И с этого момента ему стало проще. Больше не тянулись руки сделать то, с чем вполне можно справиться обычными способами, пусть чуточку более хлопотными и менее удобными, но… Живут же как-то люди, которым не досталось магического дара? И не жалуются.

А когда Дин нашел себе друга своих лет и увлеченно осваивал искусство стрельбы из духовой трубки, Тин легко справился с ревностью и радовался за младшего товарища. Правда, и присматривать за ним не забывал, наученный горьким опытом.

Однако остаток пути прошел гладко — ни нападений разбойников, ни внутренних конфликтов в караване. Впрочем, тут целиком заслуга Тарнея, отца Лекши. Опытный караванщик, словно неким чутьем ведомый, своевременно появлялся там, где обычная словесная перепалка, какие нередко случаются в пути, грозила перейти в нечто большее. Появлялся — и споры стихали как по волшебству. Тарней мог найти ключик к каждому.

На прощание он отозвал Тина в сторону и доверительно-тихим голосом сказал:

— Ты мальчика-то береги. У вас с ним особенная связь, пути ваши переплетаются.

— А ты откуда знаешь? — удивился Тин.

— Вижу я такие вещи. Объяснить не могу, а — вижу.

— Это дар такой?

— Может быть, и дар, — неопределенно ответил караванщик, а потом добавил: — вроде бы у меня по материнской линии древняя кровь в роду. Только спросить не у кого, — мужчина нахмурился, но лишь на короткое мгновение, потом снова улыбнулся Тину. — А мальчишку-то все-таки береги. И, ежели что случится, запомни: дом Тарнея Ласкача, на большом базаре спросишь — там всякий покажет. И для тебя, и для мальчика дверь всегда открыта будет.

— Спасибо! — от души поблагодарил Тин.

Это было очень приятно… и неожиданно. Непонятно, за какие заслуги такое щедрое предложение. Но все же чувствовалось, что исходит оно от чистого сердца.

Гостевой дом Тин выбрал, руководствуясь несколькими соображениями: район вроде относительно приличный, но не слишком дорогой, в самом доме было чисто и пахло хорошей едой — правда, на фирнейский манер, сдобренной слишком большим количеством специй, но ничего иного здесь все равно не сыщешь. Так что пришлось просто набрать побольше травяного питья, чтобы гасить пожар во рту и бороться с характерным послевкусием.

А вот бороться с тревогой у Тина получалось не слишком хорошо. Ему все казалось, что кто-то смотрит в спину, но стоило обернуться и — ощущение чужого пристального взгляда пропадало. Тревога, впрочем, никуда не девалась. И скрыть от Дин ее не удалось.

— Что происходит, Тин? — спросил мальчик.

— Сам не знаю, — честно признался тот, — беспокойно что-то. И чувство, будто кто-то в спину смотрит.

— У тебя за спиной никого подозрительного нет.

— Знаю, — вздохнул Тин, — но ничего не могу с собой поделать — все время так и тянет оглянуться.

За спиной и правда был всего один стол, за которым два торговца обсуждали тонкости будущей сделки. И уж на двоих парней по соседству они точно ни малейшего внимания не обращали. Дальше, за ними, висела узорчатая занавеска, отделявшая переход из гостевой части дома в служебную.

— Шевелится, — едва слышно шепнул Дин.

— Что?

— Занавеска шевелится. Наверно, оттуда и наблюдает кто-то.

— Мало ли… может, сквозняк просто, — не слишком уверенно ответил Тин. — Ты, главное, сам туда не смотри. Не подавай виду, что заметил. Доедай — и пойдем наверх, в комнату.

Зря он так сказал, потому что Дин, которому уже передалось его беспокойство, после этих слов есть вовсе не смог — поковырялся чуть-чуть в тарелке и отодвинул:

— Не хочу больше, — сказал извиняющимся тоном.

Настаивать Тин не решился, хотя сам был убежден, что неприятности лучше встречать на сытый желудок.

— Что будем делать, Тин? — все еще шепотом спросил мальчик, когда они закрыли за собой дверь снятой комнаты. — Уходить?

— Не думаю, что это разумно, — возразил Тин, — дело уже к вечеру, ночлег в такой час, не зная города, найти будет непросто… наверно… хотя… — Тин припомнил недавний разговор с караванщиком.

