— Если ты пришёл, чтобы отправить меня на аборт, то я не буду этого делать, — Лиззи пытается справиться с волнением в голосе. — Я ни за что на это не пойду. Я не потребую с тебя никаких денег.

— А кто об этом говорит?

— Что?

— Что ты думаешь о нас?

— Нет-нет-нет, — она качает головой. — Нет, Томми, даже не начинай.

— Почему?

— Почему?! Я даже и не знаю. Может быть, потому, что я была влюблена в тебя ещё подростком? Может быть, потому, что я близка с тобой, но ты не впускаешь меня в своё сердце? Ты до сих пор вспоминаешь её! И я… Я так не могу. Я хочу, чтобы мужчина целиком и полностью принадлежал мне, я не могу делить его с кем-то ещё.

Лиззи вздрагивает, когда Томми кончиками пальцев касается её щеки. Она не отшатывается, не может: ноги словно вросли в пол.

— Ты никогда не спрашивала, что я думаю об этом.

— А зачем спрашивать, если у тебя всё на лице написано.

— Ты всегда была рядом со мной. Когда я вернулся после войны, ты не перестала со мной общаться. Ты поддерживала меня и готова была предложить любую помощь. На тебя я мог положиться. И сейчас могу. И меня приводит в ярость мысль, что ты можешь находиться не рядом со мной. Когда произошла история с Алфи, я ревновал. И не потому, что ты — моя давняя и близкая подруга, а потому что… Потому что ты — та женщина. Ты нужна мне, Лиззи.

Шеффилд чувствует, как по её щекам начинают катиться слезы. Она всхлипывает и обнимает за шею Томми. Он прижимает её к себе, что-то шепча на ухо.

— Томми…

— И что ты теперь думаешь о нас?

— Пообещай мне, что мы не побежим к алтарю из-за моей беременности.

— Обещаю.

— И ты постараешься не влезать в неприятности.

— Обещаю.

Лиззи улыбается сквозь слёзы и целует Томми.

***

Эмма не перестаёт удивляться организаторским способностям семейства Шелби даже тогда, когда Исайя кружит её в танце. Она смеётся, перехватывает Финна и становится его партнершей, пока Эвелин бросается на шею к Эдварду.

Лиззи держит в руке бокал шампанского и осматривается. Артур танцует с Линдой, Эйда что-то рассказывает Гарри прижимаясь головой к его груди; Розалия и Эндрю разговаривают возле угла, отведённого для подарков. Эсмеральда и Полли сидят за столом, периодически чокаясь друг с другом, а дядя Арчи развлекает Беатрис шутками, и она громко смеётся, прижимая ладони к покрасневшим из-за выпитого алкоголя щекам.

— Как ты себя чувствуешь?

— Превосходно, — Лиззи склоняет голову и касается щекой плеча Томми. — Мне так спокойно и хорошо.

— Вот мы и стали одной семьёй.

— Надеюсь, Эва и Финн не разочаруются.

Томми смеётся.

— А ты?

— Моя очередь разочаровываться ещё не настала, — парирует Лиззи с улыбкой.

— Настанет.

— О, я слишком долго ждала того момента, когда мы будем вместе, так что меня ничем не расстроишь.

Лиззи кладёт ладонь на свой живот и прикрывает глаза, наслаждаясь любовью, счастьем и смехом празднующих замечательное событие сегодня вечером в «Гарнизоне».

Теперь ей никакая Америка не нужна.

========== 12. That woman ==========

Комментарий к 12. That woman

Мне не верится, что “That woman” получает статус “закончен”. Работа писалась с сентября 2018 года. И это, надо сказать, было удивительное время.

В очередной раз скажу, что очень боялась, когда начинала писать; боялась, что персонажи и всё остальное не понравится. Но вам, читателям, понравилось. И за это хочу вас поблагодарить.

И не только за это. А ещё и за отзывы, которые вы оставляли под главами. Для меня они — стимул писать. Они подбадривали меня, и я с удовольствием садилась перед ноутбуком и начинала набирать главу.

Спасибо, что были с ребятами на протяжении двенадцати глав.

