— В сплетеньях времени и сна

Блуждаешь ты. День ото дня

Тебе всё будет тяжелей.

Есть луч надежды. Поскорей

Впусти его и отпусти

Минувшее. Себя прости.

Жизнь отними и посмотри:

Тогда соединишься ты

С тем, кто всего тебе милей.

Не мешкай ты и не жалей. Убей.

Тогда ты счастье обретешь,

Тогда любовь ты вновь найдешь.

А если нет — сама умрешь.

Но вспомнить ты одно должна:

Что жизнь одна тебе дана.

Должна понять ты для чего

Судьба велит убить его.

Кассандра замолчала и глубоко в себя вдохнула задымленный воздух. А я стояла напротив неё и дрожала от услышанного. Теперь я точно верила в провидение. Она увидела во мне мою судьбу. Я должна завершить дело и убить Волдеморта. Только тогда я обрету счастье.

========== Глава 60. Один единственный способ ==========

Я уже собралась и сейчас шла по каменному прохладному коридору шотландского замка в направлении комнаты Северуса. Дверь была открыта, и я тут же заглянула внутрь.

Он тоже закончил сборы и проверял, не осталось ли чего из его вещей на письменном столе.

— Я уже готова, — сообщила я ему, переступая порог.

Северус поднял на меня голову и кратко кивнул.

— Как встреча с Кассандрой Ваблатски?

— Ты уже знаешь? — удивилась я.

Северус неопределенно хмыкнул в ответ и взял свой рабочий чемодан с кровати.

— Да, Батшеда сообщила, потому как я искал тебя. Ну что, мисс Грейнджер, готовы к трансгрессии?

— Я доберусь отдельно, — я виновато посмотрела на Северуса и опустила взгляд. — Хочу заглянуть в одно место…

— Что-то случилось? — Северус обеспокоенно взглянул на меня и подошел ближе, приподняв мое лицо аккуратно за подбородок, чтобы видеть мои глаза.

Я не могла скрывать от него свои переживания, а потому поделилась тем, что меня беспокоило — о словах и совете-предсказании провидицы, о своей миссии и о непонятных путешествиях во снах. Ещё раз напомнила ему о призраке в Мунго. Слишком много кусочков пазла, а ещё большее количество напрочь отсутствовало.

— Я знаю, что я должна убить его, чтобы… Чтобы все было хорошо у нас, — я взяла Северуса за руку и сжала ее. — Но я также должна узнать, что именно стёрли из моей памяти в больнице, понимаешь? Я чувствую, что это что-то важное.

— Может быть, тогда остаться и попробовать ещё раз? — нахмурился профессор.

— Нет. Я не уверена в способе. Все же это какой никакой, а сон. Я могла многое домыслить.

— Ты собираешься довериться маглам? Это не опасно?..

— Не опаснее, чем жить в магическом мире, — нервно улыбнулась я ему.

Северус задумчиво осмотрел меня, а затем бросил взгляд на настенные часы.

— Что ж, у нас есть ещё время. Одну я тебя точно никуда не пущу, иначе снова наломаешь дров.

Я облегченно выдохнула и улыбнулась Северусу.

***

Мы трансгрессировали в Ноттингем, неподалёку от самого университетского колледжа.

Осенний ветер срывал с деревьев последнюю листву, мы с Северусом зябко поежились.

— Ты не против? — Северус не успел ничего ответить — я прикоснулась палочкой к его дорожной мантии, и она превратилась в чёрное магловское пальто. Затем то же самое сделала и со своей мантией.

— Никак не могу понять, когда ты успела все это узнать? Про эти сомнительные исследования и про этот университет, — поджал губы Северус, прищуривая взгляд на впереди стоящее здание с высокой башней.

— В течение недели, — призналась я. — Мне помог кое-кто из моих старых знакомых. Маминых, точнее. Я просто подстраховалась, потому что не верила в способ сновидения.

— А их способ лучше? — скептически спросил зельевар, кивнув на университет.

Мы стали переходить дорогу по пешеходному переходу.

— Группа ученых при университете занимаются клинической нейропсихологией. Они ничего не гарантируют, потому что исследования ещё только проводятся, но у них есть один метод…

Северус не дал мне договорить:

— Ты что станешь их подопытной? Словно лабораторная крыса?.. Даже и не думай, это опасно.

