Переодевшись, Донна поспешно сняла грим, оставив волосы поднятыми, чтобы ими можно было заняться позже. Она вошла в зеленую комнату. Рождественская елка украшала это место со вчерашнего дня, и теперь комната была заполнена людьми, некоторых из которых Донна не знала. Скорее всего, это были члены семьи актеров и съемочной группы, все они вышли, чтобы отпраздновать успешное завершение. Она быстро оглядела лица, но не нашла того, кого искала, к своему большому разочарованию.

Стоя на стуле перед елкой, Джексон, режиссер, приготовился обратиться к толпе, когда Донне подали стакан коктейля. Если она еще не была в настроении для Рождества, то уж точно быстро до него доберется.

Музыка была приглушена, и голоса вокруг нее затихли, когда Джексон заговорил. Донна нашла место за высоким столом и поставила свой бокал. Снова проверив свой телефон, она задалась вопросом, что же задержало Харви. С момента последнего занавеса прошло по меньшей мере пятнадцать минут. Посылая ему быстрый вопрос: Где ты? она снова обратила свое внимание на директора, который теперь явно благодарил членов команды за их тяжелую работу, что вызвало аплодисменты со стороны группы.

Наконец найдя Мэри в толпе, Донна слегка помахала ей рукой, когда две руки обхватили ее за талию. Одеколон Харви защекотал ей нос, и она тут же расслабилась, улыбнувшись про себя, когда его губы коснулись ее обнаженной шеи.

— Эй, красавица, — прошептал Харви, притягивая ее ближе к себе. Его голые, массивные руки обвились вокруг ее живота, и он почувствовал, как она прижалась к нему. — Ты была великолепна.

Горячее дыхание Харви в ее ухе заставило ее ослабить колени, и она была рада за поддержку, держась за него без намерения когда-либо отпустить снова.

— Всем счастливого Рождества. Увидимся в следующем году, — взволнованно проревел Джексон, спускаясь со своего импровизированного подиума. В зале снова раздались аплодисменты, и кто-то снова включил музыку.

Донна наконец повернулась и посмотрела на своего мужчину. — Ну? Что ты на самом деле думаешь?

— Лучшая пьеса, которую я когда-либо видел, — сухо сказал он, гордость наполнила его сердце.

— Ты же не просто так это говоришь?

Наблюдая, как его улыбка стала такой широкой, что превратила его глаза в маленькие щелочки, Донна не могла не улыбнуться вместе с ним. Он определенно сиял, и это было чертовски заразительно.

— Я бы не посмел, — медленно наклоняя лицо вперед с каждым словом, он нежно целовал ее. — Я действительно горжусь тобой.

Через час и два бокала шампанского Харви наконец подъехал к ее дому. Вечеринка, вероятно, все еще продолжалась, но когда Донна не смогла перестать зевать, он предложил ей уйти. После всего, что произошло за последние два дня, он был поражен тем, что она все еще стояла на ногах. Он сам чувствовал, что общее истощение ударило его в два раза сильнее сегодня, когда его тренировки пришлось прервать, потому что у него просто не было необходимой энергии.

С поворотом ключа, низкий гул автомобиля умер. Когда Харви высадил ее накануне вечером, он уехал по ее просьбе, поняв намек, когда она произнесла слова «увидимся завтра», прежде чем он успел выключить двигатель.

Сегодня вечером он ожидал подобной просьбы. Но мотор машины больше не работал, и ей еще предстояло заговорить. Глядя на нее, сидящую рядом с ним, он мог сказать, что она была погружена в свои мысли, ее брови были напряжены, а губы плотно сжаты.

Как только они сели в машину, Донну охватил страх, который, как она знала, был иррациональным. Он не собирался бросать ее, потому что она скрывала от него секс. Но они все еще ходили по тонким линиям. А что, если она заставит его ждать и прогонит прочь? У него определенно были потребности.

Но прошлой ночью он чувствовал себя неловко. И хотя он изо всех сил старался это скрыть, разочарование было для нее ясно как божий день.

— Донна, все в порядке. Я могу ехать, — сказал он, нарушая тишину, которая заполнила машину.

— Харви, дело не в том, что я не хочу, чтобы ты остался, — начала она, с трудом подбирая слова. — Я не передумала насчет… этого. Хотя я почти не видела тебя последние несколько дней, но я тоже очень устала, — она уронила голову на руки, а потом посмотрела на него с выражением, которое, как она надеялась, выражало ее сожаление. — Я ненавижу это.

