Вечером, после трудового дня, Лизи решила заглянуть на старую квартиру, но как только она вышла на станции, то вся храбрость тут же растаяла. Пшик, и как не бывало. В памяти всплыло всё: и избиение в подворотне, и долгое восстановление после, как в кошмарном сне. Лизи запаниковала, осознав, что она тут совершенно одна: ни Артура, ни Марты, ни Джокера. Сюда уж он точно не заглядывал, зная, что она не сбежала. Лизи мялась, стоя на станции, и большее, на что смогла решиться, это дойти до ближайшей кофейни и заказать невкусный остывший кофе для храбрости.
Добрый десяток четвертаков ушло на то, чтобы дозвониться до Артура. Телефон каждый раз неизменно отвечал бессердечно одинаковыми гудками, а при писке автоответчика Лизи клала трубку. Она торчала тут уже третий час: прямые рейсы от Ист-Энда до Даймонда ходили только днём, а последний автобус ушёл сорок минут назад, и перспектива остаться ночевать в этом районе пугала. Отчаявшись, Лизи всё-таки набрала номер ещё раз, послушно дождалась автоответчика и попросила Артура приехать за ней.
Чёрт возьми, вот уж вляпалась так вляпалась. И хотя всё внутри протестовало против угнетения в духе «сиди дома: да, я тебе указываю, что делать», всё-таки сквозь завесу гнева просачивались тонкие голоса совести и здравого смысла, что свою точку зрения не просто не получилось отстоять, а куда хуже: пришлось обмануть. К тому же опасность никто не отменял, особенно в самом сердце беспорядков. Лизи разменяла на кассе ещё один доллар и потратила на звонок монету: на этот раз она рассказала автоответчику, почему оказалась в этом районе.
Следующие полчаса Лизи напряжённо вглядывалась в пугающую черноту окна. Глупо получилось: она и до старой квартиры трусила дойти, преградой тому служили воспоминания об избиении, и обратно в Даймонд уже вернуться не могла. Такси — хороший вариант, самый безопасный, но загвоздка в том, что налички у Лизи с собой катастрофически мало, а карта дома. Полчаса ожидания закончились ещё одним звонком: «Артур, если ты дома, ответь мне. Я тут без денег, и мне страшно». Отчаяние заставило поймать официантку и спросить о ближайших дешёвых мотелях. Удивительно, столько лет тут прожила, а ни одного не знала: не было нужды.
— Ой, милочка, тут недалеко сдаются номера посуточно, можно на пару часов взять, но там в основном проститутки тусуются, так что такой красоточке, как ты, там делать нечего. Есть небольшой отельчик «У Лу», я тебе сейчас адрес напишу, а Кайл тебя может проводить за два доллара, — официантка кивнула на паренька, уткнувшегося в кружку пива. — Минут через двадцать я его отпущу. Будешь ждать?
А выбор был?
До полуночи сорок минут. Лизи уже устала ругать себя за трусость и за глупую идею приехать сюда. Как она вообще решилась? Зачем? Какая муха её укусила, чтобы пойти на безрассудство? Жесть. Но в последнее время хотелось протестовать: если бы Артур запретил прыгать с моста, Лизи, наверное, назло всему миру пошла бы и прыгнула. Это глупо и бессмысленно, но…
Колокольчик над дверью тихонько звякнул, впуская внутрь вечернюю прохладу и гул нетрезвых голосов. Глаза Кайла полезли на лоб, а официантка застыла у стойки с подносом в руках. Лизи обвела их взглядом и посмотрела на дверь. Это было занятно и неожиданно: Джокер, на ходу затушив сигарету о стол и бросив окурок на пол, смотрел на Лизи… сердито. Подбородок подрагивал, Джокер хмурил брови и буравил Лизи недобрым взглядом. Один из редких ночных посетителей привстал, отодвинув кофе, но Джокер холодно посмотрел на парня и достал пистолет. Весомый аргумент не глупить.
Лизи хотела было возмутиться, когда пальцы больно легли на локоть, но вместо этого растерянно обернулась. Джокер вытолкнул её из кафе. У входа стояла машина, за рулём незнакомый человек курил и барабанил по рулю, подпевая какой-то весёлой песне, подаренной ночному городу неспящим радио.
Лизи забралась на заднее сиденье, Джокер сел рядом с ней и похлопал водителя по плечу. Она открыла было рот, но Джокер поднял ладонь и закрыл глаза. Сжал кулак и медленно его опустил.
