― Так значит, вы использовали тайник, чтобы договариваться о встречах на Безымянной Тропе.

― Да, но я не планировал встречаться с ней в тот день.

― Тогда зачем она туда поехала?

― Я не знаю.

― Она встречалась с кем-то еще?

― Боже, нет.

― Вы в этом уверены? ― Белл кивнул. ― И вы, точно, не планировали встречу в день ее убийства?

― Точнее некуда. Я бы не забыл о встрече с ней. Во-первых, они требовали подготовки, и...

― Продолжайте.

― Ну, они были запоминающимися.

― Из-за секса?

― Да, ― с вызовом ответил Белл, ― но не только. У нас была связь.

― Вы любили ее?

― Ребекку?

Том кивнул.

― Это закономерный вопрос. Я не просто так любопытствую.

― Думаю, что да.

― Думаете?

― Я не уверен, что знаю, что это слово значит. Я не думаю, что когда-либо любил. Были времена, когда я встречался с Ребеккой и был так счастлив, что, в самом деле, чувствовал, как мое сердце бьется в груди: но любовь ли это или просто похоть? Затем впоследствии, я уезжал от нее, чувствуя себя абсолютно довольным, за исключением того, что думал, когда мы увидимся с ней в следующий раз. Это любовь? Вероятно, да.

― А она вас любила?

В этот раз он не колебался с ответом.

― Да.

― Она вам так сказала?

― Она использовала это слово.

― А вы использовали это слово?

― Это имеет отношение к делу?

― Пока не знаю: но я подозреваю, что мне придется задать вам более смущающие вопросы, чем этот, прежде чем мы все выясним, так почему бы вам просто не ответить?

― Нет, да, в некотором роде, ― он вздохнул. ― Я привык автоматически отвечать «Я тоже» или «Как и я» и иногда может «Люблю тебя тоже».

― Но вы бы произнесли это быстро, как будто несерьезно к этому относитесь?

― Вероятно, ― признался он.

― Женщины такое замечают, ― сказал ему Том.

― Я знаю, ― ответил Белл, ― я понимаю женщин, поверьте мне. Я просто всегда ассоциировал слово «любовь» с чем-то постоянным, и я не представлял, как мы можем иметь постоянные отношения.

― Почему не представляли? Если она любила вас, она могла уйти от мужа, а вы могли попросить у жены развода.

― По вашим словам, все очень просто.

― Могло быть.

Белл покачал головой.

― На что бы мы жили? Если бы я попытался развестись с Энни, меня бы вышвырнули с работы вот так, ― и он щелкнул пальцами. ― Если бы Ребекка бросила своего старика, он бы долгие годы натравливал на нее адвокатов. У него деньги вложены повсюду, некоторые на банковских счетах в Джерси, другие в недвижимости за границей, такого рода вещах.

― Тем не менее, вы все еще могли бы так поступить, ― упорствовал Том, ― порвать со всем, начать с чистого листа, если бы, действительно, этого захотели.

― Да, ну, вероятно, тогда мы просто были ленивыми, ― его голос смягчился. ― И у меня были дочери, о которых нужно было думать.

― И что вы чувствуете к ним? ― спросил Том. ― К вашим дочерям, то есть.

Его ответ был мгновенным.

― Я люблю их больше жизни.

Том решил не трогать эту тему.

― Разве это было не слишком затейливо? ― спросил он вместо этого. ― Оставлять сообщения друг другу в стене?

― Я едва ли мог писать ей письма или оставлять записки в замороженной фасоли в местном супермаркете.

― Но вы часто виделись с ней в спортивном клубе?

― Так мы познакомились, но я никогда на самом деле не был там с ней наедине. Всегда кто-то был поблизости. Если замужнюю женщину видят в баре или на теннисном корте более чем единожды с тем же самым парнем, все сразу же предполагают, что они занимаются сексом. Тут любят сплетни. У них есть деньги, они не работают, и им скучно. Они обожают ловить кого-то, занимающимся тем, чем ему не положено.

― Как вы до этого додумались?

