Света, выбивающегося из-за приоткрытой двери в ванную-гардеробную достаточно, чтобы рассмотреть батарею стаканов и три графина на столе возле окна. На полу, как раз в полосе света, я вижу несколько папок с документами, исписанные листы бумаги, ручку, пару подушек из гостиной, книги и какую-то тряпку, в которой опознаю ту самую просторную рубашку. Развлекался, как мог, но из комнаты не выходил. Для полноты образа недостает лишь подноса с грязной посудой.

Опять бросаю взгляд на Эмиля, и течение мыслей снова меняет направление. На мужчине очередная роскошная пижама из эльфийского шелка. Куртка застегнута на все пуговицы. Кто бы сомневался! В костюме он выглядит прекрасно, в рубашке, особенно расстегнутой, — потрясающе, было бы интересно посмотреть не него и вовсе без одежды. В реальности.

Посмеиваясь своим мыслям, я выбираюсь из постели и направляюсь к свету.

Хочу пожурить себя за глупые фантазии, но потом решаю веселиться пока весело.

Побыстрее бы оказаться в ванной! Надеюсь, вода подействует освежающе не только на тело, но и на голову. Три самых ярких образа, оставшихся в сознании после болезни, больше похожи на горячечный бред.

В гостиной на подносе, предназначенном для корреспонденции, обнаруживается записка. К моему удивлению, адресована она и мне, и Эмилю. Подчерк незнакомый.

Подгоняемая любопытством, быстро вскрываю конверт и пробегаю текст глазами… Нужно будет обсудить это с Эмилем.

В холле встречаю дворецкого. Он что-то объясняет толком не проснувшейся горничной. Девушка рассеянно кивает чуть ли не каждому его слову, но вряд ли понимает хоть слово.

Интересно, сколько сейчас времени? Я так и не удосужилась посмотреть на часы, пока была в гостиной.

Эльфы не слышат, как я спускаюсь по лестнице, и мое приветствие застает их врасплох. Дворецкий проворно поворачивается на мой голос и степенно кивает.

— Доброго утра, госпожа Далия. Как ваше самочувствие?

— Хорошо, благодарю вас.

Девушка должным образом не реагирует, она с любопытством глядит на меня огромными зелеными глазами.

— Я полагаю, вы нашли достойную замену Элини. Во всех смыслах, — очень сдержанно замечаю я Изотеилу. — Который сейчас час?

— Начало седьмого, госпожа.

— Спрашивать, готов ли завтрак бессмысленно, не так ли?

— Если пожелаете, через полчаса его подадут в малой столовой. Но на кухне наверняка найдется что-нибудь…

— Не стоит никого утруждать, — перебиваю Изотеила. — Я вполне могу подождать тридцать минут. Пожалуй, я пока прогуляюсь в саду.

Взглянув еще раз на горничную, все еще не подающую признаков какой-либо умственной деятельности, я качаю головой и возвращаюсь к лестнице. Нужно надеть пальто.

Поднимаясь по ступеням, слушаю возобновившуюся беседу, только теперь эльфийка принимает в ней живое участие.

— А кто такая Элини? — тихо спрашивает девушка.

— Горничная, на место которой вас взяли, — терпеливо объясняет Изотеил.

— Ее уволили? — никак не унимается эльфийка.

— Да, — все тем же ровным тоном отвечает мужчина.

— За что? — Интонации с головой выдают в девушке жадную до сплетен особу.

— За неподобающее поведение и халатное отношение к своим обязанностям, — охотно делится подробностями дворецкий, я даже представляю, о чем он в этот момент думает: уже сейчас подыскивать новую служанку или дать этой еще один шанс.

— О! И как же она себя вела?

— Как вы, моя дорогая, — с усмешкой и явным удовольствием отзывается Изотеил, — она вела себя точно так же как и вы. Так что, если желаете остаться в этом доме, вам придется умерить свое любопытство, держать язык за зубами, проявлять интерес к моим словам и наилучшим образом выполнять все поручения. Кроме того, госпожа Далия является хозяйкой в этом доме, поэтому к ней нужно обращаться с большим почтением. Это вы уяснили?

Все-таки решил предоставить еще один шанс. Душка!

В столовой я встречаю Эмиля. Он сидит за столом, только к еде остается равнодушен, его больше занимает вид за окном. При моем появлении, эльф тут же поднимается.

