Но у меня нет сил. Накатывает полная апатия и обречённость. Мне не хочется бороться. У меня больше нет сил, чтобы жить.

— Пей, — шепчет мама, надрезая клыками своё запястье и поднося его к моим губам.

Кровь стекает по ним, по моему подбородку, а я не могу даже открыть рот, чтобы проглотить столь нужную мне пищу.

— Марго!!! — трясёт меня мама. — Не смей, слышишь, не смей умирать, чёртова девчонка!

Горячие капли падают на моё лицо, а я отстранённо понимаю, что даже не знала ничего о том, что вампиры умеют плакать как простые смертные.

— Девочке плохо! — кричит кто-то рядом. — Немедленно вызовите скорую!

Скорую — какое смешное слово. Я уже готова покинуть этот мир. Мне так тихо и спокойно. Не понимаю, почему мама плачет? Я наблюдаю за всем происходящим вроде бы отсюда, но словно сквозь вату или воду — звуки приглушённые, какие-то нелепые и ненужные движения, слова, слёзы. Мне уже нет дела ни до чего — скоро наступит полный покой и забвение. Я уйду во Тьму — мою родительницу, чтобы стать её частью, новой тенью, новой каплей. Меня больше не будет, но это не страшно. После той боли, что я пережила — это хорошо…

***

…- Марго, это будет славный день, ты должна его запомнить, — нянечка опустилась на колени, взбивая мои локоны.

— А он красивый? — я едва могла устоять на месте — мне хотелось поскорее увидеть того, кого родители выбрали мне в супруги.

— Красавец, — улыбалась женщина. — Высокий, темноволосый, голубоглазый. А взгляд такой — ух, у меня аж мурашки по коже.

— Злой?

— Нет, у злых мальчишек совсем другой взгляд. Он опасный. И сильный. Ты будешь гордиться своим мужем. Т’Эдербелины — знатный и сильный клан… Ну всё, моя красавица, пойдём.

Когда мы спустились вниз, в гостиную, я сжала ручки в кулачки и постаралась выглядеть неприступной и холодной, как мама на своих знатных приёмах — она всегда говорила, что настоящие вампиры никогда не демонстрируют свои настоящие чувства. Двери распахнулись, и мы с няней медленно и церемонно вошли в зал. Наши родители сидели на диванах, а за их спинками стояли они: Вольдемар и Темериус Т’Эдербелины. Старший окинул меня скептическим взглядом и презрительно отвернулся, а младший разглядывал меня так же, как и, наверное, я его — с жадным любопытством. Он был такой взрослый по сравнению со мной! Но я знала, что через сотню-другую лет смогу смотреть на него, не задирая голову так высоко вверх. Мне все говорили, что я хорошенькая, а потом стану ещё краше. И если это будет так, мой муж сможет мной гордиться.

Увиденное, как мне показалось, удовлетворило нас обоих. Мне он понравился — пусть и не такой видный и крепкий, как его брат, но я надеялась, что он тоже подрастёт и окрепнет. У нас в запасе много времени…

***

…- Мы нашли вампирёныша! — громовой голос, от которого просто мурашки по телу.

И вот меня уже хватают три пары рук, высокие суровые светловолосые мужчины поднимают меня и швыряют на кровать. Светлые.

— Ни один из них уйти не должен! — разве что не брызгая слюнной от ярости кричит один. — Благословение!

— Она ещё ребёнок! — возражает другой.

Но я впиваюсь в его руку, удерживающую меня, своими клыками, пытаясь вырваться, убежать, защитить себя, в конце концов.

— Она вампир! — возражает первый.

Третий читает какое-то стихотворение, слов которого я не понимаю, но отчего-то они вызывают у меня безотчётный ужас. И я понимаю, что это. Я — ребёнок, который никогда с этим не сталкивался и никогда не слышал о том, что такое молитва, понимаю всё, что они сейчас говорят. Молитва. Визжа, словно дикое животное, я пытаюсь вырваться и избежать своей смерти, которая последует за последним её словом.

— …Аминь.

И я ору от боли, потому что все мои внутренности пожирает беспощадный огонь, и нет мне от него спасения. Всё внутри выворачивает, меняется местами, рвётся и рушится. А я всё это чувствую. Боль невыносима. Я сгорю заживо, я умру, и ничто больше меня не спасёт…

***

…- Я хочу есть! — громко возмущаюсь я, сверкая глазами.

