— Потому что в жизни есть нечто большее, чем просто возня с бумагами. — Она действительно ушла на пенсию, не так ли? Сама мысль о четырнадцатичасовом рабочем дне вызывала у нее отвращение, даже если часть этого времени ей придется провести с Харви.

Харви отпрянул, на его лице отразилось недоверие, смешанное с раздражением. — Если я правильно помню, ты любила перетасовывать бумаги. Не говори так, будто это ниже твоего достоинства. — Снисходительность в ее голосе задела его за живое. Было ли это все или была какая-то другая причина, по которой она не будет работать с ним снова?

— Я не это имела в виду. Я только что закончила, Харви. — Драмы, которую она пережила, работая в Спектер Литт, или как там это называлось в то время, хватило бы ей на всю жизнь.

— Значит, ты не хочешь со мной работать? И это все?

— Харви, — тихо сказала она, садясь на колени и придвигаясь к нему ближе. — Нам не обязательно работать вместе, чтобы быть вместе.»

Ей легко говорить. В последний раз, когда они были в отношениях и перестали работать вместе, они расстались. Как он мог поверить, что на этот раз все получится? — А разве нет? Единственный раз, когда мы были счастливы вместе, это когда ты был СОО. Все повернулось, как только ты уехала.

Обдумывая его заявление, она поняла, откуда исходит его тревога. Это не было ложью, что они были счастливы больше всего в старой фирме. Но это было в другой жизни. Теперь у них была новая жизнь, вместе, как пара. — Тогда в игру было вовлечено гораздо больше людей, и ты это знаешь.

— Вроде того, как ты целовала того парня? — Он отодвинулся от нее, более чем немного разочарованный тем поворотом, который принял этот разговор.

— Помощник Дэниела, и он поцеловал меня. Но дело не в этом. — Если бы Харви захотел быть с ней здесь, ему пришлось бы самому внести некоторые изменения. — Ты хочешь сказать, что не веришь в мою любовь? Потому что если ты когда-нибудь захочешь, чтобы это работало между нами, тебе придется поверить мне чуть больше, чем сейчас. — Донна откинулась на подголовник; ее сердце было разбито от этого обмена репликами.

Чувствуя растущую пропасть между ними, Харви смягчился. — Донна, мне очень жаль. Я действительно верю в тебя. В нас, — добавил он. — Я просто подумал, что это будет весело, — сказал он, преуменьшая свое собственное смятение. Хотя ей было больно сознавать, что она больше не хочет с ним работать, он уже прожил без нее последние два года. Конечно, он сможет приходить к ней домой каждую ночь. Это уж точно превзошло любой другой сценарий, который исключал ее.

Они устроились под одеялом, пробормотав «Спокойной ночи», но мысли Донны все еще лихорадочно метались. Любой спор с Харви выбивал ее из колеи, и теперь она должна была сообщить ему об этом, что только добавляло ей паники. Когда сон в конце концов настиг ее, об отдыхе говорить было уже не о чем.

Через несколько часов Харви проснулся, чувствуя, как рядом с ним бьется Донна. Она все еще спала, но, казалось, боролась с какой-то невидимой силой, бормоча слова, которые он не мог разобрать.

— Донна. Донна! Проснись, — сказал он, слегка встряхнув ее, но тщетно пытаясь разбудить. — Донна! — Ее глаза наконец распахнулись, встретившись с его взглядом. Тут же на ее лице промелькнуло выражение ужаса, и она поспешила уйти от него.

Развернувшись от простыней, Донна переместилась к краю кровати и положила голову на руки, нуждаясь в мгновении, чтобы отделить сон от реальности. Где-то в ее запутанном сознании зашевелился матрас, и вскоре Харви уже сидел рядом с ней, заложив одну руку за спину, подальше от ее тела, как будто не хотел напугать ее.

— Донна. Поговори со мной. — Она действительно только что произнесла имя Джереми?

Голос Харви был мягким, и это одновременно успокаивало и пугало ее. Она собиралась все испортить. Она снова будет той, кто разлучит их. Эта уверенность послала новый толчок ужаса через ее и без того напряженное тело, и ей пришлось тяжело сглотнуть, пытаясь заставить свой мозг сосредоточиться. Вместо этого он продолжал прокручивать в голове этот кошмар. Она попала в ловушку. Как бы сильно она ни сопротивлялась, ничто из того, что она делала или говорила, не приближало ее к тому месту, где она хотела быть, потому что кто-то запер ее.