Жду ваших отзывов, хотя бы несколько слов. Давайте сделаем вместе отличный финал :)

I buy my own things, I pay my own bills

These diamond rings, my automobiles

Everything I got, I bought it

Boys can’t buy my love, buy my love, yeah

I do what I want (Yes), say what you say

I work real hard every day

I’m a motherfucking woman, baby, alright

I don’t need a man to be holding me too tight

I’m a motherfucking woman, baby, that’s right

I’m just having fun with my ladies here tonight

I’m a motherfucker

Mmm, yeah

Kesha — Woman.

29 октября, 1929 год.

Обладательница бордовых туфелек выходит из машины и попадает прямо в грязь, но вместо того, чтобы начать возмущаться и жаловаться на осень, она, улыбаясь алыми губами и жмурясь, произносит:

— Да уж, день другой, но Бирмингем всё тот же.

— Мне пойти с тобой?

— Конечно! — Розалия оборачивается, и рыжие локоны ложатся на спину. Она протягивает ему руку. — Эндрю, ты же тоже моя семья. Даже слышать ничего не хочу. Идём вместе и только вместе!

Эндрю смущенно улыбается и хватается за протянутую руку миссис Беллорд. Дверь им открывает Беатрис, которая радостно вскрикивает и, не удержавшись, бросается на шею к Розалии.

— Мисс Шеффилд!

— Беатрис! — Роза крепко обнимает её. — Во-первых, я теперь миссис Беллорд. А во-вторых, я же просила обращаться ко мне по имени!

— Простите… — Беатрис отстраняется, вытирая выступившие слёзы. — Я просто… Так рада Вас видеть, я так соскучилась! Практически все разъехались, дома стало так тихо…

— Роза!

Возмужавший и вытянувшийся за два года Эдвард бросается к сестре, чуть не сшибает её с ног и заключает в такие крепкие объятия, что ей кажется — несколько рёбер он ей точно сломал.

— Эд! — она начинает покрывать поцелуями его лицо, взъерошивает тёмные волосы и с гордостью смотрит на младшего брата. Ещё один врач в семье — это вам не шутки!

— Теперь, когда практически все страсти улеглись, предлагаю пообедать.

— Гарри!

Теперь уже очередь Розалии виснуть на шее и что-то кричать в ухо. Гарольд улыбается, вдыхает французские духи младшей сестры и отрывает её от пола, кружа вокруг себя.

Когда они только-только садятся за стол, в дом приходят Эвелин и Лиззи с дочкой Амелией. И всё по-новой: объятия, поцелуи, смех и радостные крики. Розалия жадно всматривается в лица сестёр: одно дело — присланные в письмах фотографии, а другое — встретиться вживую. Если Эва не изменилась (те же сложные и аккуратные причёски, самые модные платья; импульсивность и неумение следить за языком), то Лиззи кажется ей совершенно другой. Может, материнство и замужество изменили её, а может, то, что она наконец-то получила всё то, что так хотела все эти годы. Но она всё также носит жёлтые платья, красит губы ярко-красной помадой и командует (правда, теперь не так резво, но Эдварду до сих пор достаётся).

— Выкинь эту ужасную рубашку, в такой даже нашего деда не хоронили! — обращается к Гарри Эвелин, целуя Эндрю в щеку. Гарри закатывает глаза.

— Я тоже рад тебя видеть, сестрёнка.

Когда они, наконец, садятся за стол, Розалия узнаёт ещё несколько новостей: Беатрис вышла замуж за их дядю Арчи, который, кажется, взялся за ум — устроился на работу и больше не прикладывается к бутылке так часто. Гарри всё ещё встречается с Эйдой, она теперь живёт в их доме. Эвелин часто проводит здесь время, в отличие от Лиззи, которая заглядывает сюда не так часто.

Гарри, прокашлявшись, встаёт и произносит тост:

— Удивительно, что мы, повзрослев, обзаведясь собственными семьями и разъехавшись, возвращаемся сюда. Домой. Наверное, в этом месте действительно что-то есть. Что-то такое, без чего мы не можем.

— Потому что это ваш дом, — дядя Арчи, отпросившийся с работы, накрывает его ладонь своей, — и он им всегда будет.

Пообедав, Эвелин начинает возиться со своей племянницей. Розалия, подперев щеку рукой и наблюдая за ней, спрашивает:

— Я не хочу детей. Финн не хочет детей. Мне ещё в детстве хватило орущего Эдварда. Лучше, когда есть племянник или племянница — пришёл, подарил подарок, понянчил и ушёл.

— Но когда-нибудь они появятся.