Вместо того чтобы спросить, все ли с ним в порядке, она просто спросила — Как это прошло?

— Это было прекрасно. Я рад, что мы сделали это для нее, — он молча уставился на свои руки.

— Как поживают Маркус и Бобби? — Она надеялась, что он немного раскроется перед ней, зная, что кроме Маркуса ему, вероятно, не с кем было поговорить, и в то же время находя легким вернуться к этой роли снова.

— С ними все в порядке, учитывая обстоятельства. Я рассказал им о тебе. Маркус чуть не упал за борт, — он усмехнулся, вспоминая реакцию своего брата.

— Бедный Маркус, — Донна рассмеялась, представив себе этот сценарий.

Видя и слыша ее смех, Харви тосковал по тем дням, когда они работали вместе, изо дня в день, бок о бок. Зная все, то как он принимал такие мелочи. Её смех, как должное. Они делили все, но теперь сидели здесь как чужие.

-Вот что я тебе скажу. Мне бы очень хотелось выпить, — Харви был совершенно измотан. Этот день был просто странным. Встреча с Донной, спарринг с новыми приятелями в спортзале, рассеивание праха своей матери и теперь снова находясь с Донной. Это были американские горки во многих отношениях, и он был исчерпан.

— Я знаю одно местечко. Пошли.

Он последовал за ней, когда она пробиралась сквозь толпу, направляясь к Колорадо-Авеню, прочь от пирса. Звуки счастливых людей окружали их, и он чувствовал себя не в своей тарелке, направляемый только эфирным светом Донны, который она легко пропускала через поток людей, в конечном счете указывая туда, куда они направлялись. Дверь заведения была едва заметна, если не считать вывески, на которой просто значилось: «бар».

Когда они вошли, Харви оглядел комнату и понял, зачем она привела его сюда. Это было именно то место, которое ему всегда нравилось. Здесь была атмосфера крысиной стаи, в стиле пятидесятых годов с ковром на стенах и зеркалами на потолке. Свет был приглушен, создавая приглушенную обстановку. В углу стояло пианино, но певицы там не было. Играла мягкая музыка души. Вокруг было разбросано несколько местных жителей и несколько заблудившихся туристов, которые наслаждались своим вечером. Ничего слишком причудливого или громкого, но идеально подходит для них.

Они выбрали кабинку в глубине зала. Официант принес им воды и принял заказ.

Над ними повисла тишина. Внезапно они оба почувствовали себя неловко, ожидая, когда заговорит другой. Не зная, с чего начать или просто что сказать, потому что было слишком много, чтобы сказать, и не было слов, чтобы сказать это.

— Как долго ты здесь будешь? — Донна нарушила молчание.

— Не терпится поскорее избавиться от меня? — Он только наполовину шутил.

— Харви, — ей не нужно было знать, что он сердится на нее.

— Неделю. Я улетаю обратно в воскресенье. В понедельник мне нужно быть на работе, — он никогда не хотел туда возвращаться, особенно теперь, когда знал, что Донна в Санта-Монике.

-Вы с Алексом все еще работаете вместе? — Она знала, что это не так, но не хотела, чтобы он знал, что она неохотно услышала об их разрыве через Майка.

Харви и Алекс открыли свою собственную фирму после того, как старая фирма была демонтирована, менее чем через год после того, как Харви и Донна начали встречаться. Но Спектер Уильямс страдала с самого начала, и носители имени страдали вместе с ней, проводя долгие часы, пытаясь сохранить все это вместе, жертвуя ради чего-то, в чем они не были уверены в будущем.

— Нет. Вскоре, мы разошлись в разные стороны… — он замолчал, не желая снова напоминать ей или себе, что ее отъезд стал способом измерения времени; теперь были еще и «до», и «после». — …после того, как ты ушла, — он отвел глаза. — Сейчас я работаю в другой фирме старшим партнером. Мои дни управляющего партнера определенно позади.

Он проглотил немного своего Макалана 18, знакомый вкус успокаивал его нервы, а может быть, это был просто алкоголь в его почти пустом желудке. После прогулки на лодке он точно не был голоден.

— А Майк и Рейчел знают, что ты здесь живешь?

— Да, Харви, они всегда знали об этом, — не было никакой необходимости скрывать это от него.

— Ну, ясно, на чьей они стороне, — черт возьми, Майк. Еще один глоток.