— Эй. Все нормально, — он взял ее за руку. — У тебя было два действительно длинных дня. Почему бы тебе не поспать немного, и я обещаю, что мы будем проводить каждую свободную минуту вместе, начиная с завтрашнего дня.

— Звучит очень мило. Я действительно с нетерпением жду поездки в Сиэтл с тобой.

— Я тоже.

Он тоже волновался, но чем ближе они подходили, тем сильнее он нервничал из-за новой встречи с Майком. Может быть, они просто проведут пару дней, как будто ничего и не было? Ноющее чувство в животе подсказывало ему, что предстоят трудные разговоры. Отмахнувшись от беспокойства, он утешился мыслью, что Донна тоже будет с ним. И улыбка, которой она одарила его сейчас, ободрила его сердце. — Как насчет того, что я зайду завтра в десять утра, и мы позавтракаем, а оттуда уже поедем? — Он ободряюще сжал ее руку.

— Звучит неплохо.

Он наклонился и провел своими губами по ее, углубляя их поцелуй немедленно. Слава Богу, не было такого правила, чтобы целовать ее до потери сознания. Конечно, было чертовски нелегко сдерживаться, но она стоила того, чтобы подождать. Это он точно знал.

Ее рука поползла вверх по его груди и схватила за воротник рубашки, чтобы притянуть его ближе, страстно целуя его, пока они оба не задохнулись и не были вынуждены расстаться.

— Спасибо, что пришел сегодня, — искренне добавила она. Однако озорная ухмылка, которая играла на его губах, сказала ей, что разум Харви был в сточной канаве, и она ничего не могла с этим поделать. Она ткнула в него пальцем, изогнув бровь. — Не надо, — приказала она, тая, когда его губы снова впились в нее.

К черту усталость.

На следующее утро Донна предложила ей заехать за ним, хотя на самом деле никогда не была у него с тех пор, как он переехал. В свою очередь, Харви предложил приготовить им завтрак сам. Все это было так естественно и легко, что никто не осмеливался усомниться, правильно ли они поступают.

Теперь они снова были в дороге, когда Харви сидел за рулем ее BMW. Он рассказал ей о месте, которое ему действительно нравилось, и она была готова на все, лишь бы это касалось его.

Просматривая сообщения, Донна нашла имя Хейли. Вчера утром она ответила на эсэмэску девушки, что отношения между ней и дядей все еще не сложились, но он действительно празднует Рождество вместе с ней, на что Хейли ответила только веселыми смайликами, зная своего дядю достаточно хорошо, чтобы знать, насколько счастливым это сделает его.

Подъехав к наблюдательному пункту, Харви нашел место для парковки рядом с краем.

Солнце сияло высоко в небе, и не было видно ни облачка. И хотя воздух был свежим, Санта-Ана уступила место более прохладному воздуху, температура все еще была очень приятной.

Донна вышла из машины и направилась к барьеру, прислонившись к нему и наслаждаясь захватывающей дух красотой Тихого океана, простиравшегося до самого горизонта.

Харви подошел к ней, оглядывая все ту же синюю сцену перед ними. — Я часто сюда хожу, проветриваю голову, думаю. Мне очень нравится безмятежность этого места.

— Это действительно великолепно. Я не могу поверить, что сама не была здесь, — достав из кармана телефон, она подняла его и сфотографировала великолепный вид, прежде чем повернуться к нему спиной. — Смотри сюда, Харви, — сделав селфи на калифорнийском солнышке, она послала его племяннице.

Привет с западного побережья.

— И кому же ты его послала? — спросил он немного удивленно.

— Хейли. Маркус сказал ей, что ты празднуешь Рождество здесь, так что она хотела знать, будем ли мы снова вместе.

Перед его глазами промелькнуло воспоминание о встрече Донны и Хейли несколько недель назад. Он любил свою племянницу, но девочки-подростки были для него как бы чужеродным видом, который часто, казалось, говорил на другом языке. Донна и Хейли определенно были гораздо ближе, чем он и Хейли когда-либо. — Забавно, что она переживает за нас. Она никогда ни о чем меня не спрашивала после твоего ухода. Я думал, что ей было все равно.