— Вий? — переспросил ошарашенный Молодцов. — Это тот, у которого веки?

— Еще какие веки! А ты думал, зачем мне вилы? В общем, скоро сам все увидишь. Елизавета откроет портал, потребует привести Вия, я быстро за ним сбегаю, после этого награда моя, и всем пока. Это мои вилы?

Иван кивнул. Он все еще пытался собраться с вновь разбегающимися мыслями. Вий отправил его способность мыслить в глубокий нокаут.

— Вилы на совесть сделали, с осиновой рукояткой — типа два в одном, — Рида одобрительно осмотрела инвентарь, — хорошо справился, хвалю. Даже жаль, что ты так скоро умрешь. Но тут ничего не поделать, Уравнитель уравняет всех. Любой, кто видел его глаза, умирает.

Мысли в голове Ивана собрались в кучку. Небольшую.

— Так Вий в итоге всех убьет? — спросил он.

— Да, я же уже говорила. Такова его такса за сеанс обезмагничивания территории. Это написано в его оферте, правда, мелким шрифтом. Но точно написано, я своими глазами видела. Не этими, конечно, у меня тогда другая коллекция глаз была, сейчас она уже не в моде. С Вийем тебе никак не совладать, он слишком силен, тут без шансов, — Рида налюбовалась вилами и разговор с Иваном ей, по всей видимости, наскучил, — ладно, не отвлекай меня, работы еще полно. Люблю, знаешь ли, путешествовать с комфортом. А то вчера ночью немного ударила этот чертов вертолет.

Ведьма закинула вилы на плечо, но вдруг кое-что вспомнила.

— Да, кстати, очки мои храни пока, мне в них под землей темно.

Протянув Ивану эксклюзивные очки и махнув рукой, болотная ведьма грациозно удалилась под землю.

Иван метнулся в библиотеку, попутно отметив, что в имени сегодня безлюдно. Видимо, хозяева отпустили всех, от прислуги до охраны.

Во всем особняке горели всего два окна в противоположных концах дома — справа, в комнате Елизаветы и в левом крыле, наверняка, в комнате Николая Дмитриевича.

«Я здесь один, — понял Иван, — в смысле один я и куча монстров».

«Вий» нашелся в том же томе, который Молодцов читал накануне. Иван снова погрузился в чтение.

Вот теперь все сходилось. Мертвая панночка, призыв Вия, который сам никуда не ходит и нуждается в проводнике, ночные кошмары. Про то, что в конце они все умерли, и убил всех именно Вий, говорилось как-то не очень понятно, но Риде виднее. Она ведь не раз была очевидцем событий.

«Как же так? Должно же быть средство спастись от этого монстра. Да и от Елизаветы заодно», — в панике размышлял Иван.

Пальцы сами сжали медальон.

«В моей жизни все происходит по самому лучшему сценарию, — уверенно сказал он себе, — мне всегда сопутствует удача».

Внезапно с полки упала книга. Иван успел заметить, как любопытный нос шмыгнул за стеллаж.

«Что он там еще читал?» — подумал молодой человек.

Подойдя поближе, Молодцов обнаружил, что сброшенная носом книга открылась и лежит текстом вверх. В глаза бросилась строчка вверху правой страницы.

Цитата так поразила Ивана, что он просто остолбенел.

«Как же все просто! Какая гениальная мысль!»

Молодцов поднял книгу и с трудом прочитал фамилию автора.

«Испанец какой-то, — решил он, — может, это он написал, как его там, “Дон Кихота”? Или “Дон Жуана”? Или “Тихий Дон”?»

В любом случае, вне зависимости от других литературных заслуг, глубочайшая мысль предполагаемого испанца требовала осмысления.

Иван поплелся в свою комнату. События последнего дня так измотали его, что даже склеп уже не пугал. Подумаешь, ерунда какая. Вот он сегодня полдня просидел в риеторской фирме, вот это да — врата в ад.

Иван уже по привычке отодвинул кровать от стены к окну и исписал всю комнату одной-единственной фразой-аффирмацией, подсмотренной в книге, так вовремя упавшей с полки.

«Все получится», — сказал себе Молодцов. У него был план. И поддержка Вселенной. И очки от Дольчегабана.

Ложиться спать Иван сегодня не собирался.

Полночь застала его сидящим на кровати спиной к окну, в костюме и даже при галстуке. И в очках эксклюзивного дизайна.

