Бодин невольно восхитилась столь безупречным выбором.

Джессика собрала волосы с осветленными прядями в гладкий пучок, как часто делала в рабочие дни. Как и сапожки, ее губная помада идеально совпадала по цвету с платьем, а губы сочетались с острыми скулами, аккуратным, прямым носом и ясными, холодными, голубыми глазами.

Пока Бодин заканчивала разговор, она села и, достав из кармана жакета телефон, принялась просматривать сообщения.

Бодин положила трубку и выпрямилась.

– Координатор Ассоциации писателей Запада свяжется с тобой насчет трехдневного пребывания и прощального банкета.

– Уже определились с количеством участников и датами?

– Высветилось число «девяносто восемь». Даты такие: приезд девятого января, отъезд двенадцатого января.

– В январе?

Бодин улыбнулась:

– У них что-то не сложилось первоначально, вот они и обратились к нам. Я проверила, и мы можем это сделать. Сразу после праздников у нас резко падает бронирование. Мы приготовим «Мельницу» для конференции и банкета, а кроме того, еще какое-то число домиков, которые они бронируют на сорок восемь часов. Координатор Мэнди, по-моему, вполне организованная, только вот в отчаянном положении. Письмо с деталями я отправила тебе, моей матери и Рори. Их бюджету это не помешает.

– Хорошо, я переговорю с ней, составлю план питания, трансфера, мероприятий и так далее. Значит, писатели?

– Угу.

– Сообщу в «Салун». – Джессика сделала еще одну заметку в своем телефоне. – Я никогда не устраивала больших мероприятий для писателей. Максимум – застолье в баре.

– Нам повезло. – Бодин указала большим пальцем на капсульную кофеварку. – Выпей кофе.

Джессика молча подняла зеленую бутылочку «Бодин резорт», которую обычно носила с собой.

– Как же ты живешь без кофе? – искренне удивилась Бодин. – Или колы. Как можно пить одну воду?

– Ну, еще есть вино. И йога, и медитация.

– От всего этого клонит в сон.

– Вовсе нет, если делать правильно. Тебе в самом деле надо больше заниматься йогой. А медитация поможет уменьшить тягу к кофеину.

– Во время медитации я думаю о том, что могла бы сделать вместо нее. – Откинувшись на спинку кресла, Бодин покрутилась в нем вправо-влево. – Мне ужасно нравится твой жакет.

– Мерси. В выходной я ездила в Миссулу, разорилась. Для психики это почти так же полезно, как йога. Сол сообщила мне, что Линда-Сью немного задержится – как необычно! – и что с ней приедет мать.

– Да, новый поворот. Ничего, справимся. Они заказывают пятьдесят четыре домика на три дня. Вечером ужин-репетиция, на следующий день свадьба, свадебный банкет, в целом, помимо всего прочего, Дзен-Таун будет занят на целый день накануне свадьбы.

– До свадьбы остается всего четыре недели, не так много времени, чтобы они могли придумать что-либо еще, добавить новых перышек и пуха.

Широкий рот Бодин скривился в усмешке.

– Ведь ты встречалась с Долли Джексон, верно?

– С Долли я справлюсь.

– Да, лучше ты, чем… кто-то другой, – решила Бодин. – Давай еще раз посмотрим, что у нас есть.

Они прошлись по списку сверху вниз и переключились на более скромные банкеты, намеченные на предрождественскую неделю. Тут в дверь заглянула Сол:

– Линда-Сью и ее мама.

– Сейчас придем. Постой-ка, Сол. Закажи мимозы.

– Вот это дело!

– Разумно, – одобрила Джессика, когда Сол исчезла за дверью. – Смягчим их нашей заботой и предупредительностью.

– Линда-Сью не такая и плохая. Чейз крутил с ней любовь минут пять, когда они учились в старших классах. – Бодин встала и одернула темно-коричневую жилетку. – А мимозы никогда не помешают. Ну что, в ружье?

Хорошенькая, фигуристая, легко краснеющая Линда-Сью шла по вестибюлю, прижав руки к груди.

– Ма, неужели ты не понимаешь? Все будет украшено к Рождеству: деревья, гирлянды и прочее. А Джессика сказала, «Мельница» будет вся сверкать.

