Она падала все глубже в бесконечный космос. Бесконечный, огромный. А знакомое тепло все ускользало — оно было где-то в глубине. И Карине никак не удавалось до него добраться. Казалось, она приближается к нему, но дно бездны ускользает, уходит глубже.
— Аргоах! Вернись! Я здесь! Все закончилось! Мы родились снова, и мы вместе... — упрямо повторяла Карина и уходила все глубже. Забыв обо всем, утратив связь с реальностью... Сейчас была только она и бездна, поглотившая ее антео. А где-то там, внизу, был еще он — Аргоах-Рональд. Туда она и должна добраться.
***
Карина, падающая в черную бездну, не осознавала, что ее губы давно уже произносят слова древнего языка — языка уалеолеа. Что язык ушедшей расы бессмертных певуче разносится над поляной, как заклинание, как песнопение из древности.
Не видела, как вытянулись от удивления лица Брайтона и Артура, как они изумленно переглянулись.
Не заметила она, и как первый раз дернулись плечи Рональда, как шевельнулись пальцы на его руке, не ощутила ладонями, как его сведенное параличом лицо начало оживать.
***
Что страшнее для Истинного Дракона, чем потерять свою истинную пару? Разве что полная разбалансировка Вселенной. Ведь со временем Истинный Дракон начинает ощущать себя единым с ней, и дисгармоничные колебания вызывают у него дискомфорт. Именно такую потерю баланса в будущем предотвратил Аргоах.
А вот спасти свою истинную пару не смог, не успел...
Что страшнее для Истинного Дракона, чем потерять истинную пару? Терять ее снова и снова, из раза в раз лететь и бежать по мирах — и снова не успевать. Снова подхватывать ее догорающее тело, рыдать и шептать слова любви, пытаться задержать ее на этом свете любовью, ведь нет магии или лечения, что смогло бы остановить ее смерть. Плакать у кучки пепла и звать ее душу — и быть не в силах дозваться.
Снова и снова Асториан, его единственная истинная пара, догорала у него на руках. Снова и снова он пытался любовью и слезами облегчить ее страдания, отдать ей свою жизнь, чтобы спасти. И снова и снова все было бесполезно... Она опять рассыпалась пеплом.
Почему это повторяется? Может быть, потому что в тысячный или миллионный раз он успеет?! Успеет раньше, не допустит ее смерти... И он снова бежал по мирам, иногда летел, снова обращался и бежал... Всеми фибрами души прислушиваясь, где она, ведь нелегко найти песчинку в сплетении миров. Даже такую светящуюся, как Асториан. Даже свою истинную пару.
И снова не успевал... Он не успевал снова и снова! И она опять сгорала в его объятиях, а он не мог остановить горение... Он снова плакал и любил. И вновь бежал по мирам к ней. Чтобы опять не успеть...
— Аргоах! Я здесь! Мы родились снова, и я рядом! — вдруг прорвалось в его ад. Ее голос! Аргоах остановился. Она говорит с ним, значит. Значит, не нужно бежать?! — Это закончилось, мы с тобой вместе! Я рядом, твоя принцесса рядом...
Она рядом?! Аргоах горько усмехнулся. Это лишь бред его сознания, ее нет здесь... Но упрямый голос не унимался:
— Аргоах! Вернись! Я здесь! Все закончилось! Мы родились снова, и мы вместе...
Аргоах усмехнулся. Что ж, действительно, не нужно бежать. Он будет слушать ее голос снова и снова, хоть он и звучит лишь в его сознании. Он останется там, где звучит эта музыка. Или даже пойдет за ней. Потому что ничего другого ему не осталось.
И он потянулся своей крылатой сущностью туда, откуда доносились переливчатые звуки языка бессмертных.
И вдруг уловил сияние — искра разгоралась в черной бездне. Все сильнее и сильнее, все ярче и ярче. Искра яркого чистого света. Она звала его — его сияющая принцесса. Она пришла за ним!
Любовь, нежность и благодарность затопили холодную бездну, в которой он находился.
Вблизи свет стал другим — мягче, с перламутровыми переливами, голубоватый. Он протянул руку, чтобы коснуться ее... Но она, маленькая и сияющая, скользнула, словно куда-то звала его.
И он пошел за ней, послушно пошел туда, куда она вела...
***
— Аргоах вернись! Пожалуйста! Я люблю тебя! Вернись! Все закончилось, и мы вместе! Мы родились снова... Аргоах, антео, пожалуйста, вернись! Я здесь, я иду за тобой... — отчаяние когтями сжимало ее сердце, но Карина заставляла себя не прекращать. Еще дальше, еще глубже, до самого дна... Она найдет его, она освободит его из ловушки. — Аргоах, пожалуйста! Дракон мой любимый!
