— История о том, как я стал доктором Крейном? — цепким взглядом впился обитатель кабинета в прибывшего.

Затем он подошёл к Уайту и протянул бумаги ему. Доктор пробежал глазами бумаги и переглянулся с ним.

— Молодой человек, — улыбнулся снисходительно доктор Крейн, — я не знаю, откуда вы взялись, и что означает весь этот спектакль, но я бы рекомендовал вам покинуть Аркхэм и не отнимать время ни у себя, ни у всех нас. Потому что в ином случае, я буду вынужден задержать вас тут на некоторое время.

Голос доктора был вежливо-бесстрастным, но в нём явственно промелькнула угроза.

— Вы сами-то как сможете доказать, что вы Джонатан Крейн? — Джонатан произнёс это с излишней горячностью и тут же раскаялся в этом.

Но в голове его всё никак не укладывалось то, что сейчас происходило вокруг.

— Очень просто, — невозмутимо отозвался Крейн, подошёл к своему столу и достал точно такой же портфель как у того, кто сейчас стоял посреди кабинета, пытаясь разобраться в происходящем.

У Джонатана округлились глаза:

— Это мой портфель! Где вы его взяли?

— Паспорт, пропуск в больницу, права, карточки, — Крейн доставал вышеназванные предметы из портфеля, — записи наблюдений за пациентами клиники…

— Ты наглый вор! — и тут бедолагу осенило. — Тень! Тварь, ты решила добраться и до меня?

Он метнулся было к противнику, но охранник среагировал моментально, перехватив его. Джонатан рвался из его рук, пытаясь добраться до лжеКрейна. Ему бы приблизиться к нему, чтобы сорвать с него маску! Но охранник держал крепко. А потом к нему присоединились санитары, вызванные Уайтом.

— А ведь я просил вас уйти по-хорошему, — с притворным огорчением вздохнул доктор и кивнул санитарам. — В карцер его!

— Пустите! — взвыл настоящий Крейн. — Я докажу! Я смогу доказать!..

Но клиника Аркхэм привыкла и не к таким воплям. Охрана быстро вывела буйного за двери, а Уайт приблизился к доктору.

— Потрясающий случай! — выдохнул он восторженно. — Я не знал, что и думать, Джонатан!

— Не думал, что явлюсь настолько популярным, чтобы кому-то пришло в голову копировать меня, — хмыкнул бесстрастно Крейн, усаживаясь в кресло и жестом предлагая коллеге присесть напротив.

— Нет, ну надо же! — всё восклицал психиатр. — Я, конечно, понимаю, что вам самому хочется заняться этим случаем, доктор Крейн, но вы могли бы держать меня в курсе?

— Да, конечно, — согласился тот. — Я могу даже уступить его вам, Гарри.

— Вы серьёзно? — чуть не подпрыгнул тот, глаза его азартно загорелись.

— Конечно, — улыбнулся Крейн.

Его улыбка была ледяной, но коллега этого не заметил.

После того, как Уайт ушёл, Крейн окинул задумчивым взглядом кабинет, открыл несколько ящиков, поколдовал над сейфом, в котором и обнаружил искомое — ключи от подвальной лаборатории. Затем доктор подошёл к зеркалу и взглянул на своё отражение.

— Это было шикарное представление доктор, — сказал он отражению и недобро усмехнулся. — Всё вышло даже лучше, чем я ожидала.

Подкинув ключи на ладони, лжеКрейн, она же Тень — Джонатан угадал правильно, тщательно заперла двери кабинета и спустилась в лабораторию, где установила несколько камер.

***

Джонатан потёр пальцами виски и устало прикрыл глаза. Вспоминая сейчас тот сон, он вынужден был признать, что интуиция не подвела его. Что Тень задумала на этот раз? Что ей нужно от него?

И нельзя тебя поднять,

И нельзя тебя прогнать…

И почему она прицепилась именно к нему? В Готэме столько людей, столько особенных людей, чем же её привлекла его персона?

В карцере не было мебели — это была мрачная тёмная камера, оббитая матрасами, чтобы буйные больные ничем не могли навредить себе. Даже окна тут не было — лишь тусклая лампочка высоко под потолком. Доктор Крейн вытянул ноги. Он был босиком — часть одежды у него отобрали, заперев тут: галстук, носки, ботинки со шнурками, очки, портфель.

