Сухопутный Зареченск никогда не числился приморским городком, а только возле него протекала мелководная речка Цна, в которой водились обыкновенные двустворчатые ракушки. В них даже жемчуг никогда не попадался, сколько ребята не пробовали его разыскать. Поэтому все сильно остолбенели, увидев столь удивительную раковину. Переглянувшись, ребята быстро забыли про свои велосипеды и, не сговариваясь, ломанули к подъезду, наперегонки понеслись вверх, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.

– Ну-ка покажи, – сходу потребовал Витька, когда компания ворвалась в квартиру.

Но Пельмень, видно, и сам ещё не успел вволю надудеться, и ни за что не хотел расставаться с такой замечательной раковиной. Чтобы не устраивать тарарам в чужой квартире, Витьке пришлось пообещать отдать прижимистому Пельменю одну штучку, которую он давно у него выпрашивал, рассчитывая разобраться с ним позднее, когда не будет видеть баба Нюра. Но и тогда Пельмень ещё долго колебался, как видно, собираясь раковину присвоить, пока Витька не озлился и сам не отобрал.

С раковиной в руках Витька, как давеча Пельмень, вышел на балкон и с замиранием сырца затрубил на весь двор. Потом Витька (хоть ему вовсе и не хотелось расставаться с раковиной), под ехидным взглядом Пельменя с нарочитой бодростью передал раковину Люське. Чтоб Пельмень не подумал, что он такой же крохобор, как и он. Затем Люська передала раковину Вовчику. По очереди подудев, компания с неохотой вернулась в квартиру.

Ясное дело, что они и ещё бы подудели в своё удовольствие, но надо и совесть знать, потому что бабе Нюре, наверное, тоже хочется подудеть и она ждёт не дождётся, когда они покинут её гостеприимный дом. Небось, уже думает: не успел внук прислать ей такую интересную раковину, а тут припёрлись и начали её вовсю эксплуатировать – так недолго и сломать. Но не отнимать же у них, всё-таки помогали до дома доставить посылку с этой самой раковиной.

Тем временем Пельмень, с которого обида давно сошла, горячо рассказывал, желая поразить друзей своей осведомлённостью:

– Раковина, это ещё не всё! Здесь макетов кораблей великое множество, штук сто! Все баб Нюрин сын делал, когда ещё в школе учился! Вон они стоят!

Действительно, в старинном серванте за стеклом находились макеты всевозможных кораблей: шлюпы, крейсеры, подводные лодки, пиратские парусники и другие корабли, название которых никто не знал. На стенах висели карты, вдоль и поперёк расчерченные красным карандашом.

– Это тоже он рисовал, маршрут себе прокладывал, чтобы отправиться в морское путешествие, – разъяснил Пельмень, улыбаясь во весь свой лягушачий рот – Баба Нюра говорила, что тогда его уже под Новороссийском сняли с поезда. Видать, тот ещё пацан был.

Витька, Люська и Вочик тоже засмеялись, восхищённые отчаянным поступком баб Нюриного сына, который в то время был их ровесником. Пока они с восторженными лицами рассматривали корабли, карты и другие не менее примечательные документы, которые поспособствовали становлению будущего капитана первого ранга, баба Нюра накрыла стол.

– Сейчас будем пить чай с пирожками, – сказала она. – Всех попрошу за стол.

– Нам некогда, – быстро проговорил Витька.

– Вы уж меня не обижайте, – умоляюще прижала руки к груди баба Нюра.

Чтобы не обидеть своим отказом гостеприимную старушку, пришлось опять согласиться.

– Вот и хорошо, – обрадовалась баба Нюра. – Сейчас чаю попьёте и пойдёте себе на здоровьице. Чай настоящий, Цейлонский, мне его сынок прислал, когда с дружественным визитом его кораблю пришлось на том острове побывать.

– А шлонов он там видел? – невнятно спросил Пельмень, который уже уплетал за обе щеки.

– Не пойму, – покачала головой баба Нюра.

– Он спрашивает, слонов ваш сын видел? – пояснила Люська.

Баба Нюра всплеснула руками:

– Не только видел, но и катался на них.

Вовчик деликатно поинтересовался:

– Бабушка, а у вас фотографий нет? Что-то мне охота на живых слонов взглянуть.