И вдруг что-то изменилось. Нежное, привычное тепло родилось где-то в черной бездне и разошлось вокруг. Бездна вдруг стала обычной. Ее привычным прибежищем — черным, но теплым и бархатным космосом, полным любви. Карина заплакала от счастья...
— Асториан... — внезапно услышала она и неожиданно оказалась снаружи. Она все так же смотрела в черные глаза. А Рональд, чуть улыбаясь, держал ее руки в одной ладони, а другой медленно стирал слезы с ее лица, отводил волнистую прядь ото лба... — Моя истинная пара.
— Бывает ведь! — Откуда-то издалека донесся звонкий удивленный голос Артура. — У нее получилось!
— Получилось, — Рональд лишь на мгновение взглянул на него и снова смотрел только на Карину. — Должно было получиться и получилось. Асториан позвала своего дракона, и он пришел. Как и должно быть, если зовет истинная пара, — он привлек к себе плачущую от счастья Карину, накрыл рукой ее голову, обнял, словно закрывая от всего, словно заключая свое сокровище в кольце тепла и безопасности.
— Я так боялась за тебя, антео, — прошептала Карина. — Не могла оставить там... И ты вернулся, антео... Ты вернулся! Больше не уходи никуда, слышишь!?
Глава 19. Вторая пара
Времени на разговоры было мало. По словам Рональда, дракон идет по мирам и ищет их. Брайтон хорошо запутал следы, но древний умел ощущать колебания миров не хуже Рональда. Поэтому вскоре он их найдет...
Спасало то, что Рональд теперь прекрасно ощущал передвижения дракона.
— Что будем делать? — напряженно спросил Брайтон. Карина заметила, что хоть глава Союза и гордится, что смог спасти их, ему не удается справиться с тревогой. Брайтон нет-нет да и оглядывался по сторонам, не появится ли дракон.
— Сейчас поменяем мир еще раз, — сказал Рональд. — Этот мир стратегически неудачен для начала битвы. А потом... Дело в том, что дракон хочет успеть, пока я не пришел в себя. Накрыть вас внезапно. И если почувствует, что вы уходите обратно, то последует за вами. Драки со мной, находящимся в твердом уме и ясной памяти, он по-прежнему боится. Отсюда все его ловушки и желание взять заложников. Поменяем мир, дождемся, когда дракон явится. И в этот момент вы должны сразу уйти. Вернетесь к нашим силам и закончите операцию по захвату планеты. А я снова встречусь с драконом, — усмехнулся Рональд.
Брайтон внимательно посмотрел на него и кивнул. Артур, судя по всему, тоже был согласен. А вот Карина не выдержала...
— Я не оставлю тебя, — сказала она и крепче сжала его руку. — Ты устал, тебя измотала эта ловушка... И я просто с ума сойду, зная, что ты сражаешься один!
— И все же, Карина, придется, это наиболее разумный выход, — спокойно ответил Рональд. — Если кто-то из вас останется, то дракон снова будет брать заложников и шантажировать меня вашими жизнями. Если же мы с ним будем наедине, это развяжет руки... К тому же, антеоли, разве я похож на уставшего изможденного Древнего? — он ласково улыбнулся ей уголком рта.
Карина вгляделась в его лицо. Он так и сидел на бревне, обводя взглядом собравшихся. А она устроилась на одном его колене и обнимала, не в силах оторваться после разлуки ни на секунду.
И да, если приглядеться, Рональд не выглядел изможденным. Она видела его куда более усталым даже в этой жизни.
— Нет, — покачала головой Карина. — Но не могла же ловушка совсем не отнять у тебя сил!
— Самое интересное — думаю, что как раз наоборот! — Рональд поднялся и, словно разминаясь, покрутил плечами, переступил ногами. Карине показалось, что от него разошлась по поляне силовая волна. — Дракон, сам того не желая, оказал мне услугу, — усмехнулся он. — Побыв какое-то время в «шкуре» Аргоаха, я, видимо, вернул себе силу дракона... — он поднял ладонь, провел ею... и стена пламени загорелась прямо перед ним. Потом резко взглянул на нее, приказывая погаснуть, и она сошла на нет. Опять поднял руку, засветил в ней голубой шар, ловко превратил его в молнию, подбросил вверх, и она взорвалась красивым фейерверком — мощным, но безобидным. Просто демонстрация, не настоящее оружие сейчас... — Этот дракон побаивался меня как Рональда ин делла Эль, а уж Аргоаха боится и подавно, — добавил Рональд.