— Ну да, — согласился Дин, — а если мы сейчас сорвемся с места, то только привлечем к себе лишнее внимание. Только заселились, комнату оплатили… за сколько ты, кстати, заплатил?

— Пока за две ночи.

— Ну вот, заплатили вперед — и сбежали. Не просто подозрительные иностранцы, а очень подозрительные.

— Угу. Но знаешь что, давай пока вымоемся с дороги, а потом я еще подумаю, как нам быть.

К счастью, купальни в этом гостевом доме имелись при каждой комнате, идти никуда не пришлось.

Первым помылся Дин — на удивление быстро. Тин успел заметить, что мальчишка любит поплескаться в ванне подольше, но сейчас его словно подстегивало что-то. Да что там гадать? Понятно, что подстегивало — та же тревога, что и самого Тина.

Он и сам не стал нежиться в теплой воде, вымылся наскоро. И пока смывал с себя дорожную грязь, принял окончательное решение: надо уходить.

— Мы все-таки уйдем, — сообщил он о своем решении Дину, — одевайся.

— Да я, собственно, одет уже, — хмыкнул парнишка, — только ноги в сапоги сунуть. Как чувствовал.

— Тогда — вот, — Тин протянул младшему свой пояс, в котором были припрятаны их неприкосновенные денежные запасы, и кошель, который носил открыто.

— Это зачем еще? — опешил Дин.

— Чтобы деньги остались у тебя, если со мной что-нибудь случится.

— А если со мной? — заспорил мальчишка.

— Тогда я тебя спасу, — уверенно ответил старший друг.

И он действительно верил: случись что с Дином, он мир перевернет, деда на помощь привлечет, но мальчишку из любой беды вызволит.

— И запомни пожалуйста, — добавил он, — если меня арестуют как мага — это все-таки одна из наиболее вероятных неприятностей, то я выкручусь, в панику не впадай.

Дин кивнул и нацепил пояс поверх своего, и теперь его при каждом движении били по бедрам два кошеля разом. Выглядел мальчишка при этом достаточно нелепо.

— Куда мы пойдем? — спросил он.

— К почтенному Тарнею, караванщику. Он сказал, двери его дома всегда открыты для нас, — пробубнил Тин сквозь плотную ткань рубашки, которую как раз пытался натянуть на еще влажное после мытья тело.

— А ты знаешь, где его искать?

— Спросить на большом базаре дом Тарнея Ласкача. Так он объяснил.

— Ты что, Тин, какой базар в такое время?! Поздно же!

— Большой базар в Шамхе шумит и днем, и ночью, — усмехнулся Тин, — так что не опоздаем.

Но они опоздали.

Решительный стук в дверь — так стучат те, кто уверен в своем праве входить в любое время в любой дом, — и бесстрастный голос:

— Откройте! Охранительная управа по делам магическим, — поставили жирную точку в планах на вечер.

Глава 4. Старый враг, новый друг

Дин

Дальше все происходило быстро и страшно: ворвались три человека, один из них наставил на Тина какой-то жезл с фигурным навершием, из которого вдруг вырвались зеленоватые светящиеся лучи и мигом опутали парня, лишив его возможности говорить и шевелить руками.

— Вы арестованы за сокрытие магических способностей от властей Фирны, — сухо заявил законник.

Другой нежданный визитер бросил острый взгляд на Дин и тоже выставил перед собой жезл, но ничего больше не произошло — никаких лучей-пут. Дин, впрочем, и без того не двигалась — от ужаса на нее напало оцепенение. Она просто стояла и смотрела вслед Тину, которого тычками вывели из комнаты.

И только когда за последним служителей закона закрылась дверь, оцепенение стало отпускать. На смену ему явилась паника. Нет, недавние слова Тина еще не выветрились из памяти, но… как можно не впасть в панику, когда такое?!

Снова у нее на глазах службы правопорядка уводят Тина в неизвестность. Но только в первый раз она ничего не знала об этом парне, а еще… смогла что-то для него сделать. Только сейчас Дин осознала, что там, в Велеинсе, даже будучи беглянкой, она оставалась дома: представляла, куда пойти и к кому обратиться, если что-то случится. В Фирне она ощущала себя абсолютно беспомощной. Правда, какая-то дельная мысль брезжила на краю сознания, но додумать ее Дин не успела, потому что дверь снова распахнулась — на этот раз без стука, — и на пороге появился хозяин гостевого дома собственной персоной.