Убранство помещения было самым богатым из тех, что доводилось видеть маленькой девочке. Стены из темно-красного бархата были украшены двойными скрученными рогами, картинами в золотого цвета рамах, изображавших сцены охоты и сражений, плетенками из веток и перьев, разномастным оружием и многим другим. Откуда-то сверху, сквозь маленькие оконца, пробивался дневной свет.

Вдоль стен располагались множество шкафов, витрин и стеллажей, пестревших разноцветными переплетами книг. Многие из них выглядели совсем ветхими. Целая библиотека! Столько не было даже у старосты.

Главным украшением комнаты был внушительный дубовый стол, покрытый бежевым лаком, оформленный золотым орнаментом, заваленный ворохом книг, свитков, зажженных свечей и непонятных металлических устройств. После рабской клетки Маня словно очутилась во дворце. Увидеть такое богатство в пристанище диких варваров и убийц она не ожидала.

Пол юрты, укрытый коврами и шкурами, задрожал, будто сама земля разверзалась под ногами. Из одной из комнат вышел Посланник. Его одеяние отличалось от того, что она видела во время атаки на деревню. Поверх голого торса, расписанного мощного вида шрамами самых непредсказуемых форм и размеров, был накинут темно-бурого цвета плащ в пол, отороченный белым песцовым мехом. Воротник-стойка обрамлял лысую голову великана. Его безбровые глаза не горели огнем, и больше походили на обычные человеческие. Но их цвет был сродни зареву искр, готовых вспыхнуть в виде беспощадного пламени. Вождь гхануров подпоясался толстым кожаным ремнем, украшенный бляхой в виде огромного демонического черепа. Не настоящего, но вырезанного из огромного куска кости. Левая рука вождя была плотно обмотана грубым сукном. Видимо сюда пришелся удар, спасший Маню и Ярика от огненных змей.

В своих руках он держал изящно сконструированный шлем темного цвета, с бронзовыми вставками. Его вершину украшали три устремленных ввысь ро́га. Посланник, не обращая внимания на девчонку, прошествовал к стойке, располагавшейся у дальней стены комнаты, и водрузил на нее шлем. Там же покоилась гигантская цельнометаллическая булава, отлитая из неведомого черного металла. Вся ее поверхность была испещрена высеченными иероглифами и рисунками. Оценив стойку взглядом некоторое время, он подошел к столу, оказавшись ровно посреди комнаты, и прогремел:

– Встан’.

Маня поспешила исполнить его приказ, неуклюже поднявшись на ноги, и не осмеливаясь поднять голову.

– Посмотри на меня.

Его властный голос напоминал раскаты приближающейся грозы. Маня подчинилась, робко уставившись в тлеющие глаза.

На лице гиганта не проявилось никаких эмоций. Мощная грудь тяжело вздымалась при каждом его вздохе. Руки неподвижно покоились на поясе. Осмотрев её с ног до головы, Посланник сделал шаг навстречу к девочке, возвысившись подобно горе над цветком.

– Покажи свое клеймо.

Дрожащими руками Маня скинула с себя изорванный тулуп. Стыдливо опустив взгляд, она замешкалась, прежде чем приспустила до пояса рубаху, обнажив маленькую девичью грудь. От царившей в палатке прохлады её соски набухли и поднялись. На лице Посланника застыла призрачная тень усмешки. Стараясь не выказывать смущения, Маня избавилась от повязок, заботливо уложенных Гей лой поверх ее ран, осторожно снимая каждый лоскуток ткани. Припарки приклеились к запекшейся крови и причиняли жгучую боль, когда она отрывала их от своей груди. Под ними оказались какие-то травки, которые пришлось смахнуть, чтобы освободить взору шрамы.

– А-ах… – удивленно рассматривала себя девочка.

Верхнюю часть тела, чуть выше грудок, покрывали едва зажившие вычурные узоры, прерывавшиеся множеством насечек. Уродливые зигзаги пересекались друг с другом, сплетались в безумном танце. Отвратительном и ужасающем.

Лицо великана приобрело торжествующий вид. Он впивался взглядом в ее грудь, читая узоры клейма словно книгу. Маня стыдливо отвела взгляд, ожидая новых приказов. По щеке покатилась капелька слезы.

– Рабское клеймо! – сплюнул вождь себе под ноги.

