– Хорошо полетали, – ответил он и добавил еще тише. – Спасибо.

Литта только улыбнулась и потерлась носом о его плечо.

– Чешется, а руки грязные, – пояснила она. – Пошли слушать разбор полетов!

– П-прекрасное представление, – чуть заикаясь, выговорил полковник. – И все же я считаю, что женщинам в авиации не место. Если уж так хочется, и если у нее имеется свой аэроплан, пускай летает в свое удовольствие, но как наставник…

– Как наставник, – сквозь зубы выговорил Фальк, – Литта намного лучше меня. У меня есть боевой опыт, это верно, но зато она прекрасно работает с личным составом, у нее к этому талант. Она людей чувствует… Да она даже улитку уговорит от земли оторваться!

– Я понимаю, конечно, что вы, герой войны, – тот выразительно покосился на его ногу и костыль, услужливо поданный механиком, – в восторге от такой прелестной наставницы, но здесь все же летная школа, а не… гм… заведение определенного пошиба!

– Странно, что девица всего одна, – поддакнул адъютант.

Фальк сперва онемел, а потом глаза заволокла красная пелена, и он чувствовал только, как начальник пытается поймать его за руку, а потом сделалось очень жарко, и он понял, что его перехватила Литта, держит обеими руками за пояс и упирается, не подпуская к полковнику. Сила у нее в самом деле была не девичья.

– Тихо, угомонись, – проговорила она ему в ухо, а назад крикнула: – Осторожнее, он же контуженный!

– Убью… убью гадину… – Фальк снова рванулся, но Литта держала его мертвой хваткой. – Да как он посмел такое о тебе!.. Гнида штабная!

– Я тебя сейчас вырублю, если не успокоишься, – сказала она совершенно серьезно. – Я умею. Прекрати немедленно истерику!

Фальк дышал, как запаленная лошадь, но бешенство понемногу отступало, оставалось только какое-то гадкое чувство: он был не в небе, он ничем не мог ответить на оскорбление, и ладно бы оскорбили его, но Литту!..

– Всё… ну всё, мой хороший, – она погладила его по затылку. – А с этой дрянью я сама разберусь. Я гражданская, это раз, а два – ты помнишь, кто мои родственники. Если что, ему мало не покажется. Ну-ка, присядь… Вик! Принеси воды, Фальку плохо!

– Бегу! – курсант сорвался с места. Фалька действительно любили, Литту тоже, и у многих чесались кулаки начистить физиономию если не полковнику, так хоть адъютанту. – Держите, госпожа…

– На голову ему лей. Да не так! – Литта отобрала у Вика ведро и выплеснула его на Фалька. Тот вздрогнул и окончательно очнулся. И понял, что сам себя погубил – после такого представления его просто вышибут отсюда коленом под зад, забыв о заслугах… – Остынь. А я сейчас вернусь.

Фальк потерянно смотрел ей вслед.

– Держите тут сумасшедших!.. – доносилось от начальственного аэроплана. – Инвалидов и каких-то шлюх! Я доложу!..

– Ах, значит, шлюх… – негромко, но очень отчетливо произнесла Литта, и Фальк невольно вздрогнул, вспомнив разговор на берегу озера. – Н-на!

От ее оплеухи полковник отлетел на несколько шагов назад и ударился затылком о стойку шасси, по которой и сполз наземь. На его упитанной щеке отпечаталась пятерня Литты. На этот раз курсанты не сдержались и разразились воплями и свистом.

– Пониже бы тебе врезать, чтоб поменьше о шлюхах думал, да ведь покалечу, – презрительно произнесла Литта. – Дрянь. Прав Фальк, гнида штабная, а туда же… Забери эту мерзость с нашего аэродрома, – велела она адъютанту, забившемуся под аэроплан. – И проваливайте отсюда поживее! А если надумаешь жаловаться… – тут девушка улыбнулась, и полковник постарался потерять сознание. – Узнай на досуге, чья я дочь. Передумаешь.

Она вернулась к Фальку, села рядом наземь и обняла его за плечи.

– Эх ты, чудак-человек, – сказала она, вытирая ему мокрый лоб. – Ну что тебя так разобрало? Ну сказал этот тип гадость, подумаешь… Ты же знаешь, что это неправда. Хотя, помнится, кое-кто недавно…

– Прекрати, – сдавленно попросил он. – Я только сейчас понял, что именно тогда сказал.