― Вы можете винить в этом Энни. Она купила мне на рождество роман про шпионов. Главный герой должен был контактировать со своим агентом во вражеской стране, так что они придумали тайник. В общих чертах, нужно написать записку, а затем найти место, где ее оставить, но это место должно быть где-то, где никто случайно на нее не наткнется. В каменных изгородях на полях полно болтающихся камней. Мне просто пришлось один отметить, чтобы Ребекка могла найти его. Я взял баллончик краски и нарисовал на камне белой краской, а затем оставил свою первую записку и поставил камень на место. Это было легко.

― Как Ребекка узнала, когда забрать ее?

― До этого момента, мы старались видеться друг с другом каждые два или три дня в то же самое время в том же самом месте, но в половине случаев этого не происходило. Если ее муж был дома или, если старик Энни собирал встречу с клиентом, я не мог вырваться, один из нас оставался сидеть там, так что я пообещал, что найду способ получше. Каждое утро по пути на работу, я отвлекался на пару минут, нацарапывал записку Ребекке и оставлял ее за камнем в стене. Иногда, записка гласила, что я смогу увидеться с ней в этот день и в какое время, или, по меньшей мере, я мог сказать ей, что не смогу с ней встретиться.

― Ребекка приходила позже утром, забирала мое сообщение и оставляла одно для меня. Я отлучался с ланча или по пути куда-то, и забирал ее ответ. Иногда, она подтверждала нашу встречу, иногда говорила, что не сможет прийти, что всегда было разочарованием, но, по крайней мере, я оказывался в курсе и не тратил время, ожидая ее там.

― Это все, что вы писали? Просто время встречи?

― Поначалу, но иногда, мы оставляли друг другу письма. Ребекка начала это.

― Что было в письмах?

― Просто, ну знаете, что мы чувствовали друг к другу, как мы хотели быть вместе, а не прикованы к другим людям. Это был наш способ поддерживать искру, когда мы не могли увидеться друг с другом.

― Но вы оба уничтожали эти письма?

― Конечно.

― За исключением того, что Ребекка оставила в бардачке, ― напомнил он Беллу. ― Должно быть это напрягало, вся эта игра в шпионов.

― Да, но знаете что: также это было и захватывающе. Мы крались по округе, как парочка подростков, чьи родители не одобрили того, что мы вместе. Ну, знаете, как будто мы были одни против всего мира. Это все было частью игры.

― Я понимаю, ― сказал ему Том, ― так что произошло в тот день, когда ее убили?

― Я не знаю, ― сказал ему Белл, ― мы не встречались в тот день. Ей не полагалось там быть.

― Это я и пытаюсь понять, ― сообщил ему Том. ― Если вы утверждаете, что она была убита каким-то проходившим мимо маньяком, что она каким-то образом оказалась в не том месте, в не то время, и, что вы прибыли туда спустя пять минут, в это, откровенно говоря, сложно поверить, но все же это куда убедительнее, чем ваша история.

― Это не история, Том, ― сказал Белл, ― это правда.

― Тогда что она там делала, если вы не назначали ей встречу? Кто-нибудь еще знал о тайнике?

― Нет.

― Вы в этом уверены?

Белл кивнул.

― Я был очень осторожен. Поблизости никогда никого не было, когда я клал письмо в стену. Никто больше не знал об этом, только если...

― Только если что?

― Ребекка рассказала им о нем.

― Зачем ей это?

― Она бы не стала, ― сказал Белл. ― Я много об этом думал. Даже, если по какой-то необъяснимой причине, Ребекка хотела рассказать об этом подруге, если она ощущала потребность похвастаться или признаться или спросить совета, не было бы никакой причины открыть точное местоположение наших сообщений, ведь так?

― Не было бы, ― согласился Том, ― что оставляет вас с проблемой и большим пробелом в вашей истории. Если это было единственным способом, которым вы общались друг с другом, кроме тех случаев, когда вы физически были вместе, тогда она пошла к вашему привычному месту в тот день, если вы не звали ее?

― Я не знаю, ― признался Белл.

― Могла ли она перепутать день или время?

― Может быть. Хотел бы я знать, поверьте мне. Этот вопрос гложет меня больше двух лет.

― Мог ли кто-то проследить за ней и увидеть, как она оставляет там сообщение?