— Здесь нет никаких сторон, Харви. Я попросила их не говорить тебе об этом, и они с уважением отнеслись к моему пожеланию, — раздражение в его тоне росло, и Донна мысленно собралась с духом.

— А почему ты не хотела, чтобы я знал? — Отказ был очевиден в его голосе.

— Потому что я знала, что ты приедешь сюда и попытаешься убедить меня вернуться.

— Наверное, ты права, — он выглядел определенно расстроенным. -Ты когда-нибудь вернешься в Нью-Йорк? — Он не смотрел ей в глаза. Просто уставился в свой бокал, сделал последний глоток и сделал знак официанту принести еще один.

— Я не знаю, Харви, — она внимательно посмотрела на него. К чему он клонит?

— Значит, ты здесь совершенно счастлива? — Алкоголь теперь давал ему достаточно храбрости, чтобы продолжать в том же духе. Он ни на секунду не поверил, что ее отсутствие в Нью-Йорке делает ее счастливой. А может быть, он просто не хотел верить, что она может быть счастлива вдали от него.

— Да, мне нравится моя жизнь здесь. Я прошла долгий путь от того, чтобы сосредоточиться на карьере, до того, чтобы просто делать то, что приносит мне радость, потому что в жизни есть гораздо больше, чем работа. А в Нью-Йорке я только и делала, что работал.- Она почувствовала себя защищающейся.

На секунду она поймала себя на том, что оправдывает его поведение, думая, что он ведет себя так только потому, что расстроен из-за своей мамы. Она вовремя остановилась. Если он собирался быть придурком для нее, то это было на нем.

— Ты хочешь сказать, что совсем не скучала по мне? — Он понял, что все, чего он хочет, это чтобы она сказала ему, что все еще любит его, как и он ее. Сегодня из всех дней ему просто необходимо было услышать это, зная чертовски хорошо, что шансы были практически нулевыми. Он также знал, что был придурком за то, что оттолкнул ее.

Теперь настала очередь Донны расстраиваться. Как он смеет сомневаться в ее чувствах?

— А ты как думаешь? Ты думаешь, мне было легко оставить все позади? Оставить позади все, ради чего я когда-либо работала, моих друзей, мою лучшую подругу? — Она презрительно фыркнула на него, подавляя нарастающие эмоции.

Он поморщился при словах «лучшую подругу», когда официант принес ему вторую порцию виски.

— Мне нужно напоминать тебе, что это ты велел мне уйти? — В ней поднялся гнев.

На это у него не нашлось остроумного ответа. Он взял бы эти слова обратно в мгновение ока, если бы мог.

— Я знаю, — печально сказал он стакану, который держал в руках.

— В тот момент, когда все пошло наперекосяк, ты сбежал. Ты перестал бороться за меня. За нас. Но это то, что ты всегда делал, Харви. Разве не так? Так что, да, я ушла.- Горечь ее слов пронзила его, когда она откинулась на спинку сиденья.

***

— Ты хочешь сказать, что была несчастна со мной? Вместе с нами? — У него были большие глаза, и она видела, что он вот-вот заплачет.

Харви мог быть таким ранимым в один момент, а в следующий-снова стать безразличным. Конечно, все это было притворством, чтобы не дать ей увидеть его истинное «Я», Она знала это, но все равно было больно. Он и только он один отвечал за свой выбор, и она больше не будет его покрывать.

— Все, что я пытаюсь сказать, это то, что между нами ничего не было, Харви. И я не знаю, как вернуть нас в нужное русло. Я имею в виду, что у нас не было секса уже несколько недель. Это совсем на нас не похоже, — в ее глазах светился страх. Она действительно не знала, как это изменить.

Харви знал, что отказ от секса был его способом наказать ее. С тех пор как она вернулась из Парижа, он чувствовал, что она ускользает от него. А может быть, он просто отталкивал ее? Ее замечание о том, что его трудно любить, эхом отдавалось в его голове.

— Скажи мне честно, Харви, ты счастлив? — Она просто искала подтверждения, потому что знала, что это не так, хотя и перепробовала все, что было в ее силах. — Мы постоянно ссоримся, и с тех пор, как я вернулась из Парижа и ты ведешь себя по-другому. Но ты мне не скажешь, что происходит. Я просто не знаю, что еще можно сделать.