы они не беспокоились, мол, он со смертью родных не справится. Каспер-то справился. И стал справляться с последствиями. Всегда улыбайся, лги и выкручивайся, чтобы все считали тебя хорошим и серьёзным человеком. Им не нужно было знать, что у него зияющая пустота на месте души. Он жил, потому что умирать было нельзя.

Потом появилась странность — у него и у сестры. Потом они пришли в NOTE. Потом был Роан, который первым из всех показал Касперу, каково это — чувствовать себя кем-то, а не просто стержнем для остальных. Каспер всегда брал на себя большую ответственность, потому что привык, потому что справлялся и так был нужен и полезен. Бремя на плечах, постоянная работа, бесконечный отказ от собственной пустоты: Каспер жил, потому что так надо было. Ни желаний, ни мечты, ни малейших увлечений.

Это Роан показал ему, что можно иначе. Даже у Люси не получилось, а он смог. Единственный из всех, кто помог Касперу почувствовать в себе краски, тогда как он видел лишь мрак за позолотой. Это Роан спас его от безумия, когда странность начала выходить из-под контроля и приносить больше вреда, чем пользы. Это Роан направил его, когда Каспер рассеянно бродил разными версиями, помогая то тут, то там. У Каспера наконец-то появилась мечта, пусть и недостижимая.

Она осуществилась. Однако теперь это принесло много боли.

И всё-таки Каспер не жалел. Ни о чём не жалел. Жить — сложно, существовать — замечательно. Он выбирает жизнь, потому что в ней есть смысл, и это не просто быть опорой и стержнем для всех остальных.

Каспер попал в Десятку, неформальную компанию сильнейших в организации, не из-за особенно замечательной странности, а потому что заслужил. Он работал, чтобы стать достойным. Намечая себе цель и путь к ней, он уже знал, что справится. Его время стало течь осмысленно. Каждая минута наполнялась жизнью. Каспер перестал получать ответственность и отдавать результаты, а научился сначала стараться, а затем получать отдачу.

Каспер себя нашёл.

Теперь оставалось найти Роана.

Йорек повозился у окна, расстёгивая лёгкий рюкзак. Незаметно для кондуктора он протянул Касперу пистолет. Холодная поверхность обожгла пальцы; Каспер спрятал его в кобуру на поясе. При его небоевой странности он нуждался в дополнительном оружии, так что был обучен и огнестрельному, и холодному. Отпор дать сможет. Вообще-то Борис (с подачи Люси) наверняка уже понял, что Каспера можно и с пустыми руками выпустить, однако жертвовать сотрудниками в его планы не входило.

— Я буду сражаться в благодарность за то, что он для меня сделал, — сказал Йорек, тоже поворачиваясь к окну. Мелькнувшее за стеклом дерево на миг положило полосатую тень на его лицо. Серые глаза казались бледно-серебристыми под прямым светом. — И все тоже. Так удивительно, что Роан одним своим поступком стольких людей призвал к действиям.

— Он сам удивительный. И каждому есть, за что его благодарить.

«Я могу благодарить его всю жизнь, но так и не перечислю все причины до конца».

Автобус тряхнуло. Они выезжали за город.

*

— Предлагаете всё взрывать?

— Мы не варвары. Взламываем двери и забираем Роана.

— А они нам позволят?..

— Пусть попробуют не позволить.

— А если Настю первой пустить?

— Ребёнка?

— Я справлюсь!

— Нет. Одна не пойдёшь.

— Э-эй, у меня получится! Это ведь вроде лаборатории?

— Здание старого испытательного центра. Подземное. Два уровня, Роан предположительно на нижнем…

— Борис, так как с планом?..

Каспер слушал, подрагивая от раздражения. Необходимость следовать заранее обговоренным действиям сейчас, когда цель была так близка, нервировала. Вообще-то Кас присутствовал на многих операциях, однако теперь всё оборачивалось иначе. Во-первых, они пришли за Роаном. Во-вторых, с ними пришли два ребёнка… нет, неправильно — расценивать их как детей. Сейчас это лифы. А лифы умели сражаться, даже истекая кровью.

