Исполнительный директор, председатель и главный акционер «Кэмфилд Офшор» был редкой историей успеха на северо-востоке, главой бизнеса, который фактически расширялся, в то время как производственная база региона тревожно сокращалась, благодаря конкуренции с дешевыми иностранными импортерами и безразличному правительству, которое всегда отдавало предпочтение свободному рынку.

Кэмфилд противостоял тренду, имея интересы в различных сферах и империю, построенную на взятые в заем деньги под низкие проценты, а также благодаря тому, что иногда называли предпринимательской жилкой. Он был застройщиком с заявленной миссией, которая обещала реализацию максимального потенциала для земель с низким коэффициентом использования, зачастую заброшенных земель на севере, но у его бизнеса было множество подразделений. Также была ветвь «предоставления услуг», которая участвовала в тендерах за государственные контракты в расширяющемся частном секторе. Оказываемые услуги включали уход за больными и пожилыми людьми, плюс организацию общественного питания в госпиталях, тюрьмах и больших рабочих столовых.

У Хелен было свое мнение о деловой хватке Алана Кэмфилда. Казалось, ему удалось сколотить значительное состояние в несколько сотен миллионов фунтов, воспользовавшись несчастьями других людей. Если бы совет, особенно северный совет, получил бы недостаточное для функционирования финансирование от центрального правительства, тогда Кэмфилд любезно бы вмешался и всех спас, забрав сотрудников и активы из балансовой ведомости совета. Затем он бы «упразднил» этот «неэффективный» бизнес, что на практике означало избавление от ряда сотрудников, в то время как оставшиеся, которые отчаянно цеплялись за свою работу, были бы вынуждены подписать новые контракты с меньшим количеством прав и льгот: чтобы обеспечить «гибкие» методы работы. В резко усеченном виде, эта новая дочерняя компания затем предоставит минимальный набор услуг зависящим от совета людям, которые зачастую были самыми уязвимыми членами общества, так что их жалобы проигнорируют. Каким-то образом, этому новому, экономичному и эффективному бизнесу удастся ворочать крупной прибылью, выплачивая своим сотрудникам минимально возможную заработную плату за «неквалифицированный» труд. Насколько могла судить Хелен, ни те люди, что предоставляют услуги, ни те, кто от них зависит, не получают выгоды от приватизации. Единственный, кто выигрывает от новых методов ведения дел ― Алан Кэмфилд.

Хелен листала экземпляр «Татлер» первый и единственный раз в своей жизни, время от времени бросая украдкой взгляды на миллионера, который хмурился, смотря в меню, будто оно ему совсем не нравилось. На данный момент, второй интересующий ее человек, к счастью, вошел в ресторан. Раболепный метрдотель лично проводил Джо Линча, главу городского совета Ньюкасла, к столу Кэмфилда, нашептывая банальности, как приятно того снова видеть.

«Это уж слишком в отношении демократически избранного представителя рабочего класса», ― подумала Хелен.

Советник Линч занял место напротив Алана Кэмфилда, и они начали тихо разговаривать друг с другом. Хелен была недостаточно близко, чтобы слышать их, но поступившая ей наводка была верной. Глава совета, который мог направить мнение совета в любом направлении по поводу предстоящего тендера на недвижимость в Риверсайде, сделки по консервативной оценке, которая будет стоить сотни миллионов долларов успешному бизнесу, потчевался дорогим ужином с одним из главных покупателей. Только один этот факт, упомянутый в ее статье, будет достаточным, чтобы вызвать ужас. Читатели, несомненно, станут задаваться вопросом, что еще советник Линч может получать от Алана Кэмфилда в обмен на его влияние.

Хелен убедилась, что официанты заняты, и приподняла кончик шарфа одной рукой и активировала камеру другой. Звук, издаваемый затвором, не мог быть услышан дальше пределов ее стола, но она подождала мгновение, чтобы посмотреть среагирует ли на него один из мужчин. Когда они не показали никаких признаков осведомленности, она повторила маневр еще раз.

― Попался, ― тихо прошептала она себе под нос.