Он отвернулся от девочки, прошел до одной из витрин, откуда извлек тряпичный сверток. Взвесив в руках, Посланник развернул его. В воздухе блеснул серебром длинный обоюдоострый меч. Его клинок буквально отражал мир вокруг себя, словно был изо льда. Рукоять, обмотанная черной кожей, оканчивалась ярким красным камнем.

– Скажи мне, щенок, – тихим рыком спросил правитель, направив меч острием в сторону девочки. – Чьим быть этот меч?

Маня, задумалась. Перед глазами пронеслись еще живые воспоминания о той ужасной ночи. Она убегала из дому, где на ее глазах зарубили бабушку. Их было трое, все полуголые, в одних набедренных повязках, в крови с ног до головы. Все трое зло смеялись и вопили как безумцы. Увидев новую добычу, они погнали ее по улицам хутора, тянули руки, шипели и плевались. Плача, она бежала, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. В следующий миг перед глазами молнией пронеслась серебряная вспышка, трепетавшая в руках отца Ярика. Затем показался и сам мальчишка, выскочив из-за его спины. Он остановил Маню на полном ходу и утащил с дороги. Совсем рядом мелькали серебряные полосы, кромсавшие врагов направо и налево. А она заворожено наблюдала за битвой, боясь кричать или плакать.

– Да, вождь, – памятуя уроки своей спасительницы, проговорила девочка. Она предупредила, что говорить нужно правду, и тогда Маня останется цела. – Это меч нашего деревенского кузнеца, отца моего друга.

– Какое его имя?

– Я не знаю. – Ответила Маня. Она и правда не знала имени.

– Говори, смерд! – прогремел Посланник, поднеся клинок к шее девочки. По его серебру побежала тонкая струйка крови.

– Я не знаю! – вскричала девочка, пораженная внезапным уколом боли. – Я почти не разговаривала с ним! Только с Яриком!

– Кем быт’ этот Ярик? – равнодушно спросил гигант, воткнув меч перед собой. Кровь скатилась по клинку, оставляя за собой узкую дорожку, впитавшись в ковер.

– Ярик охотник и мой друг. Они с папой жили возле кузницы. Мы убегали вместе, когда вы напали.

Вождь дикарей рассмеялся и сообщил ей новость, сразившую ее на повал:

– А-а, ты про этого недоноска… Я убил его. Он сгорел как его никчемный отец.

Маня вспомнила пламя, поглотившее хозяина меча. За ним в ушах возник последний писк отважного Вьюнка. Она вспомнила порой серьезного, но доброго и честного Ярика. Они все отдали свои жизни, и теперь она осталась одна. Как она может рассказывать что-то этому убийце! Непроизвольно ее взгляд прогнал остатки испуга и злобно обратился в лицо повелителя. В голосе появилась горечь и, пусть и детские, но отголоски гнева.

– Вы убили всех! Зачем? Что вам нужно?

От неожиданного и могучего пинка девочку выкинуло из юрты. Талая грязь встретила ее обволакивающим месивом, измазав с головы до ног. Сидевшие возле входа конвоиры повскакивали со своих мест. Размашистым движением Посланник отодвинул занавески, укрывавшие вход и вышел на улицу. Его глаза полыхали огнем. В кулаке был зажат меч отца Ярика. В его исполинских руках он казался просто длинным ножичком. Великан медленными грузными шагами приближался к лежавшей на земле Мане, громко рыча в ее сторону:

– Никто! Не смеет! Спрашиват’! Меня! На колени, рабыня!

Перепачканная невольница встала на четвереньки, задыхаясь от адской боли и обиды. И неизвестно, что из них жгло её сильнее. Удар, дожжен был сломать, наверное, все ее косточки, но она держалась. Ну уж нет. Маня никогда за словом в карман не лезла, и сейчас в обиду себя давать не хотела.

«Будь, что будет», – решила она.

Пошатываясь, Маня встала на ноги, и решительно взглянула на обидчика. Пусть убивает, все равно ей недолго осталось. Лишь бы все это кончилось. Стоявшие в стороне воины поснимали с поясов розги и кинулись к ней, желая усмирить дерзкую малолетку.

Посланник жестом остановил их и сгреб крохотное девичье тельце в кулак, подняв её воздух.

– Я мог бы раздавить тебя прямо сейчас. Ты бесполезна для меня. Ты не знаешь того, что мне нужно.