— Доброе утро, — сдержанно приветствует он меня.

— Доброе. Я тебя разбудила, когда забирала пальто?

Я подхожу к столу, и Эмиль помогает мне присесть.

— Нет, я день с ночью перепутал.

— Прости.

— Не извиняйся, сам виноват. Нужно было сразу рассказать тебе про эти цветы.

Терпеливо жду, пока Эмиль сядет на стул. Могу предположить, мое признание вызовет крайнее удивление…

— Вообще-то я знала, что они ядовитые, — набравшись смелости, лепечу я.

— Повтори, я, кажется, не расслышал. — Эльф хмурится.

— Я знала, что они ядовитые, — произношу четко и громко.

Эмиль качает головой.

— Я… не совсем тебя понимаю.

Переплетаю пальцы в замок и, уставившись на них, признаюсь:

— В детстве на уроках, нам говорили о ядовитых для мельвов растениях. Я знала, что такие есть только в Эль.

К концу речи мой голос едва слышен, а щеки нестерпимо горят.

Эльф к моим объяснениям относится спокойно. Только делает несколько глотков из бокала.

— Ты забыла. — Это не вопрос, а утверждение, но я все же киваю. — И когда вспомнила?

— Во сне. Хотя, не уверена, что это был сон. Мне вообще все пригрезившееся за эти два дня напоминает какие-то галлюцинации.

— Странно, — задумчиво тянет Эмиль. — Ты вела себя очень тихо. Что же ты видела?

— Я… Как будто бы мы спали в одной кровати, и ты был без одежды. Совсем.

Мужчина пристально на меня смотрит.

— Когда ты отказалась от третьего одеяла, у меня не осталось выбора.

Я шумно выдыхаю. Какое облегчение!

— Здорово! — восклицаю с воодушевлением. — Прекрасно, что это было на самом деле, а не мои… ну, знаешь, фантазии.

Новость настолько положительно на меня действует, что даже просыпается чувство голода. Эмиль улыбается, наблюдая, как я накладываю себе на тарелку всего понемногу, хотя сам проявляет интерес исключительно к содержимому своего бокала.

— Может быть, ты желаешь со мной обсудить еще что-нибудь?

Еще? Ах, да!

— Ты видел записку от твоей матери? В гостиной.

Он качает головой.

— Она адресовала ее нам обоим, поэтому я прочла, не дожидаясь тебя. Госпожа Сетель написала, что завтра утром она с твоим отцом уезжает из столицы. Нас приглашают на ужин сегодня.

— А как ты себя чувствуешь? — Эмиль делает еще один глоток.

— Прекрасно!

— Тогда ответь ей, пожалуйста, что мы с радостью принимает ее приглашение.

Я согласно киваю, давая понять, что приняла просьбу к сведению.

В разговоре наступает пауза. В повисшей тишине я ем, а Эмиль продолжает баловаться соком. В конце концов, я не выдерживаю и решаю проявить заботу.

— Ты будешь только пить? Есть совсем не хочешь? Или еще слишком рано? — выпаливаю вопросы на одном дыхании, а чтобы он не вздумал отвечать, а приступил к завтраку, заканчиваю так: — Жаль! Знаешь, все такое вкусное.

Мужчина, как и задумывалось, ничего не отвечает, только усмехается и ленивым взором окидывает стоящие на столе блюда, пытаясь что-нибудь выбрать. В итоге он останавливается на запеканке.

Теперь тишину в столовой нарушает лишь позвякивание приборов. Чудесный, успокаивающий звук!

Я решаюсь задать давно мучивший меня вопрос только тогда, когда Эмиль переходит к третьему по счету блюду:

— А чем таким вы с господином Марисалем занимались, что Изотеил категорически не желал пускать меня к вам?

Мужчина пожимает плечами.

— Сначала махали мечами, потом кулаками. Разминались, одним словом.

— Здорово! Вот бы посмотреть!

— Что за кровожадные мысли? — притворно возмущается Эмиль. — Ты же мельва!

— Ну, так это же не по-настоящему! Красиво, наверное. Я про такое только читала.

— Да, учебный бой красивый, — соглашается он и переводит разговор на другую тему. — Чем планируешь сегодня заняться?

Я пожимаю плечами.