История о том, как я стал доктором Крейном. Абсурд! Неужели Уайт не видит, насколько это всё похоже на идиотизм? И он сам тоже хорош — повёлся на её провокацию. Ну почему ему не хватило выдержки? Этот всплеск эмоций — именно он и лишил его всех преимуществ.

«Власть разума над телом», — прошептал Джонатан, словно заклинание.

Но просто всё оказалось так неожиданно. Потрясение было слишком велико. Крейн не мог не признать, что Тень мастерски использует свои способности к перевоплощению — сегодня он оценил это в полной мере. Чёрт побери, на миг он сам засомневался в своей адекватности сегодня! Наглости и бесстрашию этой девицы можно было только позавидовать. Но вопросы никуда не исчезали. Разве что теперь становилось ясно, что целью Тени является именно доктор Крейн. Интересно, надолго она упекла его в практически его же клинику? Начиная простым ассистентом доктора, Крейн сумел стать едва ли не самым главным специалистом Аркхэма.

Видя, что побеседовать с ним никто не спешит, Джонатан решил немного расслабиться, и если получится, вздремнуть. Все мысли крутились вокруг Тени, её выходок, а также всех вопросов, которые она задала.

Доктор задремал и не заметил, как помещение заполняет лёгкий газ…

— Сладких снов, доктор, — прошептала Тень, склонившись над ним.

Когда помещение проветрилось, она вошла в карцер и вгляделась в спящего. Она чуть-чуть повысила голос, чтобы он слышал её:

— Спи спокойно, Джонни.

Услышав своё имя, Джонатан нахмурился и беспокойно зашевелился…

— Джонни, Джо-о-о-онни-и-и-и-и-и-и-и-и!!! Иди сюда, слизняк!

Мальчишка свернулся калачиком за картонной коробкой, подтянув колени к груди и обхватив себя руками. Сердце учащённо билось, казалось, вот-вот выскочит из щуплого тощего тела, а дыхание перехватывало от быстрого бега. Он ещё сильнее вжался в коробки — хрупкое укрытие, слушая топот пробегающих мимо преследователей.

— Куда он побежал? — раздался голос совсем рядом.

Мальчишка сжал руки в кулаки так, что ногти впились в ладони. Он прикусил кулак, закрывая себе рот, чтобы не выдать себя громким дыханием, глядя перед собой широко раскрытыми глазами, в которых плескалась паника.

— Кажется, туда, там есть проход! — откуда-то донёсся голос.

И двое мальчишек побежали в ту сторону.

Джонатан Крейн перевел дух и расслабился. Он обессилено прислонился головой и спиной к стене, с болью глядя в безбрежную гладь неба. На глаза наворачивались слёзы, которые мальчишка торопливо вытирал, словно боясь, что его застанут в тот момент, когда он плачет, как девчонка. А если его застанут, то тогда издевательств станет в два раза больше. Ему и так несладко жилось — над ним издевались все в школе. Смеялись над его старой грязной одеждой, над его вечно торчащими в разные стороны неровно остриженными волосами, над очками, одно стекло которых разбили в первый же день этого учебного года, над его нескладной тощей фигурой, наконец, над его семьей. Выжившая из ума бабка, которая только и делала, что занималась хождением по улицам, раздавая дурацкие листовки о конце света, призывая молиться и каяться, и мать, которой не было никакого дела до воспитания сына — бутылка для неё была важнее — вот и вся его так называемая семья. Хотя семья — это громко сказано. Скорее уж общежитие, где каждый занимал свой угол и не общался с остальными. С самого первого дня в школе его обозвали пугалом. Это дурацкое прозвище намертво прилипло к нему, и иначе Джонатана Крейна никто из ребят не называл. Да и учителя, когда обсуждали его не в присутствии учеников, конечно, тоже так его называли — Джонатан однажды услышал, как они разговаривают в учительской. И никто за него не вступился — просто было некому.

Джонатан Крейн, запертый в карцере, резко открыл глаза и часто заморгал. Такое яркое сновидение — эпизод из его прошлого. И такой резкий переход к реальности — тусклому свету лампочки в запертом помещении. Он сел, невольно отметив, что спал в той позе, в которой во сне скрывался от своих преследователей из прошлого — сжавшись в калачик и подтянув колени к груди.