В этот момент входная дверь ресторана резко распахнулась, и раздался громкий стук, когда она врезалась в стену. Человек, распахнувший ее, выглядел озадаченным, будто не осознавал своей собственной силы ― что было вполне вероятно, судя по его массе. Вместе с большинством обедающих, Хелен посмотрела в сторону шума и была шокирована тем, что увидела. Она никогда не встречала этого мужчину прежде, но она сразу же его узнала. Метрдотель быстро ушел с его дороги, а официант позволил мужчине пройти, не сказав ни слова. Почти все в ресторане узнали новоприбывшего или слышали о его деяниях. Он был самым опасным человеком в городе и направлялся прямиком к Хелен.

***

Фотографии последней партии пропавших людей покрывали всю поверхность стола Йена Брэдшоу в штабе, расположенные аккуратными рядами слева направо. Более дюжины лиц смотрели на него, а он смотрел на них, не слыша звуков от его коллег, занимающихся своими делами: звона телефонов, стука по клавиатуре при подготовке нового отчета, смеха из-за привычного офисного подшучивания. Йен Брэдшоу абсолютно не замечал ничего из этого.

Он уже изучил все случаи сообщений о каждой женщине, пропавшей на северо-востоке Англии, даже датируемые несколькими годами ранее того, как нашли труп обожженной девушки, но не обнаружил ничего, что связывало с ней любое из них. Как и Том, он слушал радио в своей машине, когда советник Фрэнк Джарвис умолял поделиться информацией о его пропавшей дочери, и Брэдшоу вспомнил о коротком периоде времени, когда они задавались вопросом, может ли она оказаться обожженной девушкой: теория, которая прожила ровно столько времени, сколько им понадобилось, чтобы сравнить их рост. Сандра Джарвис была почти на четыре дюйма выше обожженной девушки.

Брэдшоу расширил круг поиска и попросил помощи по всей стране, даже хоть он нутром чуял, что эта девушка местная. Эти изображения были отправлены в Северный Йоркшир, и он внимательно прочитал все сообщения, отсеивая их одно за другим. Некоторые пропавшие девушки были слишком невысокими или слишком высокими, некоторых он смог исключить из-за цвета кожи или по другим отличительным признакам, а другие пропали после того, как нашли их жертву. Он начал приходить к неизбежному выводу, что, кем бы она ни была, никто не сообщал об исчезновении обожженной девушки ― но, как могла молодая женщина просто так незаметно исчезнуть?

Брэдшоу снова посмотрел на ее фотографию, отмечая про себя каждую отметину и изъян на ее обожженной коже. Он знал, что становится одержимым, но он ничего не мог поделать с собой. Ему было необходимо узнать, кто она. Он прошелся взглядом по границе выжженной плоти на ее лице и шее, где кислота лишила ее личности. Затем он кое-что заметил. Там была крошечное пятно, которое была слегка другого цвета, чем большие пятна на ее лице и шее. Он все еще внимательно вглядывался в него, когда раздавшийся голос инспектора Кейт Теннант вырвал его из частных мыслей.

― Прервитесь на минутку, ― громко сказала она, и четыре других члена команды перевели на нее свое внимание.

Отряд Теннант неуклонно сокращался, так как детективов переназначали на более важные дела, ведь теперь прошло уже двенадцать недель с тех пор, как обожженную девушку нашли, и никакого прогресса не наметилось.

― Я знаю, что вы разочарованы, ― она казалось, посмотрела на каждого из них по очереди, ― это написано у вас на лицах, ― никто не возразил при этих словах своего инспектора, ― но мы раскроем это дело.

Похоже, настало время для длинной давно назревшей вдохновительной речи.

― Если мы расследуем каждую зацепку, неважно, какой несущественной она может казаться, рано или поздно, подвижки наметятся. Мы получим настоящую, надежную информацию об этой жертве, но только если будем выкладываться по полной программе. Это означает, что мы не должны позволять растущему пессимизму взять верх над нами, ― несколько человек промычали что-то в знак согласия, ― потому что я не позволю этому делу остаться нераскрытым.