Оказалось, что взглянуть на живых слонов захотелось всем, тем более что верхом на них сфотографирован не какой-то посторонний человек, а свой земляк.

– У меня этих фотографий целый альбом, – сказала баба Нюра и ушла в другую комнату. Скоро она вернулась, неся двумя руками толстенный альбом.

– Ничего себе, альбомчик! – даже приподнялся Вовчик.

– Вы кушайте, кушайте, – сказала сердобольная баба Нюра, видя, что они перестали есть. – А альбом еще успеете поглядеть. Никуда он не денется.

Не сводя глаз с альбома, все принялись дружно жевать. Когда тарелка с пирожками опустела, щедрая баба Нюра предложила:

– Может быть, ещё вам пирожков подложить?

– Нет, что вы! – перепугался тщедушный Вочик, который с самого рождения имел довольно плохой аппетит, а сейчас ел только из-за того чтобы побыстрее взглянуть на слонов, а если повезёт и на обезьян, которых по его сведениям на острове водилось несметное число. – У меня и так живот вот-вот лопнет.

Остальные тоже отказались. Ну, может быть, если проглот Пельмень ещё не наелся, но Витька исподтишка показал ему кулак и тот отчаянно замотал головой.

– Не, больше в нас не влезет. У меня и без того живот стал тугой, как барабан, – заявил он и, чтобы у бабы Нюры не осталось никаких сомнений на этот счёт, постучал себя кулаком по животу, глядя на Витьку преданными глазами.

– Вот и хорошо, – сразу успокоилась хлебосольная баба Нюра. – Теперь на сытый желудок и альбом можно посмотреть.

Она раскрыла разложенный на столе альбом. Люська быстро подвинулась к ней и расположилась рядом, как барыня. Вовчик, на правах любителя слонов, расположился с другой стороны, а Витьке и Пельменю досталось стоять за спиной бабы Нюры и, вытягивая шеи, оттуда заглядывать в альбом с цветными фотографиями.

Когда все налюбовались слонами и обезьянами, с которыми, как выяснилось, тоже был сфотографирован дядя Петя и кое-кто из его команды, переключились на другие фотографии.

– Это мой Петенька в дальнем походе, – пояснила баба Нюра, указывая заскорузлым пальцем на синий океан с военным кораблём посредине, который был снят не иначе как с вертолёта, а то, гляди, и с самого боевого самолёта. На крошечном сверху корабле дяди Пети видно не было, потому что он, скорее всего в это время находился на капитанском мостике, командуя вооружённым до зубов линкором. – А это Петенька почти, что на Северном полюсе в Северном ледовитом океане. Видите, какие там льды? – Баба Нюра жалостливо шмыгнула носом.

– Да не переживайте вы так, – авторитетно заявил Витька. – Знаете, какие у нас мощные военные корабли? Они в любую стужу и в любую жару хоть куда доплывут. Даже на край света, если бы он был. Потому что непотопляемы!

– Так-то оно так, – не стала спорить с ним технически отсталая баба Нюра. – А всё-таки боязно, чай он сынок мне, а не чужой.

– Он вам что, ребенок, какой? – выступил в защиту дяди Пети Витька. – Он не кто-нибудь, а капитан первого ранга, у него самого в подчинении триста человек. А вы о нём тут как о ребёнке рассуждаете?

Баб Нюре стало стыдно за своё малодушие, и она больше даже и не заикнулась о трудностях, которые на каждом шагу подстерегают её любимого сына.

– Он когда в отпуск приедет? – заинтересованно спросил Вовчик.

– Кто ж его знает, – печально вздохнула баба Нюра. – Сама о нём соскучилась.

– А то мне надо с ним кое о чём потолковать, – пояснил Вовчик. – Поподробнее расспросить о его пребывании на Цейлоне, который, чтоб вы все знали, теперь не Цейлон называется, а Шри-Ланка. Уж больно мне интересно про слонов и обезьян узнать. Вы тогда сообщите мне, когда дядя Петя приедет, – дал строгий наказ Витька.

Баба Нюра согласно закивала:

– Конечно, сообщу, а как же иначе!

Тут громко заработали часы, как если бы на корабле пробили склянки. Все вздрогнули и поглядели на высокие напольные часы, которые находились в углу. По всему видно, это тоже был подарок капитана первого ранга. На круглом циферблате, выполненного в виде штурвала стрелки указывали ровно шесть часов.