— Эй. Перестань тереть запястья. Ты в порядке. — Харви осторожно двинулся и взял ее за руку, чтобы остановить безумные движения.

Что-то в его словах тронуло струну, и Донна посмотрела вниз на свое запястье и покраснение, которое покрыло то самое место, где Джереми так сильно удерживал ее, и не один раз, а дважды за то время, что она была с ним. И хотя сейчас он был вне игры, или по крайней мере должен был быть, он все еще держал ее в плену, потому что если она не соберется с мыслями, то снова рискует потерять самого важного человека в своей жизни.

Харви увидел, как на ее лице появилось новое выражение муки, и решил, что пришло время вывести ее из транса, невзирая на последствия. Положив палец ей на подбородок, он повернул ее голову к себе лицом. Мокрые пряди волос прилипли к ее лицу там, где их удерживал пот, и он осторожно заправил их ей за ухо, наблюдая, как дрожат ее глаза. — Что случилось? — тихо спросил он.

— Я не хочу потерять тебя, — пробормотала Донна, когда ее зрение затуманилось от подступающих слез, которые она пыталась сморгнуть.

Это заявление прозвучало совершенно неожиданно и явно вне контекста, и Харви нахмурился, не понимая, почему она чувствует необходимость сказать ему это сейчас. — Ты не потеряешь меня, — заверил он, но знал, что его ответ остался без ответа, и он не знал, что делать, внезапно испугавшись, что она, возможно, что-то скрывает. Нежно взяв ее за руку, он поднес ее к своим губам и поцеловал внутреннюю сторону ее запястья.

Донна вздрогнула, ее глаза метнулись туда, где его нежные губы встретились с ее больной кожей. Тем не менее, нежность в его прикосновении разморозила ледяное чувство, заключающее в себе ее сердце, и она, наконец, смягчилась, уступая его успокаивающей ласке и нуждаясь в большем ее количестве. — Ты обнимешь меня? — она произнесла эти слова едва слышно даже в глухую полночь, почему-то боясь, что он не захочет этого делать, когда узнает, что она что-то скрывала от него.

Харви выпустил задержанное дыхание. Если бы она попросила его встать на голову, он бы так и сделал. — Ложись, — велел он, откидывая одеяло.

Следуя его инструкциям, Донна свернулась калачиком на боку и почувствовала, как две огромные руки змеей скользнули по ее телу, когда Харви обхватил ее сзади, притянув к себе так близко, как только мог и накрыл их обоих простынями. Не сказав больше ни слова, она заснула в его объятиях.

На следующее утро Харви наблюдал за тем, как Донна дремлет, когда наконец почувствовал, что она зашевелилась. Они почти не двигались с тех пор, как ночью произошел этот эпизод, и она все еще лежала, свернувшись калачиком, в святилище его тела, только теперь повернувшись к нему лицом. Ее лицо больше не было напряженным, и когда она открыла глаза и встретилась с ним взглядом, в уголках ее рта появилась улыбка. Тревога, которую он испытывал раньше, несколько рассеялась, хотя у него все еще было ноющее чувство в глубине живота, что что-то не так. Приблизив свое лицо к ее лицу, он потянулся к ее губам и поцеловал ее, желая доброго утра. — Ты хорошо спала?

— Да. — И она это сделала, потому что укрытие, которое он предоставил, было всем, что ей было нужно, чтобы пережить эту ночь. — А ты?

Она посмотрела на него с чувством вины в глазах. — Тоже, — солгал он. Он не сомкнул глаз, продолжая бодрствовать, пока она спала. Даже малейшее движение с ее стороны заставит его проснуться. К тому времени, как дневной свет начал проникать в комнату, он был измотан до предела. — Тебе приснился очень плохой сон.

Она ничего не забыла. В тот момент, когда она проснулась, сон повторился снова. Темнота, вынужденная сдержанность, пойманная в ловушку, все это вернулось к ней в летящем цвете, ее расстроенное подсознание говорило ей именно то, чего она боялась больше всего.