Несколько минут ребята молчали, а потом Егор произнес, с преувеличенным вниманием рассматривая собственные руки:

— Там не всегда был лес. До революции там стояла усадьба Ливенцевых. Конечно, усадьбы уже давно нет, но осталась сеть подземных ходов…

— И вы лазаете по ним, — подытожила Люда. — Просто потому, что «нельзя».

Витовт кивнул.

— Это интересное место, — сказал он. — Про Ливенцевых ходили разные слухи… типа того, что глава семьи взял себе на службу бесов, и все такое. Я виряву видел как раз неподалеку от входа в подземелье.

Люда смотрела на него и думала, что блуждает впотьмах, на ощупь пробираясь к чему-то важному — оно было совсем рядом, протяни руку и возьми, но пока Люда не знала, в каком направлении смотреть. Система подземных ходов, надо же… Может, в ней и скрывается Мовсесян: нырнул в подземелье, и ищи свищи.

Понимание, пронзившее Люду, было похоже на удар молнии, на мгновение осветивший все закоулки ее души. «Загляни в себя», — призывал Шура, и Люда наконец-то увидела то, что хотел найти ее бывший коллега.

Протянув руку, она взяла со стола контейнер и задумчиво сказала:

— Мне нужен один из вас, чтобы дойти до этих графских развалин. Пока не стемнело. Если мы не вернемся к семи вечера, — Люда покосилась на циферблат наручных часиков: начало четвертого, времени хватит на все с лихвой, — нужно сказать Эльдару, куда мы пошли. Итак, кто со мной?

Егор поднял руку и произнес:

— Я пойду. Я лучше лес знаю, — он залез в карман и вынул крошечный клубочек, скрученный из золотистых нитей. — Запустим на всякий случай, вдруг потеряемся.

Люда согласно кивнула и открыла контейнер. Ребята издали дружное изумленное оханье: похоже, они никогда не видели червей так близко. Артем протянул было руку, желая дотронуться до уродливого пульсирующего создания, но стоило червю пошевелиться в своем логове, как он быстро отдернул палец.

— Зачем он вам? — поинтересовался Витовт. Люда усмехнулась и, преодолев накатившую волну брезгливости, вскрыла капсулу, и червь, извиваясь и исторгая нервные скрипучие звуки, выпал на ее ладонь. Вопреки ожиданиям, она почти не ощутила прикосновения.

— Мовсесян — система, которая обнаруживает новых магов, чтобы хозяин червей использовал их по своему усмотрению, — медленно проговорила Люда. Ребята слушали ее, затаив дыхание. — Людей у нас больше нет, и я собираюсь восстановить статус-кво.

— Не надо, — похоже, Егор понял, что она собирается сделать. Люда пристально посмотрела ему в глаза, и он не отвел взгляда.

— Идите в раздевалку, — твердо сказала Люда. — Егор, подожди меня на улице. Витовт, Артем — если мы не вернемся к семи, зовите Эльдара.

Когда студенты покинули аудиторию, Люда несколько долгих минут рассматривала червя. Лужица слизи, натекшая ей в ладонь с его полупрозрачного тельца, начала подсыхать. На столе лежал большой канцелярский нож — помедлив, Люда взяла его, выдвинула лезвие и полоснула по червю. В последний момент ей захотелось зажмуриться, но она, конечно, не сделала этого и увидела, как червь разделился на две части. Кажется, Люду снова начало знобить; осторожно опустив одну из половинок обратно в контейнер, она взяла вторую и, стараясь сдерживать дрожь отвращения, положила ее себе на шею.

Ждать пришлось недолго. Люда ощутила укол и быстрое жжение: червь внедрился в организм носителя и принялся старательно уничтожать то, что называлось магией. Люду качнуло, и на несколько секунд мир стал плоским и черно-белым — впрочем, это довольно быстро прошло, и она увидела, как половинка червя в контейнере извивается и дрожит, превращаясь из части в целое. Когда мир вокруг снова обрел объем и краски, Люда положила контейнер в карман и пошла в раздевалку.