— Что. За. Нахрен, — в его голосе неподдельная угроза, и Лизи почувствовала себя в ловушке.
Наверное, он увидел, как она испугалась, потому что поправил ворот пиджака, глубоко вздохнул и заставил себя сбавить обороты.
— Я жду ответа.
— Как ты узнал, что я здесь? Как ты нашёл меня?
— Ты многого обо мне не знаешь, но на твоё счастье я прослушал сообщения на автоответчике. Посмотри в окно. Давай, радость, смелее. Что ты видишь? М?
Ист-Энд не любил удивлять и в лучшие свои времена, а сегодня он и подавно не торопился рассеивать дурную славу, посылая всех к чёрту. Что Лизи увидела? Что к грудам мусора примешались худшие человеческие черты: куда бы ни упал взгляд, везде царил беспорядок. Битые витрины магазинов, обгорелые железные скелеты, когда-то бывшие машинами. Толпы людей, горланящих неприличные песни. Редкие фонари могли похвастаться долгой жизнью, в основном улицы освещали костры, вокруг которых толпились те, кто творил хаос, кто поддерживал анархию Джокера. Им было можно всё.
— Ты слишком быстро забыла, как тебя отделали. Хочешь повторить?
Она покачала головой.
— Тогда какого ёбаного хрена?
Лизи посмотрела на водителя. Он не обращал внимания ни на неё, ни на Джокера, исполняя роль молчаливого свидетеля, которому по большому счёту на всё начхать. Может, оно и к лучшему.
Джокер подался вперёд, улыбающийся, так и сияющий жуткой радостью, но его выдавали глаза. В них ни намёка на веселье, они следили, холодные, серьёзные, полные жгучего негодования.
— Ты переживал? — спросила Лизи.
Он достал сигарету и глянул на неё.
— Такую куколку, как ты, любой бы жаждал отведать. Тебе надо быть поумнее и поискать другую работу.
Она выдохнула:
— Я не уйду.
— Господи! — он закатил глаза. — Да почему ты такая глупая?
Джокер похлопал водителя по плечу и велел остановиться — прямо сейчас. Машина как ехала по дороге, так и встала, и едущим сзади пришлось объезжать чёрное, как души заблудших людей, авто. Трезвон сигналов наполнил шумом и без того встревоженную улицу, десятки и сотни глаз устремились на вышедшего из машины Джокера. Он торопливо обошёл машину, открыл заднюю дверь и, ухватив Лизи за руку, вытащил её на улицу. Толкнул в спину и иронично предложил:
— Ну так иди и развлекайся, радость.
В дополнение к словам он стянул с неё куртку и рванул футболку за ворот. Ткань с треском разорвалась, оголив плечо. Лизи вскрикнула и обернулась, её одолевали попеременно то испуг, то бессильное возмущение. Толпы зевак не заставили себя ждать, с удовольствием наслаждаясь зрелищем, улюлюкая и подбадривая Джокера. Он же подхватил Лизи под локоть и повёл по проезжей части: водители одаривали ненормальную парочку отборной руганью, объезжали психов. Другие не жалели клаксонов, одобрительно выкрикивая грязные пошлости. Джокер махал зевакам и тащил Лизи дальше.
— Наслаждайся прогулкой, радость! А представь, что будет, если я тебя оставлю одну: для них это будет королевский подарок. Сколько членов за ночь в тебе побывает, как думаешь? А?
Они остановились, и Джокер, смеясь, обвёл толпу рукой, и люди приветствовали его, пускали в воздух сигнальные ракеты, жгли петарды, сотрясали воздух кулаками. Он толкнул её вперёд, а сам остался на месте, наблюдая за спектаклем.
— Ну же, смелее.
К ней потянулись руки, жаждущие потрогать девичье тело, растерзать его, взболтать страх и слёзы и выпить их до дна, не оставив ни капли. Лизи отпрянула от толпы, затравленно оглядываясь по сторонам. Джокер бросил на заднее сиденье подъехавшей машины куртку и велел Лизи забираться в тачку. Он весело подмигнул зевакам и нырнул следом, и уже внутри от былой весёлости не осталось и следа.
— Это не угроза, это жизнь. И ты либо подстраиваешься под неё, либо она имеет тебя во все дыры. Поправь меня, если я не прав, но, по-моему, Артур просил тебя не глупить.
Лизи, отвернувшись, поправляла разорванную футболку и утирала слёзы.
