– А.: Видишь, Вадим, даже сейчас не признается.

– М.: Учти, всё, что мы, а особенно этот человек с усами, будем сейчас говорить, – с ироничным подтекстом.

– Это я уже понял. А бабушка, Екатерина Градова, продолжала отговаривать внука от актерского пути?

– А.: Она пришла на мой первый показ в Щукинском, потом позвонила и сказала: «Прости, я была неправа». Мне это было дорого и очень приятно. Мы ведь редко признаём свои ошибки.

– Андрей, наверное, рос в «Ленкоме», где ты, Маша, служишь?

– М.: Вообще нет.

– А.: Почему? Отчасти да.

– М.: Однажды мы ездили на гастроли в Израиль со спектаклем «Варвар и еретик». И Андрюша сидел на коленях у Людмилы Александровны Зориной (вдова Олега Янковского. – Прим.). Вот и весь его театральный опыт. Сам попросился нагло: «Можно я выйду на сцену?»

– Сколько ему было тогда лет?

– М.: Шесть или семь.

– А.: Там просто нужны были дети, а детей на заграничные гастроли не взяли. Я сидел на коленях у Людмилы Александровны и читал стихотворение по-французски. Потом еще два раза играл в этом спектакле в Москве, мне заплатили по сто рублей за каждое выступление.

– Кстати, Маша, ты ведь тоже впервые вышла на профессиональную сцену в детстве.

– М.: Да, в семь лет. Это случилось на гастролях Театра Гоголя, в спектакле «Декамерон». В этом театре служила моя вторая бабушка – актриса Раиса Градова. Удивительно, я с самого детства понимала, что должна быть опорой в семье, и чем дальше, тем больше об этом думала. В пятнадцать лет я пошла работать переводчицей на выставке и там заработала свои первые деньги.

– Ты родила Андрея в девятнадцать лет, и это тоже способствовало взрослению, уже по факту.

– М.: Я поступила на первый курс в Щукинское училище и практически сразу ушла в декрет. Пропустила года два учебы, а потом перевелась во ВГИК. У нас дома появились нянечки. Естественно, я не была тогда зрелым человеком. У меня была учеба, много каких-то целей. Но Андрюшку я всегда растила как друга.

– А.: Конечно, чтобы слушать со мной в машине Энрике Иглесиаса и мучить меня всё детство. (Смеется.)

– М.: Понятно тебе, Вадим, как мы общаемся?

– Интересно, а у Андрея были сложности переходного возраста или всё вот так с шуткой и юмором?

– М.: Были сложности. Они проявлялись в том, что я отказалась от съемок, наверное, в десяти картинах. Не могла уехать никуда, кроме гастролей.

– Почему?

– М.: Потому что я могла возвратиться домой, а около дверей стоит милиция. Оказывается, мой сынок так повеселился в свой день рождения, что скинул пакет с водой прямо на лобовое стекло машины начальника ОВД «Арбат». И шесть милиционеров стоят и смотрят на наши окна. Я возвращаюсь после спектакля «Федра. Золотой колос» и понимаю, что эти люди по мою душу.

– А.: Между прочим, за «Федру» Мария Андреевна получила премию «Золотая маска».

– Да, это была отличная актерская работа.

– М.: Спасибо, Вадим… Так вот ту ночь мой сын провел в «обезьяннике».

– Ты не возражала?

– М.: А чего возражать? Пускай будет такой опыт. Еще Андрюшка прятал друзей. Как-то у меня отменили спектакль, причем внезапно. Я об этом узнала, уже когда приехала в театр. А сын, оказывается, на это время запланировал грандиозную вечеринку. Я спокойно еду домой, паркую машину и звоню ему минуты за три до того, как подняться в квартиру. «А ты где?» – спрашивает сынок растерянным голосом. Я ему рассказываю. «Понятно», – отвечает он. Захожу в подъезд и вижу такую картину: по лестнице спускаются люди, прижавшись к стенке, и, не глядя мне в глаза, выходят на улицу. Просто поток людей, человек семьдесят!

