А дом этот был совсем недалеко от дачи Павла Ильича, всего в полукилометре от соседней деревни Греково, где жила мать Кати и где когда-то во время выпускного Алька полезла за цветами, а пес порвал штаны Валентину. Алька избегала тех мест, которые напоминали о первой любви, когда Валентин был не с ней, как она тогда считала.

Спала Аля плохо в эту ночь. Тем более спать пришлось в кабинете на диване. Она, лежала, прижавшись к мужу, его рука обнимала её, было тепло, уютно, но женщина не могла уснуть - она слушала дом. Этот дом был незнаком ей, чужд.

-- Ничего, я тебя приручу, ты будешь меня слушаться, я вдохну в тебя жизнь. Ты станешь свидетелем моего позднего счастья, - приняла решение Алина и уснула только под утро.

Дом с ней, казалось, согласился. Выглянувшая луна осветила серебряным светом комнату, бросила пару лучей на портрет и скрылась. Затих ветер за окном, перестали стучать ветки по окнам. И дом стал сразу приветливее.

Валентин уехал очень рано. Но, как и полагается жене, Алька встала, разогрела остатки ужина и, накормив мужа, придирчиво осмотрела, в порядке ли костюм у мужчины, сняла невидимую соринку и проводила его. Сон не возвращался. Да и Валентин звонил каждый час сначала. Потом, как видимо, дела отвлекли его.

А Алька изучала дом. В нем было очень чисто, стерильно чисто - заслуга Марины Тимофеевны, жены сторожа. Аля познакомилась с ними с утра. Сторож Васильич, так звал его Валентин, настороженно отнесся к новой хозяйке. А Алине он понравился, в нем было что-то от Павла Ильича, Алька даже не поняла толком, в чем сходство.

-- Ну что ж, - решила Алина, думая о доме, - будем вдыхать в тебя жизнь. Или, говоря словами тети Сонечки, поселим домового. В мойке, под раковиной. И кота заведу, толстого, жирного. Он будет спать на камине и с домовым играть. И Ирка обрадуется коту...

Женщина засмеялась своей глупости. Но кое-что начала менять в доме. На камине появилась вазочка. В ней сосновые ветки. Телевизор из кабинета перекочевал на новое место в зал, чтобы его можно было смотреть лежа. Аля решительно убрала тяжелый коричневый палас из зала - он съедал свет.

-- Не хватает зелени, - окинула Алина взглядом явно повеселевший зал. - Надо обязательно развести комнатные цветы.

Больше в доме делать было нечего. Алина отправилась на улицу. Участок вокруг дома был занесен снегом. Вдоль забора поднимались молоденькие сосны. Рядом возвышался сохраненный при строительстве дома старый могучий дуб. Алина обрадовалась и пошла к деревьям в первую очередь. Ей надо было поделиться с ними своей радостью. Как когда-то её любимая фея, приехавшая к ним под Новгород, говорила с травами и деревьями. Училась и Алька, глядя на неё. Женщина подошла к каждому дереву, погладила теплую ласковую кору, поздоровалась с каждой сосной, что-то прошептала. Даже сама не поняла, откуда взялись у неё эти слова. После прижалась бледной щекой к красноватому стволу дерева, вслушалась в неясный шум:

-- Мне хорошо, мне очень хорошо, родное мое деревце. Ко мне пришло долгожданное счастье. Я знаю: все хорошо будет в моей жизни и в жизни Вали.

Молоденькие сосны качали своими вершинами, соглашались с женщиной. Потом Алина подошла и обняла старый могучий дуб, под его знаком был рожден Валентин.

-- Я люблю тебя, - сказала она могучему дереву. - Я люблю Валю. Ты веришь мне?

Дуб стоял прочно, надежно, и Алина почувствовала, как его мощь простирает свое покровительство над молоденькими соснами, над самой Алиной.

Только потом Алька пошла дальше. Вот молоденькие яблоньки, груши, сливы, вишни. За ними кусты смородины, крыжовника и еще что-то. Видны следы грядок. В стороне приютилась беседка в окружении недавно посаженных сирени и черемухи.

В уголке участка была баня, новая, сложенная из бревен. Внутри, куда зашла Алька, глаз радовался желтому цвету дерева, которым была отделана баня. В центре мощная печь с таким же мощным котлом.

Алине все очень нравилось.

-- Как же здесь будет чудесно летом, когда будет все цвести. Интересно, где клумбы?

