Харлин поймала себя на том, что ей нравится его голос.

После того, как увели пациента, она ещё долго сидела в комнате для сеансов и размышляла обо всём сказанном, подытоживая первую беседу. Она повела себя неправильно, дала Джокеру возможность задать тему для разговора, повелась на его байки. На миг усомнилась в себе и… Чарли. Могло ли быть правдой то, что он сказал? Откуда он так хорошо её знает? Откуда Чарли так хорошо знает этого психопата? Версию Джокера о том, что они собирались обручиться, Харлин отмела сразу. Но семена сомнения были уже посеяны. Что она вообще знает о своей сестре?

***

Сама виновница данного переполоха сидела в кресле парикмахера, закрыв глаза и наслаждаясь тем, как специалист колдует над её причёской. Предстоящая авантюра требовала безупречного внешнего вида и абсолютной схожести с сестрой. Но Харлин необязательно знать об этом, и новая работа будет прекрасным оправданием переменам во внешности, на которые Чарли никогда не решилась бы раньше, посчитав их слишком скучными. И лишь долг, требующий оплаты, сподвиг её на подобные эксперименты. В конце концов, это тоже было интересно, и Чарли предвкушала реакцию сестры на свой новый внешний вид.

Харлин не разочаровала, застыв на пороге кухни.

— Привет, — улыбнулась Чарли, смущённо обводя кухню рукой. — Прости, повар из меня тот ещё, так что пришлось еду заказать.

А Харлин глядела на неё, словно в зеркало — до того они теперь были похожи. Только помада у Чарли была гораздо ярче — она так и не смогла отказать себе в удовольствии внести в сдержанный облик немного красного цвета. Чуть больше туши и чуть ярче обведены глаза. К тому же у Чарли не было очков, которые придавали Харлин строгости и внушительности. Пучок белокурых волос был слегка более небрежным. Чёрная юбка-карандаш, строгая белая блузка, скрывающие все её тауировки, чулки и туфли на шпильке, на более высоком каблуке. Харлин любовалась самой собой, правда более раскованной и сексапильной.

— Шикарно выглядишь, — одобрила она, улыбнувшись. — Чарли, ты ли это? Что с тобой произошло?

Та торжествующе улыбнулась, пожав плечами:

— Новая работа, новая жизнь. Надо соответствовать. Взрослею, наверное… Так, хватит болтовни, марш за стол, ты, наверное, голодная. Джокер из кого хочешь мозги вышибет.

Упоминание о пациенте отозвались внутри Харлин весьма неприятным чувством. Против её воли в мысли девушки закрались подозрения. Но она не подала виду, решив, что рано или поздно выведет сестру на откровенный разговор и узнает правду. Поэтому девушки сели за стол, и Чарли разлила по бокалам вино.

— За новую жизнь! — провозгласила она тост. — И новые перспективы.

Харлин поддержала её, согласно кивнув.

— Давай, Харл, расскажи, как прошёл твой первый сеанс с Джокером, — не выдержала Чарли долгой паузы, пока девушки ужинали.

Харлин впервые в жизни неприятно резануло это обращение, и в памяти всплыли слова её пациента: «слишком твёрдо, слишком сухо, слишком по-мужски»… И как она раньше не замечала, насколько это неприятно? Интересно, что заставило Чарли сократить её имя именно так?

— Слушай, — решилась Харлин. — Можно задать дурацкий вопрос?

— Ты и дурацкий вопрос? — округлила глаза Чарли. — Не пугай меня так, Харл! Ты заболела?

— Почему ты зовёшь меня именно так? — не смутилась Харлин. — Почему не Харлин? Не Харли, к примеру? Почему именно Харл?

Чарли некоторое время молча смотрела на сестру, размышляя над этим неожиданным вопросом, а также над причиной того, что он вообще возник в её голове.

— Ты сегодня странная, — наконец, выдала она.

— Не страннее тебя, — парировала Харлин.

Чарли рассмеялась и напряжение развеялось.

— Чёрт, вот ты меня огорошила. Я, если честно, над этим вопросом не думала. Но Харлин — это слишком длинно. Харли — слишком мягко, Хар — вообще нечто несуразное. Остаётся Харл. Это что-то твёрдое, надёжное, со стрежнем. Как и ты. В тебе всегда был стержень, и я всегда этим восхищалась.

И снова неожиданное признание и комплимент.

