Разлука с Змеевицей, ставшей ему за последний месяц такой родной, лишение возможности нормально с ней попрощаться жгло сердце не хуже раскалённого железа — было горько и даже обидно.

Но все эти чувства он раздавил в себе, не дав им расцвести — он всё понимал, ведь это всё было придумано из соображений безопасности, и винить Адэ’н в том, что она заботилась о своём народе, было бы глупо и недальновидно.

Старейшина привела его к потенциальным кандидатам в Напарники — десятку молодых Фурий, находившимся в зале Инициации — аналоге Большого Зала на большинстве островов.

Как объяснила Адэ’н, эти драконы сами вызвались в на эту роль, кто именно станет товарищем Арана на ближайшие много лет, выбрать должен будет он сам.

В этот раз Зал не казался объятым тьмой — он всё прекрасно видел, и мог рассмотреть десяток драконов, с интересом и практически детским любопытством уставившихся на него. Они были разными — шесть самцов и четыре самки. Кто-то крупнее, у кого-то больше крылья, у кого-то более явно были выражены шипы и слуховые отростки.

Насколько разными могли быть люди, настолько различались и Фурии.

И понимал Аран это с нескрываемым восторгом — у него теперь, значит, был достаточно намётан глаз, раз он сумел заметить эти различия. Ведь все остальные знакомые ему люди ничего подобного не сумели бы сделать!

И вдруг юноша встретился взглядом с самым молодым драконом.

Тот зацепил чем-то Арана, но он никак не мог понять, чем именно.

Чешуя его, в отличие от более старших особей и самок, не отливала какими-то оттенками, будь то зелень, синь или багровый, — она была угольно-черной, и это было совершенно неожиданно знакомо.

Несколько чуть более светлых, чем основной тон кожи шрамов «украшали» дракона — его правую переднюю лапу, шею, и пара были даже на хвосте и крыльях!

Но всё это было второстепенно.

Главное — глаза.

Слишком знакомо они сияли в темноте.

В тишине разумов, готовых к маленькому чуду, раздался звон от образовавшейся Связи.

Золотая нить соединила две Души.

***

Едва заметный в наступивших сумерках белый силуэт некрупного дракона скользил в облаках, спеша поскорее добраться до конечной точки своего пути — до родного Гнездовья.

Венту давно не был дома — уже больше пяти месяцев длилось его Великое Странствие, и осталось ему совсем немного, всего недели три пути, ведь повсюду здесь жили люди, но этот путь был самым коротким.

На пути своём молодой дракон видел немало различных существ — разумных и не очень. Пытался даже наблюдать за Чужими Людьми, да только всё без толку — понять их он так и не сумел.

Пару раз ему удавалось даже встретить Чистокровных…

Лишь увидев Ночных Фурий, отвращение и брезгливость в их глазах, он окончательно понял, почему его Стая жила крайне закрыто и держала собственное существование в тайне, совершенно не контактируя с другими стаями и Гнёздами, за исключением соседних стай — но те были почти частью их Гнезда, они тоже имели много запретных знаний, которыми не стоило бы светить перед остальным миром…

Было невыносимо обидно — они, Отверженные, были не виноваты в собственном происхождении — они не выбирали, кем рождаться.

Поговаривали, что на севере от его родного Гнезда проходил путь Странствования маленькой, скрытной стаи ещё одних Чистокровных.

Возможно, среди этих Фурий была его мать, — Венту не помнил её, ведь самка даже не позаботилась о том, чтобы детёныши выжили, — сразу после появления их на свет, она исчезла — вернулась в своей стае.

О нём, новорождённом Отверженном, заботились такие же как он — брошенные матерьми дети, только выросшие, вошедшие в силу. Они — одна стая, одно единое Гнездо братьев и сестёр, и плевать, что не по крови, и они с радостью принимали в свои ряды таких же брошенных изгоев.

Да, их было мало — не больше сотни, в то время, как Чистокровных было тысячи, но сила их в единстве. Да, среди них были и те, родителями чьих детей тоже были Чистокровные, не столь брезгливые, как большая их часть, но зачастую даже не все детёныши выживали — они, Отверженные, просто не успевали помочь им, спасти.