— Она будет грозной вампиршей, — усмехается мама.

— Это не повод, чтобы так вести себя за столом! — отец непреклонен. — Она не какая-нибудь плебейка! И не умирающая, чтобы не дождаться, пока ей поднесут кровь в кубке!

Он поднимает меня за шкирку и вышвыривает из-за стола. Я в ярости. Жажда туманит мне разум, и я бросаюсь к нему. Подумаешь, укусила смертного за руку и начала пить кровь до того, как отец достал его сердце! Но резкий удар по щеке вызывает непрошеные слёзы и мгновенно приводит меня в чувство.

— Запомни, Маргарет, — надменно говорит отец. — Ты не смеешь прикасаться к еде раньше, чем подойдёт твоя очередь согласно этикету. И уж никак не смеешь вкусить пищи раньше меня или твоей матери!

— Я хочу есть! — хнычу я.

— Жди!

Я, глотая слюнки, сижу и просто умираю от жажды и голода, пока отец с матерью неспешно трапезничают. Сладкий запах крови сводит с ума, но если я сейчас ослушаюсь — меня лишат ужина вообще. Потому и остаётся только сжать ручки в кулачки и терпеливо ждать, когда мне будет позволено вернуться за стол.

Отец с матерью переглядываются, он едва заметно кивает, а мама улыбается мне. Зная, что это новое испытание: я из последних сил, едва не падая, медленно иду к столу, сажусь на своё место и принимаю из рук матери свой кубок. Ещё медленнее, чувствуя, что я уже умираю, подношу его ко рту. Клыки удлиняются, и, наконец-то, я пью кровь! Хочется жадно всё выпить и потребовать добавки, но я не смею. Пью небольшими глотками — я же ведь не плебейка какая-нибудь, чтобы словно дикий зверь накидываться на жертву. Отец царственно кивает — урок усвоен…

***

…Я… Меня нет, но в то же время я есть… Где я? Кто я? Почему я этого не знаю и не помню? Я растворяюсь в ослепительно белом свете. Он обжигает, но это не так больно, как недавно. А что случилось недавно? Я не помню… И я растворяюсь и засыпаю…

…Засыпаю для того, чтобы сейчас открыть глаза и вспомнить кто я такая. Маргарет Д’Веллуойр — вампир, создание Тьмы и верная её приспешница. Я вспомнила всё своё детство, равно как и то, что меня этого самого детства лишило. И сегодня я дала брачную клятву Темериусу Т’Эдербелину. Дала для того, чтобы получить доступ к памяти Клана, чтобы вспомнить своё прошлое и вернуть себе магию. Потому что я хочу отомстить им — великолепным и безгрешным Светлым, лишившим меня детства, семьи, жизни. В один этот краткий миг, за время которого мои воспоминания вернулись ко мне, я повзрослела, превратившись сразу из пятилетней девочки, вернее пятидесятилетнего вампирёныша, которым я была, во взрослую и жаждущую крови и мести вампиршу. Я дитя Тьмы. Я родилась во Тьме, живу в ней и после того, как умру, растворюсь там же. Все знания наших Кланов открылись нам с Темериусом — словно нам вдруг разрешили доступ к секретной информации, хранящейся в ячейках нашей памяти. Мы с ним теперь главы и родоначальники нового вампирского Клана Т’Эдерлуойр. Я взглянула на мужа и его родственников: Элинию и Вольдемара Т’Эдербелин, присутствующих на обряде.

Все трое смотрели на меня с ужасом…

Темериус

Она закричала. Тело её выгнулось дугой, Марго била крупная дрожь. Я чувствовал отголоски того, что чувствует она — это было весьма неприятно и болезненно. Заклинание леди Селезиды, словно покрывало, скатилось с девушки, явив нам настоящий её облик. В этом искажённом от боли лице я видел те запомнившиеся мне черты той маленькой девочки, которой она раньше была. Во-первых, Маргарет уменьшилась в росте сантиметров на пять-десять, волосы её стали длиннее и закудрявились тёмными локонами, кожа побледнела ещё больше, выдавая в ней вампиршу, а черты лица стали более аристократическими и тонкими. Она была прекрасна! Впрочем, её родители также отличались такой дикой, необузданной, опасно-хищной красотой.

Я слышал, как Вольдемар заскрипел зубами от ярости, что такой лакомый кусочек уплыл от его загребущих рук. Элиния победно улыбнулась — она тоже узнала Маргарет.