Инспектор Лукас пробормотал бесцветным голосом: — Ладно, док, можете начинать.
— Жертва — мужчина европеоидной расы. Мышечный тонус по первичному осмотру позволяет предположить, что жертве было больше пятидесяти лет. Личность погибшего была опознана и судя по некоторым опознавательным признакам и первым утверждениям свидетелей — это Джордж Лэнгли, — Томас, сам того не желая, подошел ближе. В Бруклине часто происходили потасовки, но они носили чисто личный характер: парень от злости ударил девушку или ревнивый муж застал жену с любовником. Но чтобы в самом сердце огромного мегаполиса произошло такое зверство, он не мог даже себе представить. На боках, плечах, груди не черные рвано-резаные раны. Некоторые были такими глубокими, что виднелись кости. Записав несколько строк в блокнот, Хантер заморгал.
— Расскажите нам вот об этом, – приказал Шеф. Врач подвинул к себе бумаги.
— На теле этой жертвы я насчитал пятнадцать порезов, поверхностных и глубоких. В особенности было затронуто лицо.
— Каким оружием? — подал голос Томас. Сам того не желая, он получился сиплым и каким-то глухим.
— Мы пока не уверены, но, кажется, каким-то боевым ножом. Скорее всего, это стандартный армейский нож. На нескольких ранах четко видны следы зубцов. Вскрытие тела и анализы покажут всё более подробно.
— Продолжайте, – хриплым голосом приказал шеф Лукас. Медик ответил не сразу, и в большом кабинете повисла тишина. Все понимали, что оттягивать дальше нельзя — им придется перейти к осмотру лица.
— Это самое сложное, – начал, наконец, тот, очертив указательными пальцами рамку вокруг обезображенного лица. – Мы предположили, что было несколько этапов насилия.
— Объясните.
— Во-первых, ушибы. Лицо представляет собой одну большую гематому. Убийца бил долго и свирепо. Возможно, надев кастет. В любом случае что-то металлическое – и это был не кусок трубы и не молоток. Дальше – выстрел, был сделан в упор, судя по остаткам пороха на коже. Третье — длинная рваная рана. Она практически не кровоточила, следовательно, её нанесли post mortem.
— Есть ли на трупе нечто, дающее представление о нашем субъекте? — Майк, наконец, опомнился, но всё же трудом задал вопрос медику.
— Мы сейчас этим занимаемся, результаты будут чуть позже. Но он всё очень тщательно убрал, видите, — врач указал на отверстие на паркетной доске. — Гильзу от предполагаемого орудия убийства мы так и не нашли, убийца забрал её с собой, — врач криво улыбнулся. – Организованный убийца, как пишут в учебниках по криминалистике.
— Мне сегодня решительно везет на психологов, — ухмыльнулся шеф и посмотрел в сторону сержантов. Те сделали вид, что тут не причем.
— Судебная медицина — это всегда психология, — ответил патологоанатом и, не переставая улыбаться, раздал распечатки первичного осмотра полицейским. Они поблагодарили медика и направились к выходу. Сняв, наконец, “намордники” с лиц, они вздохнули полной грудью.
— Сержант Хантер, поезжайте со своим напарником в участок, нам понадобятся сотрудники, чтобы допросить людей. А с прессой мы сами справимся, всё-таки им нужно подать информацию, чтобы они ненадолго отстали.
— Понял, сэр, — ответил Томас.
***
16:34 дня.
Нижний Манхэттен, 1 Police Plaza
Взяв бумаги для заполнения, Хизер села в большой комнате ожидания. В связи с тем, что почти все работники и служащие компании были вызваны на допрос, в участке творилась полная неразбериха. Множество полицейских бегали из кабинета в кабинет, пытаясь совладать с огромным количеством людей, стоял шум, и сосредоточиться было совершенно невозможно.
Нахмурившись, девушка попыталась сконцентрироваться. Головная боль только усиливалась, она забыла принять таблетки сегодня утром. Как только полицейские оцепили весь квартал и здание, их сразу же вывели на улицу и повезли в отделение, и она даже не успела сумку полностью собрать.
