В какой-то мере это было правдой.

— Ну садись-садись, сейчас я ужин-то разогрею, — захлопотала хозяйка. — И вы тоже присаживайтесь, юноша, час-то поздний уже, чего тянуть.

Есть Дин не очень хотелось — сказывалась усталость после долгого рабочего дня, мечталось только о ванне с теплой водой и мягкой постели. Но устоять перед напором миты Таулы было совершенно невозможно. А уж когда она подала на стол еду, Дин и вовсе забыла о сопротивлении, потому что сопротивляться таким ароматам — натуральное кощунство.

Ванна, как и еда, была выше всяких похвал, а об уютной постели в небольшой, скромно обставленной комнатке и говорить нечего, так что Дин уснула, едва донеся голову до подушки.

Следующий день был слегка омрачен визитом мита следователя. Нет, ничего такого, хоть Дин и испугалась сначала, увидев его в библиотеке. Следователь всего лишь хотел знать, где она стояла и откуда наблюдала за входом в закрытое хранилище. Ну да на эти вопросы у Дин были давно ответы заготовлены — и рассказала, и показала. И даже убедила дотошного служащего управления правопорядка, что она действительно могла разглядеть платок в практически не освещенном коридоре. Пришлось устроить пару экспериментов, после чего следователь смирился, что большего из своего свидетеля уже не вытянет, и покинул библиотеку. Дин облегченно вздохнула. Нет, конечно, она понимала, что обязанность следователя — все проверить и перепроверить, убедиться в правдивости показаний. Но все время, пока этот человек был рядом с ней, Дин ожидала какого-нибудь неудобного вопроса, на который она не сумеет сходу ответить. Все же она врала следователю и постоянно об этом помнила.

Но было и приятное в этот день — то, что Дин получила свое первое жалование, и то, что те самые 'зеленые записки' все-таки нашлись. Мало того, оказалось, что Дин, как сотрудница библиотеки, имеет право брать книги на руки. Она-то опасалась, что придется приходить в свой единственный выходной, чтобы читать.

Словом, вечером, когда за ней явился Тин, она прижимала находку к груди и была исполнена предвкушений.

— Нашел? — понимающе ухмыльнулся зеленоглазый.

— Ага, — Дин оскалилась в жизнерадостной улыбке.

— Мне уже даже интересно, что это за место такое, о котором ты там надеешься вычитать.

— Эм-м… Я обязательно скажу. Попозже, — все-таки Дин пока не была готова откровенничать. Лучше сначала придумать объяснение. Такое, чтобы ничего лишнего о себе не выдать. Даже такому славному Тину.

Ему, пожалуй, в первую очередь. Все же дружба только зарождается, и ни к чему шокировать хорошего человека странным известием о том, что она вовсе не мальчик, а девочка, да еще и со сказочными существами знается. Ведь с сумасшедшим Тин наверняка дружить не захочет…

Глава 9. Сплошные неприятности

Тин Ари

Чем ближе был час назначенного жене свидания, тем больше он нервничал. Придет — не придет? Если придет, то что выйдет из разговора? Да и захочет ли вообще разговаривать? Пытался представить себе этот разговор, выстроить его заранее — и понял, что это безнадежное дело. Пусть уж… как пойдет.

Сначала Тин хотел прихватить с собой нового приятеля для моральной поддержки, но потом решил, что подобные беседы — дело семейное и должны проходить без свидетелей.

Кроме того, Дин был настолько увлечен чтением, что даже не сразу отреагировал, когда Тин, легко постучавшись, зашел к нему в комнату. Только бросил рассеянный взгляд — и вернулся в книгу.

Вопреки всем здравым резонам, Тин все-таки решился потревожить его:

— Не хочешь прогуляться?

— Не-а, — лениво отозвался мальчишка, и Тин понял, что именно такого ответа в глубине души и желал.

В итоге на площадь Начала Города он отправился один и, как выяснилось, совершенно напрасно. Она не пришла. Тин честно высидел два часа, хотя под конец уже почти не надеялся на появление беглой супруги, промок под дождем, промерз до костей и, едва вышел срок ожидания, нырнул в тепло ближайшего трактира.

Наверно, не стоило этого делать — в конце концов, не так уж далеко было до дома, а милейшая мита Таула всегда готова была накормить не хуже, чем в любом заведении, а уж на тепло ее дом был щедр как в прямом, так и в переносном смысле.