***

Несмотря на продолжающуюся метель, жизнь в студгородке шла своим чередом: в столовой толпился народ, за столами в библиотеке ребята готовились к сессии, а за окнами оранжереи Люда увидела мелькнувший силуэт Эльдара. Кругом шла обычная институтская жизнь, и сейчас черви, магия, вирявы казались какой-то глупой и неуместной шуткой. Держа в руке фонарь, Егор хмуро шагал в сторону обсерватории: там угрюмые мужики возились с новенькой изящной лампой возле входа, и их энергичный мат-перемат разлетался по всему студгородку.

— Я все еще маг? — спросила Люда, когда они обогнули обсерваторию и осторожно спустились с холма на опушку леса. Егор пристально посмотрел на нее, прикидывая изменения в ауре, и отвернулся.

— Нет, — буркнул он, но через несколько секунд счел нужным добавить уже более вежливо: — Уже нет, Людмила Васильевна. Как самочувствие?

Люда пожала плечами. В затылке копилась головная боль, но пока она была вполне терпимой. Когда они вошли в лес, боль на мгновение сгустилась, заволакивая зрение, и исчезла бесследно. Егор шел впереди; Люде казалось, что рядом с ними движется кто-то очень опасный и очень осторожный. Стоило ей отвести взгляд от спины парня и взглянуть по сторонам, этот некто падал в заснеженные кусты, но краем глаза Люда видела, как он начинает подниматься выше деревьев, когда она снова смотрела на Егора. Должно быть, это была иллюзия, которую создавали пригоршни снега, швыряемые ветром. Казалось, что среди деревьев пляшут лисы с совиными головами, машут крыльями, пробуют взлететь и снова опускаются на землю, поднимая снежные облака. Лес был действительно пугающим местом — немудрено, что Эльдар строго-настрого запретил сюда ходить, а ребята, молодые и упрямые, решили обязательно тут гулять.

Через четверть часа пути они вышли к заснеженному холму, торчавшему среди леса, словно лысина среди густых волос. Егор провел ладонью по лицу и указал на вершину холма.

— Вон там мы видели виряву осенью, — сказал он. — А сегодня он на опушке стоял, там, где мы с вами прошли. Тот же самый вирява, я узнал его.

Люда невольно поежилась. Казалось, в лесу темнеет как-то слишком быстро. Привычный познаваемый мир остался далеко за спиной, и теперь Люда не была уверена в том, что он вообще существует. Здесь, в вечернем лесу, реальностью были только страшные сказки.

— Эти вирявы опасные? — спросила она. — Что они могут сделать?

Егор как-то неопределенно повел плечами.

— Обычно они за лесными бегают, — ответил он. — За лешими, каженниками, русалками… Тут в войну большие бои шли. Может, и поэтому еще место плохое.

Люда посмотрела по сторонам. Лес казался насупленным и угрюмым, а его тайны — мрачными и злыми. На миг Люда пожалела о том, что решила пойти сюда, но в этот миг что-то сверкнуло в стороне, и она, забыв о сожалении, потянула Егора за рукав куртки, привлекая внимание.

— А это что? — спросила она. Всмотревшись, Егор сделал несколько шагов в сторону, к кустарникам бирючины и, присев на корточки, принялся смахивать снег с неизвестного предмета. Вскоре стало ясно, что это большое зеркало, невесть как попавшее сюда, и Люда, подойдя к Егору, изумленно ахнула: это было уже знакомое ей зеркало из комнаты Шуры. Таинственная темно-зеленая гладь отразила ее и Егора в каком-то непривычном виде, словно они были тяжело больны дурной болезнью.

— Что за хрень? — удивленно вымолвил Егор. — Тут его не было…

— Это зеркало Черникова, — сказала Люда и потянула парня в сторону: почему-то чутье подсказывало ей, что от зеркала лучше держаться подальше, словно в отражении могло появиться еще что-то. — Пойдем. Нам долго еще?

— Нет, — помотал головой Егор. — Обойдем холм и все.

Но добраться до нужного места они так и не успели: Люда внезапно ощутила, как земля уходит из-под ног, и с визгом провалилась куда-то вниз, наступив, должно быть, на замаскированный вход в подземелье. Казалось, она летела несколько часов; свалившись на дно, Люда умудрилась за что-то зацепиться, разорвала рукав куртки и разбила в кровь ладони и колени. На какое-то время ее окутала вязкая обморочная тишина, сквозь которую едва пробивался встревоженный крик Егора:

— Людмила Васильевна! Люда! Вы живы?

— Жива… — хрипло проговорила Люда и добавила громче: — Жива!