Антон стоял собранно, не расслабленно; плечи чуть наклонены, взгляд ровный и мрачный. Настя рядом с ним куталась в свободную чёрную кофту поверх светлой футболки, губы плотно сжаты, лицо равнодушно-вымученное. Радужка светилась ярким аметистом, подчёркивая степень активации странности: девочка была готова к бою.

— Почему Люси не взяли? — спросил Каспер.

— Её странность небоевая, здесь бесполезна, — ответил Борис. — Она в отделении в моём облике. Считаешь ход неправильным?

— Нет, всё верно.

Борис осведомлялся не из робости, лишь из вежливости: всё-таки Люси Касперу сестра, его мнение относительно неё стоит выслушивать. Вновь разгорелась беседа, повторение планов. В обсуждении участвовал и Каспер — в светлом пальто, измученный, мрачно-решительный. Другой Каспер, в чёрной куртке стоявший поодаль, незаметно для собравшихся, разглядывал самого себя с недовольством: действительно, он совсем иссох. Посоветовать себе быть аккуратнее, что ли?

«Множественное разделение», странность Каспера, не значила изменение характера. Взаимопонимание его версий было абсолютным, таким, каким даже между двумя самыми близкими людьми не бывает, потому что все Касперы, по сути, были одним человеком. Тела просто разные. И поступки-мысли в настоящем времени тоже. Однако легко предугадать свои действия в той или иной ситуации, не так ли? Касперу вот удавалось.

Из его версий вышла бы замечательная команда, вот только — во-первых — это дико путало окружающих и — во-вторых — это было опасно для его психики. Объединять впечатления нескольких вариаций и так трудно, а если кого-то ещё и ранят? Летом Каспер уже умер. Это ужасное ощущение. Схождение с ума — ещё хуже.

Однако сейчас в Авельске его было два, и ситуация давила неимоверно: Каспер старался держать себя в руках, но на странности всё отражалось. Ему нехило перепадёт, когда операция завершится. Но всё — потом. Сначала Роан.

Каспер-который-в-светлом поймал взгляд Каспера-который-в-чёрном и мотнул головой. О. Неплохо. Появилась возможность скрыться.

«Вы же не думали, что я дам вам рисковать первыми?»

Каспер шёл на безумство. Не большее, чем сделаться подопытной игрушкой экспериментаторов, однако на достаточное — и он целиком это осознавал. Он просто идиот. Лезет, куда не следует. Однако он помнил примерный план здания и помнил, что всегда существует чёрный ход… где-то в лесу. А Каспер достаточно хорошо ориентировался в окружающем мире, чтобы справиться.

С двух фронтов. Это увеличивало шансы.

Пока Каспер в светлом отвлёк собравшихся, Каспер в чёрном отступил назад и направился в обход. Должен быть ещё вариант. Ещё путь.

А вот и он. Надо же. Они использовали все средства защиты, но Каспер, устойчивый к действию путающих странностей, мог не тревожиться за правдивость своей находки. Замаскированная под валуны и мох дверь, давно уже покрывшаяся плесенью — не использовалась. Не было повода. Хах, вот и поплатились. Там, со стороны, уже взвился в воздух пронзительный, спиральный звук, и его сложно было не распознать: только от крика этого человека мог даже массивный ход провалиться. Или они очерчивали территорию? Странность Бориса, несомненно, заработает потом. Сперва — атака напрямую. Интересная стратегия.

Каспер мощным пинком ударил по двери, и она обвалилась, рухнув обломками и седой пылью. Открылся чёрный проход. Кас достал фонарик и деловито посветил, разглядывая грязные каменные стены. Тоннель уходил вдаль, прямой, как дорога в Ад, и пахнущий затхлостью, пыльный и крайне отвратительный. А за ним ждал Роан. Каспер без сомнений спустился и, отмеряя шаги, направился вперёд.