Сами Чистокровные предпочитали стыдливо молчать о существовании таких, как он, — ведь это была именно их вина, только их.

Таких, как он, считали ошибкой.

Но разве мог быть ошибкой птенец?

Разве могло быть ошибкой неизбежное последствие разумных и осознанных действий двух взрослых драконов?

Сам себе Венту уже давно поклялся — он не позволит своим детёнышам погибнуть, и матерью их будет точно не Чистокровная, ведь она уйдёт, исчезнет, как утренний туман.

Усталость брала своё, и молодой дракон приземлился, перед этим выбрав подходящее место.

В этих лесах до него точно никому не будет дела, а его запах отгонит мелких хищников. Ну, или, в любом случае, их приближение он почует и защититься сумеет — это же не Фурии, и даже не Змеевики с Ужасными Чудовищами, с волками и медведями он справится.

Выбрав достаточно крепкое, по его мнению, дерево, и зацепившись хвостом за самую мощную и надёжную его ветку, молодая Фурия укуталась в свои чёрные крылья, пряча белый живот — наследие двух родственных между собой видов, не подумавших о последствиях, и только белые пятна на элеронах хвоста выдавали в этом драконе Полукровку.

***

Общество Фурий оказалось странно непохожим даже на другие драконьи стаи — слишком специфично сказывалась усиленная связь Души и Разума.

Например, отсутствием вожака.

Вообще, их Стая (а точнее Старшее и Младшие Гнёзда Фурий) была единственной, которую возглавлял Совет. Даже не все людские племена и народы додумались до такого! Вообще почти не было такого у людей!

Каждая Фурия выбирала себе свой род занятий — по врождённым способностям, по неожиданно раскрытым талантам.

Кто-то возился с малышами, кто-то обучал подросших птенцов. Кто-то охранял покой и порядок в стае, усмиряя наглецов, решивших нарушить правила, и отражая атаки извне. Кто-то странствовал всю жизнь и нигде надолго не задерживался. Кто-то изучал мир и остальных драконов, или пытался узнать что-то о других. Кто-то исследовал все упоминания о Небесных Странниках, искал потерянные Библиотеки. Кто-то был гонцом, передавая важную информацию разным советникам или, например, главам других гнёзд. Кто-то выполнял задания Совета.

Сам Совет делился на две части — Полный Круг и Неполный Круг.

Неполный Круг — шесть Фурий, пять Советников и Старейшина Старшего Гнезда, постоянно находившихся в стае, не покидающих Гнездо и принимающих решения относительно него. Они могли, не созывая Полный круг, решать проблемы своей стаи, но когда вопросы были более глобальными, касавшимися всех Фурий, мира или хотя бы задевавших их интересы, созывался Полный Круг.

Ещё шесть Фурий — представители шести дочерних стай. В каждой из этих стай был свой Совет наподобие Неполного Круга. Но в Высший Совет, как иногда называли Полный Круг, входили только Старейшины Младших Гнёзд, подчинявшихся Старшему Гнезду, или их преемники.

Совет Младшей стаи мог, не уведомляя Старшую, решать свои внутренние проблемы, пока те не станут затрагивать интересы другой стаи или всех Фурий. Потом в игру вступал Высший Совет.

Стаи беспрекословно подчинялись Совету.

За всю историю только один раз Младшая стая попыталась выйти из-под власти Старшей.

Всё могло закончиться маленькой войной между стаями и усмирением наглецов, но тогдашний Старейшина Высшего Совета решил иначе — он просто обрубил все контакты между стаями и запретил остальным Младшим Стаям помогать мятежникам и даже общаться с ними.

Маленькая стая сильных драконов была обречена на вымирание, неспособная решить внутренние разногласия и лишившаяся поддержки других Фурий.

Это произошло, когда сама Адэ’н, старшая из ныне живущих Фурий, только-только завершила своё Великое Странствие, больше тысячи лет назад.

Именно после того конфликта Фурии по-настоящему стали ценить родственные связи. Именно после того, любого, кого Фурия называла братом, принимали без вопросов.