Я вздохнула и с какой-то нежной любовью посмотрела на Северуса, на его нахмуренное лицо, все в россыпи мелких капель дождя. Мне были приятны его волнения обо мне, льстила его забота. Я приостановила шаг и взяла его под локоть.

— Профессор Снейп, спасибо за заботу, но не стоит волноваться, — мой голос был полон уверенности, и Северус уступил, но сказал, что прежде чем приступать, мы все должны досконально выяснить про это непонятное исследование.

***

Полным недоверия и недоумения взглядом он осматривал трёх молодых людей, которые взахлёб уже четверть часа рассказывали нам про нейропсихологию.

Мы сидели в небольшом кабинете с одним единственным узким окошком, которое наполовину спряталось под землей. Помещение было чистое и вполне опрятное — на рабочих столах много книг и журналов, стеллажи с папками были украшены объемным мозгом в разрезе из пластика, по стенам висели любопытные плакаты.

Томас Джонсон, знакомый моей матери, был самым старшим — он возглавлял исследования при Ноттингемском университете по клинической нейропсихологии, двое его молодых коллег были помощниками и единомышленниками. Совсем недавно они выиграли грант на исследования и теперь были рады моему присутствию — им не терпелось поделиться своей затеей с умными людьми, я сказала, что Северус, мой наставник в школе, занимается психологией.

Конечно же, моя мать об этом ничего не узнаёт. Дочь Томаса проходила у нее который год практику в зубной клинике, и они (моя мама и мистер Джонсон) были не столько хорошими знакомыми, чтобы делиться столь пустяковыми и вполне обычными вещами, как моя заинтересованность психологией.

Чем больше звучало фраз и предложений про когнитивные функции мозга, подавленные рецепторы, тем мрачнее становилось лицо Северуса.

Учёные в пух и прах разнесли общепринятую гипотезу о способе сохранности информации мозгом.

— Воспоминания могут блекнуть, а иногда человек «помнит» то, что и вовсе не происходило, или, к примеру, взять всем известный феномен дежавю… — размахивал руками юный Эдвард — помощник Томаса. — Это всего лишь изменение эмоционального контекста воспоминаний.

— Например, приятные воспоминания о романтическом ужине могут перестать быть таковыми после размолвки… Мы взяли за основу теорию Френсиса Крика, — продолжил общий рассказ Томас.

— Да, — вклинился в рассказ третий ученый. — Крик предложил подтвердить это активностью нейронов с использованием оптогенетического подхода…

— Наша задача, — отмахнулся Томас, увидев непонимание на наших лицах, — доказать, что можно изменить память: поменять плохие воспоминания на хорошие и сформировать «ложную» память.

Я усмехнулась про себя, и мы с Северусом переглянулись. Вас давно опередили, хотелось сказать мне им. Этим уже успешно занимается Янус Тики в больнице Святого Мунго.

— Речь идёт о подмене воспоминаний, — впервые за двадцать минут подал голос Северус. — Но нас интересует, можно ли с помощью процесса облучения светом, о котором вы так долго рассказывали, мистер Джонсон, вернуть блеклые воспоминания?

— Воздействовать на память определенно получится, — кивнул Томас. — Такие опыты еще не проводились, все впереди.

Северус многозначительно посмотрел на меня.

— Я готова стать вашей первой пациенткой, — тут же выпалила я, не дав Северусу поселить в моей душе зерно сомнения. — Если вы готовы провести данный оптогенетический метод на мне. Это ведь не опасно?

— Это будет опасно, Гермиона, — тут же сказал Томас. — Мы, конечно, закупились современным оборудованием и сможем вычислить, в каких конкретных участках мозга произошли нарушения, но… Ты хоть представляешь, что это за процедура? Вначале мы должны создать генетический конструктор, затем встроить его в вирус-переносчик, ввести тебе его в мозг, чтобы вызвать генетическую модификацию клеток, встроить туда световод. А только затем активировать нейроны светом… Все исследования еще только впереди. И пока что не на людях. Я думал, тебе интересно узнать о новых методах в нейропсихологии…