– Тем лучше. Говорю тебе, Линда-Сью, что нам нужны большие канделябры, не менее дюжины. Золотые, как в том журнале, который я смотрела. Только золото не блестящее, а классическое, матовое.

Пока они говорили, Долли что-то царапала в толстой, как кирпич, и белой, как невеста, свадебной папке, которую принесла с собой.

В ее взоре сквозило легкое безумие.

– И красный бархат – не ярко-, а темно-красный – будет постелен на дорожке от того места, где остановятся сани. Не белый. Красный эффектнее подчеркнет твое платье. И я говорю тебе, что нам нужна арфистка – в красном бархате с классической золотой каймой, – чтобы она играла, пока гости будут входить и рассаживаться по местам.

Джессика набрала в грудь воздуха.

– Нам потребуется больше мимозы.

– Я согласна с вами, – вступила в разговор Бодин, любезно улыбаясь.

Бодин уделила этой классической свадьбе сорок минут и сбежала. За три месяца, которые Джессика организовывала у них мероприятия, она доказала, что отлично умеет ладить с суетливыми, амбициозными мамашами и робкими невестами.

В любом случае у Бодин было назначено совещание с менеджером по закупкам продуктов и напитков, ей нужно было ответить на вопросы одного водителя. Еще она хотела наконец побеседовать со старшим конюхом и вычеркнуть из своего списка этот вопрос.

Извилистая, посыпанная гравием дорожка от офиса до спорткомплекса «Бодин» протянулась на полмили по неровному полю с подъемами и спусками, но когда Бодин вышла на хрустящий, как спелое яблоко, воздух, ей расхотелось садиться за руль и она решила пройтись пешком.

Она чувствовала запах неизбежного снегопада; судя по всему, он мог начаться уже в полдень. Но пока небо в просветах между темными тучами было бледно-голубым.

Бодин прошла мимо маленьких зеленых киа, приобретенных для отдыхающих (ездить на них можно было только по территории), потом свернула на узкую тропу, тоже посыпанную гравием, и не увидела там никого.

По обеим сторонам тропы простирались поля, заметенные снегом. Совсем недалеко пробежали три оленя с темными по-зимнему боками и ярко-белыми хвостами.

Крик сокола заставил ее запрокинуть голову. Хищник кружил в небе. Разведение соколов в «Бодин резорт» стояло у нее в числе приоритетов на ближайшие три года, и в этом году она кое-что уже сделала.

Порывы ветра подхватывали снег с поля и закручивали вокруг нее, словно сверкающую пыль. Шаги гулко стучали по твердой, как металл, дорожке.

Возле спорткомплекса «Бодин» (СКБ) она заметила движение. Кто-то из работников выводил лошадей в загон. До нее донесся теплый конский запах, к нему добавились запахи промасленной кожи, сена и зерна.

Подняв руку, она приветственно помахала мужчине в плотной куртке и коричневой шляпе стетсон. Эйб Коттер похлопал пейнт-кобылу, которую чистил щеткой, и сделал пару шагов навстречу Бодин.

– Вот-вот снег повалит, – сказала она.

– Повалит, – согласился он. – Тут пара из Денвера хотела прокатиться. Они опытные наездники, и Мэдди немного показала им окрестности. Только что вернулись.

– Ты сообщи мне, если захочешь перевести кого-то на ранчо, поменять.

– Ладно. Ты пешком из главного?

– Да, захотелось воздухом подышать. Но знаешь, пожалуй, назад я верхом, загляну в Бодин-Хаус к моим леди.

– Привет им от меня передай. Я оседлаю для тебя кого-нибудь, вот, например, Три Носка. Ей не помешает пробежка. А ты побережешь мои старые кости.

– Ой господи, тоже мне, старик нашелся!

– Мне в феврале шестьдесят девять стукнет.

– Ты говоришь, что старый, а погляди-ка на моих бабушек.

Он засмеялся, вернулся к кобыле и снова стал чистить ее бока.

– Может, и так, но я все же возьму зимой отпуск, про который мы говорили. Навещу в Аризоне брата, мы с женой съездим. Сразу после Рождества и до апреля.

Она даже не поморщилась, хоть ей и хотелось.

– С годами зиму все тяжелее переносить. – Эйб проверил копыто кобылы и достал скребок. – Зимой не так много желающих прокатиться на лошади. Мэдди меня заменит на пару месяцев. Она справится, у нее есть голова на плечах.