– Ты ведь уже извинился, – удивилась Литта.

– Да. Но до конца все равно не осознавал. Как погано-то…

– От чего?

– От всего, – Фальк опустил голову ей на плечо. – Я… да что я, переживу. Я привык, что все пялятся и… неважно. Но ты…

– Так я тем более переживу, – фыркнула она. – У меня с чувством собственного достоинства проблем нет. И словом меня обидеть, конечно, можно, но я ведь отвечу. И не факт, что тоже словом.

– Да, я видел. Красиво вышло, – невольно усмехнулся он. – Ты очень сильная.

– В отца, наверно, пошла. Он здоровенный. Хочешь, познакомлю?

– Ты же обещала не приставать.

– А причем тут это? Он адвокат, кстати. Так что засудит эту полковничью рожу за оскорбление моей чести и достоинства, у нас свидетелей вон человек тридцать. А если за меня, так отец его посадит, как пить дать, неважно, какая это шишка… – Литта потерлась щекой о его макушку. – Ну ты как? Очухался?

– Вроде бы… Никогда со мной такого не приключалось. Разве что в бою, но чтоб вот так… – Фальк помолчал. – Меня, наверно, все же выставят. И неба мне тогда уже не видать…

– Пусть попробуют, – холодно ответила Литта. – Я же сказала, кто мой отец. Мы им еще оскорбление героя войны припомним, вот тогда попляшут!

– Одалживаться не хочу. А заплатить нечем.

– Нет, ты все-таки потрясающий идиот, – покачала она головой. – Сказал тоже… Тс-с-с, начальник идет!

Тот подошел и остановился в паре шагов.

– Вы что устроили, сволочи? – тихо спросил он. – Мало мне ваших выходок, ваших скандалов, вы еще и старшего по званию чуть не убили!

– Так за дело, – без тени раскаянья сказала Литта. – И мне без разницы, я же гражданская. А Фальк до него и не дотронулся, вон свидетелей сколько!

– Одного не пойму, как ты удержала этого психического, – начальник плюнул и сел рядом прямо наземь. – Я не смог.

– Уметь надо, – усмехнулась Литта и почему-то посмотрела в небо. – Прабабушка научила. Удерживать надо уметь… Пойдем, Фальк. Ты весь мокрый, аж капает.

– А кто меня облил?

– А кто чуть полковника не убил?

– А кто ему по морде врезал?

Начальник посмотрел им вслед, покачал головой и закурил. Хоть помирились, и на том спасибо. Конечно, нервы они ему еще помотают, но если он верно расслышал, папа у Литты непрост, так что, может, школу и не расформируют, а инструкторов не отдадут под суд…

Однако время шло, но ничего не происходило.

– Да ему стыдно просто было признаться, как его девушка вырубила одним ударом, – высказал общее мнение один из курсантов. – Причем за дело. Нечего гадости говорить о госпоже Литте.

– Угу, – добавил второй и тяжело вздохнул. – Она только на одного смотрит. А он никак. Был бы я на его месте, так не тянул бы!

– Ты почем знаешь, что б ты делал? – мрачно ответил третий. – Но неважно. Главное, этот тип наверняка навел справки, чья она дочь, а похоже, папа там непростой, у госпожи Литты ведь и аэроплан свой, это ж недешево!..

– Так им всем и надо, – заключили они хором.

– А ну хватит сплетничать! – гаркнула на них повариха Джен и погрозила половником. – Хуже старых бабок… Марш за стол! Ужин стынет!

Однако, как выяснилось, они рано обрадовались. Начальник вызвал Фалька, и по его лицу тот сразу понял, что дело неладно.

– Что? – спросил он.

– Ты присядь, – кивнул тот на стул. Сегодня Фальк хромал сильнее обычного, это было заметно. – А то от таких новостей рухнешь.

– Все-таки приказано меня уволить? – усмехнулся тот, но сел с явным облегчением.

– Нет, – ответил начальник и прошелся, заложив руки за спину. – Напрямую они почему-то не могут, видимо, действительно навели справки о том, кто такой отец Литты, а она наверняка замолвила за тебя словечко, у нее не заржавеет. Кстати, кто он?

– Какой-то адвокат, – пожал плечами Фальк, хотя его покоробило. – Наверно, известный, раз она о нем так говорила. Так что случилось?

– У нас будет повторная инспекция. С проверкой квалификации пилотов-инструкторов. На, ознакомься, чего они от нас хотят.