— Ты всегда была для мня примером, — продолжала Чарли.

— Примером, которым ты никогда не стремилась быть, — возразила Харлин.

— Конечно, — Чарли взъерошила волосы. — Ты всегда была такой идеальной, что у меня просто не было никаких шансов. Вот я и стремилась к абсолютной противоположности. Ты была олицетворением добра, так что мне только и оставалось стать олицетворением зла в нашей семье.

— Только в семье? — тихо спросила Харлин.

— Ну… помню в школе ещё все предпочитали со мной не связываться. Да и в колледже тоже.

— Даже Джокер? — Харлин внимательно следила за реакцией сестры.

Та слегка нахмурилась, вскинула на неё тревожный и озадаченный взгляд. Затем она поняла и неодобрительно покачала головой.

— А я тебя предупреждала. Это Джокер. Он знатно полощет мозги. Что он тебе наговорил сегодня?

— Откуда ты его знаешь?

— Харлин, покажи мне в городе хоть одного человека, который не знает Джокера!

— Откуда ты так хорошо его знаешь? — отчеканила Харлин.

Чарли пришла в неожиданную ярость. Она оттолкнула от себя посуду и резко встала.

— Не лезь в мою жизнь!

— Я не лезу в твою жизнь. Я просто хочу знать, что тебя с ним связывает!

— Нашла кому верить! Психопату! Что он тебе сказал?

— Он знает тебя. Очень хорошо знает.

— Конечно он меня знает! Мы с ним в банке столкнулись. Он положил почти всех, по ходу дела, одна я ноги оттуда унесла. Свои, чужие, заложники — он всех косил пачками. У этого психа давно и бесповоротно съехала крыша!

— Чарли, что ты делала в банке? — и поскольку та не торопилась отвечать, старательно отводя взгляд, Харлин озвучила первую догадку, приходя в ужас от неё. — Ты грабила банк?

Чарли прикрыла глаза и вспомнила. Эту жуткую безумную улыбку. Это гипнотизирующий взгляд. Этот хриплый голос, от которого всё переворачивалось внутри.

— Я слышал про тебя, Чарли Квинн… Шарлотта, не так ли? Какое интере-е-е-есное имя для простой воровки. Ой, прости, дорогуша… для непростой воровки.

Холод стали на щеке, губах заставляет сердце сбиться, затрепетать. То ли потому что слишком страшно, то ли потому что… Не стоит об этом думать, но тело реагирует предательски. Только бы не понял, что это не страх!

Но оказывается, что понял. Хохочет, запрокинув голову, демонстративно вытирает несуществующие слёзы, одобрительно треплет по щеке, как собачонку.

— Ты забавная, Шарлотт-т-т-та, — прозвучало, как пулемётная дробь. — Но лучше бы ты… — замирает, смотрит в глаза, от его пронзительного взгляда по спине озноб, — свалила отсюда к чёртовой матери! — не голос — рык, от которого кровь стынет в жилах.

Дёрнуться прочь, вырваться из хватки, получив вечную метку — шрам на плече. И заречься ещё хотя бы раз переходить ему дорогу.

Чарли вынырнула из воспоминаний и невольно потёрла плечо.

— Мы знали, что он туда собирается. Представляешь, какой был азарт — опередить самого Джокера! Но мы его недооценили. Он знал про нас всё. И разделал, как мясник корову на бойне. Только меня отпустил почему-то, — глухо отозвалась она, не глядя на сестру.

— Чарли, — ахнула Харлин.

— А что Чарли? — неожиданно взъярилась та. — Это ты у нас святоша непорочная, а я всегда была отребьем!

— О, Чарли, как ты можешь такое говорить? — вскочила Харлин, обнимая сестру. — Я люблю тебя! Люблю тебя любую! И то, что ты рассказала — это очень страшно, потому что я поняла, что могла потерять тебя ещё тогда.

Девушки постояли некоторое время обнявшись, а потом перевели взгляды на стол.

— Я уже наелась. Спасибо тебе за ужин, — улыбнулась Харлин.

— Не верь ему, Харл. Что бы он ни говорил, не верь ему, слышишь? Не слушай его. Он — чудовище. И если он что-то с тобой сделает, я убью его! Я боюсь его до дрожи в коленках, но я убью его, поняла?

Харлин негромко рассмеялась и потрепала её по волосам.