– Неплохо. И как ты отреагировала?

– М.: Уже не помню.

– А.: И я не помню. Но сам факт произошедшего запомнился гораздо сильнее, чем разбирательство.

– М.: А как Андрей девочку прятал в шкафу! Прихожу домой – у него должен был быть урок английского. Смотрю – женские туфли стоят. Он их быстро убрал. Потом полтора-два часа сын занимался английским. Затем выходит из комнаты: «Мама, ты никуда не собираешься?» – «Нет». Еще через час он понимает, что девочку нужно выводить. Всё это время она просидела в шкафу!

– Какой ужас!

– М.: Пришлось нас познакомить.

– И ты, Маша, опять не помнишь свою реакцию?

– А.: А что надо было сказать? «Что ты делаешь вообще?!»

– М.: Есть мамы, которые много чего говорят. Ты просто не привык, хамская рожа! (Улыбается.)

– Ну хорошо. Андрюш, ты сам-то сделал какие-то выводы после ночи, проведенной в отделении милиции?

– А.: Какие выводы? Это был девятый класс. Я вышел из отделения и пошел сдавать ЕГЭ. Сдал на пятерку.

– М.: Он хорошо учился, у него отличная память. То, что другой будет учить ночами, он выучит за час. Так что у него было много свободного времени.

– Как Андрей использовал это время, мне уже понятно.

– А.: Я увлекался спортом: футбол, теннис, плавание, лыжи, рукопашный бой, баскетбол…

– М.: К спорту я его приучала с детства. Сама всю жизнь занимаюсь: четыре раза в неделю хожу в зал, даже если нет сил. Два часа с тренером. Обожаю спорт, для меня это жизнь. Когда Андрюшка совсем маленький был, я ему говорила: «Сейчас будем пресс качать». Он ложился, я ему на ножки садилась: «Давай-давай». Теперь Андрей, если не идет в тренажерный зал, сажает Ксению себе на ноги и качает пресс.

– Андрей недавно познакомил меня с Ксенией. Очень интеллигентная красивая девушка.

– А.: Мы познакомились в Университете управления, хотя учились на разных факультетах. Ксения собиралась стать юристом. Правда, потом она, так же как и я, ушла из института. Сейчас учится в МАРХИ на архитектора.

– М.: Ксюша замечательная девочка. И я так рада, что Андрюша попал в хорошие руки. Если вспомнить, Вадик, какие были атаки девочек на моего сына! Уже во втором классе он приносил полный рюкзак валентинок. Мне казалось, так будет лет до сорока.

– А.: Мама мне говорила: «У тебя будет восемь детей». Представляешь, Вадим, мне, одиннадцатилетнему парню, который еще мало что понимал, мама пророчила, что у меня будет восемь детей…

– М.:…и что ты будешь ходить с конвертами алиментов и жизнь просто прахом пойдет. (Улыбается.)

– На тебя, Андрей, подействовали материнские слова?

– А.: Я как-то не сильно верил в то будущее, которое рисовала мне мама.

– М.: Но выводы-то сделал.

– А.: Я внутри знал, что веселюсь по молодости.

– Оказалось, что ты однолюб.

– М.: Я этому очень даже рада.

– Жениться собираетесь? Или для вас это не имеет значения?

– А.: Для кого-то из нас это имеет значение, так что в ближайшем будущем, я думаю, всё свершится.

– М.: Я вот мечтаю как можно скорее передать сыну свое гипертрофированное чувство ответственности, которое у меня с детства. То ли я так себя ощущала, то ли так складывались обстоятельства… И Андрюша будет рад принять у меня эту эстафету, да, сынок?

– А.: Да, конечно. (Улыбается.)

– Ответственность на сцене ты наверняка уже почувствовал. В студенческие годы сыграл главную роль в спектакле Вахтанговского театра «Кот в сапогах».

– А.: Роль Кота в сапогах мне всегда было радостно играть, потому что по натуре я кошатник и люблю общаться с кошками, наблюдать за ними. И мама тоже обожает кошек.