– Наверное, это делают специально, чтобы дурь в голову не

лезла, тем более что экспедиции на Луну зачастую мужские. Не дай бог, развели бы мужики там гомосятину, что бы потом на это сказали их жены?

Плечи Мухиной задёргались от смеха.

– Вышли бы на пикеты к ЦУП с плакатами: «Луна-разлучница! Нет Луне! Верните в семьи нормальных мужиков!»

На лице Елены мелькнула грустная усмешка.

– Ну да, что-то вроде этого и было бы, – согласилась она.

От Мухиной Елена вернулась домой поздно вечером и первое, что сделала, вошла на портал «Госуслуги» и сменила свою фамилию. Затем, немного поразмыслив, решила рассказать обо всём своему деду, для чего включила голоблютуз.

В комнатном пространстве появилось голографическое изображение деда Семёна. Некогда её дед вызывал трепетное восхищение своим независимым видом, ироничным взглядом серо-зелёных глаз, острым умом, но со временем былой блеск померк, уступив место лысеющей голове, прищуренному старческому взору и сутулой спине.

– Привет, внучка! Ещё не спишь? Что делаешь?

– Привет, дедуля! У меня столько событий произошло, что я не могу не поделится информацией с тобой. У меня три больших тайны…

– Делись, внучка, не стесняйся. Я умею хранить девичьи тайны, по той причине, что мне их рассказать некому…

Елена глубоко вздохнула.

– Во-первых, я сменила свою фамилию. Я взяла фамилию мамы – теперь я Елена Трацевская.

– Ого! – вытаращил глаза дед. – Я уже боюсь услышать, что у тебя во-вторых…

– Не бойся. Во-вторых, я записалась в отряд космонавтов для полёта на Луну, и меня туда точно возьмут.

– И откуда взялась такая уверенность?

– У меня есть покровитель – известный космонавт Мухина

Татьяна Петровна… Удручает только, что я толком о Луне ничего не знаю, но, думаю, что это дело поправимое…

Дед присвистнул.

– Ого! О твоём протеже мне многое известно. Татьяна Петровна Мухина – достойная женщина, а что у тебя в-третьих?

– А в-третьих, я рассталась с Игорем… Я его застукала с какой-то девкой в нашей спальне. Буянить не стала, хотя хотелось этого… Ушла тихо, по-английски…

– По-английски – это правильно! Девушки, не умеющие совладать с собой, рано или поздно превращаются в неврастеничек. Нечего зазря себя рвать. Люди разные бывают: кому-то поп хорош, кому-то попадья в самый раз, а кому-то поповская дочка только-только… – сыронизировал дед.

– Наверное, я для него была как поповская дочка, поэтому он мной и не дорожил – с горечью в голосе сказала Елена. – Что касается того, что я буянить не стала. Я ведь родилась в год кролика, а родившиеся в этот год менее болезненно реагируют на проявление несправедливости и предпочитают в случае чего ретироваться. Вот так я и поступила…

– Не расстраивайся, внучка, это хорошо, что так случилось…

– Дед, ты сейчас серьёзно говоришь? Мне что, не стоит обращать внимания на то, что Игорь оказался «гулякой», и продолжать его любить? Меня повсюду преследует ненавистный запах её духов «L'amour», я их узнаю за сотню метров. Теперь я знаю, какие ощущения испытывает абсолютно раздавленный человек. Игорь меня унизил…

Изображение деда Семена осуждающе качнуло головой.

– Унижая других, выше не станешь. Об этом твой бывший избранник, видимо, забыл, а скорее всего, не знал. А что касается его измены, то скажу тебе, внучка, если ты его душой не зацепила, то телом не удержишь. Правильно сделала, что ушла от него. Я вот что тебе, внучка, скажу насчёт любви. Полюбить можно и ночной горшок.

Елена рассмеялась.

– Какая-то странная у тебя аналогия, дед…

– Может, она и странная, но верная. В случае, если ты полюбила этот предмет, то ты для себя должна будешь признаться, что любишь его и ничего не ждёшь примечательного от него, просто используешь его с удовольствием по прямому назначению – справляешь нужду. Твой Игорь оказался ночным горшком, если тебе не нравиться это слово, то можешь заменить его ночной вазой или урильником – это сейчас не имеет никакого значения. Важно то, что твоя странная связь с этой ночной посудой разорвалась.