Трактир душевным теплом не радовал, и для обогрева расстроенного сердца Тин принял тепло внутрь. В жидком виде. А потом еще. Вообще-то магам-стихийникам хмельными напитками злоупотреблять не рекомендуется, дабы не ввергнуть окружающий мир в разрушение, но Тин пребывал нынче в меланхолическом состоянии и к буйству склонности не питал. Правда, и в благодушие не пришел, даже наоборот, впал в печаль больше прежнего, а потому, прихватив еще одну бутылку с собой, все-таки направился в сторону дома. И даже дошел туда, слегка, но не до конца протрезвев по дороге.

Квартирная хозяйка высунулась было ему навстречу, втянула носом воздух и почла за лучшее скрыться в своих комнатах. Тин, признаться, особого внимания на это обстоятельство не обратил, сразу постучался к новому приятелю, приоткрыл дверь и, не заходя внутрь, проговорил скорбным голосом:

— Заходи ко мне. А то одному тошно очень.

— Ой, а мита Таула ужинать звала.

— Ужинать… Ужинать… — голоден Тин не был, но мысль о блюдах с кухни почтенной миты Таулы вызвала воодушевление. — А может, ты прихватишь ужин ко мне в комнату? Там и поедим.

— Хм… Ну давай.

Еду в комнату они перетаскали быстро. Тин не забыл и пару бокалов из буфета прихватить.

Дин Рос

Сначала Дин не заметила, что ее новый приятель не вполне трезв. А когда поняла это, было поздно отказываться от совместного ужина в его комнате. Да и, по правде сказать, не выглядел Тин агрессивно и опасно. Разве что вино в ее бокал подливал излишне настойчиво, так что захмелела Дин, к вину привычки не имевшая, довольно скоро. Растеклась по креслу, не в силах пошевелиться и слушала доносившиеся до нее как сквозь туман откровения молодого мага.

— … Я, знаешь, такого ей наговорил, что до сих пор — как вспомню, так со стыда краснею…

— Кому — ей? — попыталась уточнить Дин.

Маг вздрогнул, поднял на нее взгляд, тряхнул головой, разгоняя хмель, и ответил почти трезвым голосом:

— Девушка одна есть…

— Ты с ней плохо обошелся?.. Н-негодяй… — Дин почему-то стало обидно и за незнакомую девушку, которой маг наговорил неправильных слов, и за себя, и за всех женщин разом.

— Я ее обидел. И очень хочу прощения попросить. Но вот беда — никак ее найти не могу, не знаю, как искать.

— Искать? — зацепилась не слишком трезвая Дин за знакомое слово. — А ты сыщика найми. Или в управление правопорядка обратись. Они небось хорошо знают, как человека найти.

— Да ты что?! — возмутился парень. — Она ведь не преступница, чтобы ее управление искало!

— А м-меня вот как раз и ищут через управление, — с горечью отозвалась Дин. — как будто я… А только они не найдут! Не получится у них! — злорадно заключила она.

Что было дальше, помнилось фрагментами, обрывками. Вроде бы ничего ужасного не произошло, однако проснулась Дин следующим утром оттого, что ей было тесно и трудно дышать. С усилием повернувшись на бок, она уткнулась носом в мужскую грудь. Но даже испугаться толком не успела — вчерашние события всплыли в голове, заставив мучительно краснеть: пьяной она никогда прежде не была, о чем говорила во хмелю, помнила смутно, оставалось лишь надеяться, что ничего лишнего не сболтнула и ничем себя не выдала. Одно утешение — спали они с Тином одетыми, а значит, ничего такого… странного между ними не было.

Вздохнула, кое-как выпуталась из объятий спящего соседа и поползла в ванную — приводить себя в порядок перед работой. Уже перед самым уходом покосилась на книгу, так и лежавшую открытой со вчерашнего вечера. Ужасно хотелось остаться и дочитать, потому что 'Записки' оказались действительно очень интересными… и еще потому, что при одной мысли о работе перетруженные мышцы начинали болезненно ныть. Только Дин не могла себе позволить бросить работу. У всякой свободы имеется своя оборотная сторона. У той, которую пыталась завоевать себе Дин, это была необходимость собственным трудом зарабатывать себе на жизнь. И Дин была готова с этим мириться.