«Майское утро, чириканье птичек…» Майское утро, чириканье птичек, Бархатных листьев прозрачная новь, Запахи счастья, душистые свечи, В каждом цветении мир и любовь. Лето уже подрастает травою, Птица присела в желанном гнезде, Небо огромное и голубое В каждом окошке, в тебе и во мне. Предощущение тайн и открытий, Новые образы старых вещей. Всё, что томило, уже позабыто. Жизнь с каждым вдохом милей. «Птицы в гнёздах ещё и жируют одни одуванчики…» Птицы в гнёздах ещё и жируют одни одуванчики. Молодая весна заступает за лета межу. У кувшинок в пруду пока тонкие пальчики, Только шмель затянул бесконечное «жу-у-у-у». Ненадёжно всё, хрупко и девственно-трепетно, Так всегда, когда новая жизнь восстаёт. Поначалу ослабленно, хило и немощно, А затем зеленеет, живёт и цветёт. Отогрелась земля и сплошными армадами Поползло, побежало, взмахнуло крылом. Мир наполнился гулом, гремит канонадами Молодым ликованием, тёплым дождём. Капли к лужам глубоким летят батискафами, Солнце сушит над ними цветной парашют. Тучи мчатся по небу, огромными лапами По сверкающим молниям бьют. Птицы в гнёздах ещё и жируют одни одуванчики. Молодая весна заступает за лета межу. У кувшинок в пруду, пока тонкие пальчики, Только шмель затянул бесконечное «жу-у-у-у». «Клёны и ясени осень украсили…» Клёны и ясени осень украсили, Синь подогрели огнём. Медленно падали, таяли, плакали. Кто бы сказал мне, о чём? Наши надежды, зонтами укрытые, Речи о счастье былом. Редкие встречи, друзья позабытые Кажутся призрачным сном. В сказках находим мы наше спасение, От вездесущей зимы. Только тревожат и давят сомнения, Так уж устроены мы. Вот бы и нам возрождаться, заведомо Зная о светлой весне. И не страшиться печалей неведомых, Верить судьбе и себе. Клёны и ясени осень украсили, Синь подогрели огнём. Медленно падали, таяли, плакали… Кто бы сказал мне – о чём? «Сомкнулись своды, и пропала синева…» Сомкнулись своды, и пропала синева. Лишь зелень сочная победно шелестит. Стеной стоит высокая трава, И речка быстрая волною серебрит. Заходит лето, зрелостью полно, Вальяжно сядет, ляжет развалясь. Не даст до октября закрыть окно, Влюбленным глаз сомкнуть не даст. Закружит, пухом легким завьюжит, Тяжелой спелостью обрушится садов. Так в каждом утре расшевелит жизнь, Что день продлиться век готов. Всё ярче краски, как в счастливом сне. Дыханье глубже, радостнее взгляд. Хотелось бы мне вспомнить о весне, Но не с кем, каждый лету рад. «Волнуются верхушки старых кленов…» Волнуются верхушки старых кленов, Хотя им волноваться не к лицу. Утюжит ветер луг густой, зеленый, С волны сдувает жёлтую пыльцу. Пух тополиный пахнет липким зноем, Летит за шагом, никнет под ногой, Надеется, что белый свет укроет От тёплых ливней с быстрою водой. И ветрено так славно. И свободно Вдыхаю мир открытый и большой. Люблю его, клянусь вам принародно Доверчивой и искренней душой. «Лёд качнулся…» Лёд качнулся. Вскрылись полыньи, Холод покидает голый лес. Солнце дышит. Движутся лучи От снегов последних до небес. Утка ждёт, Пока растёт камыш, И лелеет птенчиков в душе. Тает снег, Стекает с тёплых крыш, Нет возврата к холоду уже. «Торопится шиповник отцвести…» Торопится шиповник отцвести, Плоды налить, листвой отзеленеть. Как будто бы иного нет пути, Как расцвести и следом умереть. Цветы взмахнут кудрявой головой, Лист опадёт, растает тёплый снег. Жизнь возродится только лишь весной. И так за годом год, за веком век. Круженье радости, безумие конца В одну сплелись смертельную спираль. Свобода − только маска для лица, Увидевшего вечную печаль. И счастья мы не знаем своего. Пробившись сквозь заботу и любовь, Оно нам не открыло ничего, Лишь приглушило ненависть и боль. Цвети, шиповник, зеленей листвой, Плодами радуй, запахом чаруй. От нас прими с открытою душой И первый, и последний поцелуй. «На дальнем небе бирюза…» На дальнем небе бирюза, А здесь гроза и клокотанье, Шумов небесных голоса И ливня громкое стенанье. Блестит и стелется трава, Плывут шары в глубоких лужах, Остекленели дерева, Застыли в позах неуклюжих. В движенье всё. Ночь среди дня Нас обнимает мокрым пленом. Душа мечтаньями полна, Раскрыта к новым переменам. Гроза грохочет, льёт, шумит. К ногам бросает туч остатки. Что погибало − оживит И вдаль умчится без оглядки. |