Иван Молодцов ждал. Он готовился к важнейшей битве в своей жизни.

Ровно в полночь полынь зашевелилась, а стена расплавилась, стирая границу между миром живых и мертвых.

Елизавета, сегодня почему-то в белом венке, уже привычно встала из гроба и плавно вплыла в комнату. Надписи осыпали ее фонтаном раскаленных брызг, но ведьма даже внимания не обратила на свою лопающуюся кожу.

— Думаешь, очки тебя защитят? — расхохоталась она, взглянув на Ивана. — Так и быть, я положу их на твою могилу.

Иван старался не обращать внимания на происходящее вокруг, он без остановки повторял про себя слова выученной сегодня аффирмации.

Световые брызги наполнили всю комнату, прожигая в теле Елизаветы бесчисленные бескровные борозды. Она, конечно, не была живой. Теперь Иван это понимал. Живое тело не выдержало бы такого.

Елизавета была покойницей. Жуткой мертвой ведьмой, тянущейся за его душой. Иван хватался за слова спасительной аффирмации, как за щит.

— Не поможет! Не поможет! Ничего тебе больше не поможет! — выкрикнула ведьма. Ее обгоревшие волосы повисли в воздухе, словно от электрического заряда и она не столько проговорила, сколько провыла: — Приведите ко мне Вия!

— Я не глухая. Незачем так орать, сейчас все будет, — проворчала Рида откуда-то из угла, и Иван понял, что вот оно — начинается.

И зажмурился, надеясь, что за очками Елизавете этого не видно.

Всю комнату, да что там комнату, наверняка все имение заполнила тишина. Именно заполнила, вытеснив все звуки.

И все же, было понятно, что что-то происходит.

Все вокруг погружалось во тьму, такую же зловещую и всеобъемлющую, как тогда в столовой. Иван, даже не открывая глаз, чувствовал этот кромешный мрак. Но тьма, призванная Ридой за завтраком, сильно отличалась от того, что Иван ощущал сейчас. Это была не ее сила, в комнате колдовал кто-то другой. Во мраке дышали, шевелились и стонали миллионы существ.

— Рида, девочка, подними мне веки! — услышал Иван грудной трубный голос.

— Вуаля! — отозвалась Рида.

Во тьме зажгись два светлых пятна. Даже сквозь эксклюзивные очки, даже с закрытым глазами, Иван чувствовал этот свет. Он манил, он притягивал. Все те, кто стонал в темноте, потянулись к нему.

Любопытство распирало Ивана.

«Может, хоть на секунду глянуть на это чудо? Хоть одним глазком?» — пронеслось у него в голове, но Молодцов не зря провел вчерашний вечер за чтением классики. Гоголь Н.В. на этот счет очень однозначно высказался.

«Не-не-не», — сказал себе Иван, еще крепче зажмуривая глаза и прокручивая в голове фразу-аффирмацию неизвестного испанца по имени Карлос: «Если кто-нибудь будет ждать меня, вооружившись мощной винтовкой с оптическим прицелом, то меня просто там не окажется».

— Пусть его оберег перестанет действовать! — послышался визг-вой Елизаветы.

— Посмотри на меня! — прогудел Вий.

«Пора», — сказал себе Иван.

Призвав на помощь все свои невыдающиеся актерские способности, он с душераздирающим стоном повалился на спину, в окно. Проклятая рама зацепилась за рукав, и Ивану, чтобы вывалиться наружу, пришлось изобразить конвульсии.

Но зато дальше все прошло гораздо лучше, чем Иван мог надеяться.

Вырытая Ридой яма оказалась гораздо глубже, чем он предполагал, и Иван пролетел кубарем по земляному склону метров тридцать, очутившись в широком длинном тоннеле, что-то смутно напоминавшем.

В конце тоннеля, как водится, был свет. Обычный, электрический. И Иван рванул к нему. Бежать было не близко, но визг Елизаветы над головой придал прыти.

«Если выберусь, надо будет больше времени уделять кардио-тренировкам», — пообещал себе Молодцов, чувствуя, что дыхание сбилось.

Несмотря на солнечные очки, Иван задолго до финиша понял, к чему именно он бежит, но до конца отказывался верить своим глазам.

Да просто не могло такого быть.

Но было.

Перед мужчиной в свете нескольких прожекторов на рельсах, которые прямо тут и начинались, стоял вагон метро.