Начиная с февраля, такие приступы случались гораздо реже. Раньше они могли происходить в любое время и при любых обстоятельствах. У парикмахера, в магазине. Внезапно, в привычной обстановке, когда Хизер оказывалась в окружении людей. Иногда ей в голову приходило сравнение с гаданием на горячем воске: порой лица плавились, корчили ей дьявольские гримасы. Рты перекашивались, исторгая то ли крик, то ли смех, то ли предлагая поцелуй… Это был кошмар. Таблетки, прописанные психотерапевтом, и сеансы могли хоть как-то растворить её сознание, давая покой.
А сейчас всё начиналось снова: допросы, полицейские, снова допросы. Всё так же, как и пять лет назад. К горлу подкатила тошнота, но она её подавила. Восстановив дыхание, девушка успокоилась.
— Вот же сволочи! Целый день из-за них потерял! Стажер Хизер, вы тут, с какого времени? — её начальник, Барри Брукс, сел рядом на стул, что-то недовольно бурча.
— С двенадцати часов, — Браун стала заполнять медленно графу о допросе. Её распределили в последнюю группу для допроса, которую вряд ли проверят сегодня.
— Вот сюжет бы получился! Но полицейские, чтоб их… — мужчина уронил ручку, и потянулся за новой. — Надеюсь, ты успела сохранить материалы на компьютере, которые я тебе прислал? — девушка ухмыльнулась.
— Вряд ли, — она пожала плечами. — Они отобрали мой ноутбук и стерли все документы, проверяя базу данных, — мужчина покраснел от злости, сжав листы бумаги, а Хизер ухмыльнулась. Позлить начальника — было единственным развлечением за этот долгий и утомительный день.
***
22:12 вечера.
Куинс, 36 улица.
Сумка сильно сдавливала плечо, голова раскалывалась по швам, ноги гудели. Хизер завернула за угол, и устало вздохнула: — Чтобы я ещё раз подписалась на это! — пнув пустую банку из-под колы, девушка стала рыться в кармане в поисках ключей. Её так и не вызвали сегодня на допрос, всё перенесли на послезавтра, так как людей было слишком много, а рабочей силы намного меньше. Ещё к тому же Брукс поручил поехать и попытаться забрать у полицейских хотя бы малую часть документов. Неожиданно её плеча что-то коснулось.
— Добрый вечер, мадам Браун, — девушка вздрогнула и повернулась на голос. Яркая красная помада и крашеные светлые волосы, цвета пшена — Роуз умеет подкрадываться незаметно. Улыбнувшись уголками губ, она кивнула ей в знак приветствия. На улице становилось прохладнее.
— Что ты тут делаешь? — поинтересовалась она, поворачивая ключ в камке. — Я вроде с тобой не связывалась или у нас неожиданное свидание? — надув пухлые губы, Роуз последовала за ней.
— Скорее да, чем нет, я сама приехала к тебе. Захотела увидеться, — обняв её за талию, они вошли в лифт. — Ты почти не звонишь, я, было, подумала, что наши отношения закончились, — Хизер усмехнулась. Они спали друг с другом, не более. Не было никакой привязанности и, следственно, никаких отношений. — И ещё… — голос дрогнул, Хизер это показалось странным, она обернулась. Отряхивая невидимые пылинки с короткой черной куртки, Роуз отводила взгляд и теребила в руках свой кулон. Глаза были красноватые, видимо, из-за слез. — Мне снова продали таблетки. На этот раз я их украла у одного из дилеров, — будто маленькая девочка, которая нашкодила перед родителями, оправдывалась девушка. Иногда сама Роуз стирала границы между ними, рассказывая о том, что у неё происходило. Снотворное и амфетамин - жуткая смесь, к которой быстро привыкаешь. Это помогает быстрее забыться, отгородиться от внешнего воздействия. ” Голова в тумане ” — так называла иногда сама Роуз этот яд, но она пыталась бороться с этим. Когда она познакомилась с Хизер, девушка была в завязке уже полгода и тут снова сорвалась. — “Неправильно” скажешь, но без них — я будто не живу, а выживаю, — большие глаза снова наполнились слезами. Успокаивая, Хизер поцеловала её в висок и вдохнула сладкий аромат волос. — Я всё стала забывать, все моменты прошлых дней. Их будто вырезали из памяти. Будто частицы меня, забирает кто-то навсегда. Но ведь так правильно для меня? Да, Хизер? — многие вопросы остались без ответов. Двери лифта открылись.