– А можно полюбить «яйца Фаберже», – продолжил дед, – и наслаждаться этим чувством всю свою жизнь, вызывая откровенную зависть у тех, кто влюблены в свои ночные горшки. – Тем ведь в жизни нелегко, они суют каждый день голову в ночной горшок и с пристрастием допрашивают его, когда он станет таким же ценным, как «яйца Фаберже», и засверкает всеми цветами радуги…

Елена улыбнулась.

– «Яйца Фаберже», несомненно, лучше…

Дед глубоко вздохнул.

– Так что, внучка, это хорошо, что тебе стало известно, что твой Игорь ходок. Если это случилось бы в замужестве, то погоревать тебе, внучка, пришлось бы гораздо больше. А так судьба благоволила к тебе и показала, что ставка на него – это ставка на ночной горшок, и он никогда не засверкает для тебя всеми цветами радуги.

Елена вымученно улыбнулась.

– И вообще, внучка, люди во все века живут от одной любви до другой… Помню с малых времён слова песни, которую напевала моя прабабушка:

Речка катится, струится —

Те же песни, тех же струй.

Никогда не повторится.

Самый первый поцелуй…

Слушая деда, Елена лишь улыбалась. Она верила ему, ибо он всегда говорил о том, что хорошо знал.

– Жаль только, что ты фамилию сменила, – продолжил дед, – мне старая была больше по душе, а эта иностранщиной отдаёт, но ничего привыкну и к ней…

Я тебе, внучка, вот что скажу. В любви каждый обижается по-своему, так как нет двух одинаковых людей – кто-то расстаётся с некогда близким ему человеком, презрительно скривив губы, кто-то разражается площадной бранью и кидается с кулаками, а кто-то уходит молча…

А кто-то, уж совсем экзотический вариант, – меняет свою фамилию и покидает родную планету, обрекая себя на одиночество… Он, наверное, полагает, что у него ещё много времени – это самое большое заблуждение.

– Дед, поверь мне, мне так будет лучше. Я не хочу видеть Игоря, слышать, знать о том, что он делает, кого любит, я его ненавижу…

– Любовь другого человека – это не твоя задача, которую нужно тебе решить. Она или есть, или нет. Ты лишь можешь позволить ей быть или не быть в твоей жизни. Что касается ненависти, то это продукт из того же теста, дарованного Всевышним, что и любовь. Человека невозможно лишить любви, не дав ей замену. А где ты найдёшь ей замену на Луне?

– Ну там же есть лунатики? – хихикнула Елена, – задружу с каким-нибудь, который посимпатичней…

– Нет там никаких лунатиков, – криво ухмыльнулся дед, – только колонисты с перестроенными тканями тела и загашенными чувствами…

– Тогда и проблем нет, буду как они, – любить только Родину, – задорно рассмеялась Елена.

– Ну ты, внучка, даёшь, я в шоке! Луна ведь, как ни крути, является для человека планетой высочайшей опасности, а не достопримечательностью для перенасыщенных туристов, а ещё хуже обиженных судьбой сентиментальных девушек. Что за соображения вошли в твою прелестную головку?

Елена не стала объяснять деду, что это за соображения, ибо они в полной мере соответствовали образу сентиментальной, плаксивой дуры. К тому же она ещё сама не разобралась в своих душевных метаниях, да и волновать его не совсем здоровое сердце не следовало.

– Дед, давай отставим в сторону плаксивую лирику, связанную с Игорем. Я уже перешагнула через это… Лучше подумаем о том, какие могут открыться в моей жизни перспективы, после того как я побываю на Луне. Я сделаю научную карьеру, получу общественное признание и, наконец, заработаю космобоны, которые позволят мне и моему деду безбедно жить. Тебе мы купим большой джип, дом-дачу на колёсах и будем с тобой бороздить заповедные уголки нашей страны, пока хватит сил. Не будет их – наймём водителя… Мечты должны сбываться…