Сторож сказал, что цветов не растили, да и грядки копали для себя, хозяину не надо было.

-- А мне нужно будет и грядки, и клумбы, - решила Алина. - И вокруг беседки будет расти плющ.

Валентин вернулся очень поздно, уставший и голодный. Увидев в домашнем халате свою Алю, произнес:

-- Ну просто вылитая тетя Сонечка.

Потом мечтательно вдохнул ароматы, с аппетитом поел и уснул перед телевизором, кажется, не заметив перемен. Аля караулила его сон и была вполне счастлива. Эту ночь пришлось спать в зале, опять на диване, правда, на другом. Но тоже неудобном.

Утром Валентин выложил пачку денег и кредитку.

-- Это на обстановку, - пояснил он. - Мебель можно заказать совсем недалеко. Здесь рядом есть мебельная фабрика.

-- Знаю, - засмеялась женщина, - я тоже из этих мест родом.

-- Ну вот, - притворившись обиженным, протянул Валентин, - и поучить нельзя уже.

-- А может, вместе как-нибудь закажем мебель?

-- Нет, Аленький, этим лучше займись ты.

-- А вдруг тебе не понравится?

-- Все понравится. Тем более, к концу недели приедут дети. Им тоже надо на чем-то спать.

-- Ты позвонил им?

-- А как ты думаешь, если у меня работает и Жора, и Елена, и Николай. Все, кроме Ирины. Что поделаешь, не хочет младшая наша дочь идти к нам на службу. Ирина наотрез отказалась менять работу. Что я им должен был сказать, что один вернулся? - засмеялся Валентин и добавил. - Ты была права, у Еленочки светлая голова. Кажется, у меня будет надежный помощник. А то Жора - человек мира, не хочет со мной работать.

-- Ты про Колю не забывай, - тихо добавила Алина.

-- Ты знаешь, Колька - толковый юрист. Так что мы с Еленочкой будем деньги считать, а Кольке оформление бумаг достанется.

Алина облегченно вздохнула.

-- Ах да, совсем забыл, - продолжил Валентин, - сегодня пригонят машину. Ты ведь водишь?

-- Вожу, - сказала Аля, - только я уже год не сидела за рулем. Даже больше, наверно. И не хочу.

-- Попроси Васильича. Он отменный шофер. Я его предупредил.

-- Что-то он на меня неласково смотрит, - поежилась Алька. - Я его боюсь.

-- Это тебе кажется.

Машину доставили уже к десяти часам. Алька прокатилась сама за рулем и сказала:

-- Не хочу.

И пошла к сторожу договариваться, чтобы довез её до ближайшего города. Она планировала купить продуктов, кое-какой посуды, нужно было и постельное бельё, да и паласы надо на пол, шторы. Мебель посмотреть. Словом, покупок надо было совершить уйму. Также она хотела заехать и на кладбище к Дмитрию. Попросить прощения за новое замужество. Да и могилки тети Сонечки и Павла Ильича проведать. Поклониться Катюше, у неё тоже надо прощения просить. Еще есть и живой отец, и Дарья жива. Нет, к ним Алина не поедет. Путь в родительский дом закрыт: мать много лет назад скрыла от неё, что Валя был жив, что он прислал письмо. Этого Алина Дарье никогда не простит. А папку жаль. Надо отцу будет позвонить. Пусть Васильич привезет его сюда.

Когда въехали в знакомую с детства деревню, какой-то мальчонка, в длинной, не по росту старой куртке, чуть ли не бросился под колеса их машины. Федор Васильевич, попросив разрешения, вышел, поговорил, погладил мальчишку по коротко стриженной головке, что-то строго наказал и тронул машину. Ребенок отчаянно бросился бежать следом.

-- Кто это? - спросила Алина.

-- Да так, - буркнул неразговорчивый сторож.

Бегущий следом мальчик упал в грязный снег, видно было, что он отчаянно плачет. Алька вспомнила свою добрую тетю, что всегда подкармливала голодных ребятишек, того же самого Вальку, когда уходили в запой родители.

-- Остановитесь, - резко сказала она Федору Васильевичу.

Тот неохотно послушался и молча вышел из машины. Алька вышла следом за неразговорчивым сторожем.

-- Дедушка, дедушка, - побежал навстречу мальчик, - возьми меня, возьми с собой. Мамка опять пьяная. Она куртку мою пропила, что вы с бабушкой купили. Я есть хочу, я не ел сегодня еще ничего! - крикнул в отчаянии ребенок, как последний довод.